Герои и Злодеи. Марина

— Вы разбираетесь в новостном деле?

— Нет, не разбираюсь, — легко созналась девушка. — Зато я разбираюсь в красоте. Свитер на вас ужасный. Простите, но вы не умеете одеваться.

Честность на десять из десяти! В голосе Ровены не просквозило ни намёка на издевательство или желание обидеть, она действительно говорила то, что думала. А намеренно или нет — это уже вопрос. Чем, интересно, она приглянулась Ксэнтусу? Обе его прошлые жены умели неплохо лукавить и вообще были знатными лицемерками, но Ксэна любили вполне искренне и совершенно точно не гонялись за деньгами. У операторов новостных каналов нет огромных счетов в банках.

— А мне нравится, — Ксэнтус выступил на моей стороне. — Яркий стиль очень идёт Марине.

— Спасибо, — улыбнулась ему.

— Ты, кстати, не ответила на мой вопрос.

— Обсудим его чуть позже.

— Хорошо. За бокалом красного, — друг пожал плечом, будто озвучил самую обыденную в нашей дружбе вещь.

К счастью, от необходимости подыграть ему меня спасла ассистентка, принёсшая распечатку вопросов для интервью с пометками нужного времени для каждого из ответов. Внизу рукой исполнительного продюсера была сделана приписка о «Болинэте» и поставлены аж четыре восклицательных знака. Судя по всему, это наш новый спонсор.

Развив чересчур бурную деятельность, я поспешила покинуть гримёрную.

Честно говоря, в предложении Ксэнтуса больше минусов, чем плюсов. Проще отказаться сразу. Благодаря прямолинейности новой визажистки, наш фальшивый роман совершенно точно не останется тайной ни для кого в телестудии. И ладно бы вышел толк, да только я не уверена, что Ровена и Ксэн снова сойдутся.

До главного редактора вещания добралась не раньше трёх часов. Загруженный думами о предстоящей налоговой проверке, Амандус одобрил мою просьбу о свободном графике без долгих разговоров и бесконечных подробностей. Ему хватило пары предложений:

— Амандус, я предлагаю вам сенсацию. Есть реальная вероятность того, что наркотик, способный наделить человека силами супериров, существует на самом деле.

Мои фильмы-расследования для «Четвёртого» канала не раз получали премии, у главного редактора нет причин отказывать. Собственно, его отказ всего лишь даст мне возможность продать материал на сторону. Сама я к конкурентам уйти не могу — в рабочем контракте прописаны жёсткие условия увольнения, ограничивающие мою будущую репортёрскую деятельность и влекущие за собой существенные материальные потери.

— Не забудь оформить стандартные бумаги у юристов и кадровиков. — Амандус поставил подпись под моим заявлением без особого энтузиазма. — На время расследования о бензине даже не заикайся, по чекам заплатят, только если твоё расследование действительно окажется стоящим. Разобьёшь машину — вычту из зарплаты.

— Ксэнтус первоклассный водитель, не беспокойтесь.

— Я всегда беспокоюсь, — он одарил меня внимательным взглядом поверх строгих очков. Я тут же содрала огромный пластырь Одетты, создающий впечатление, будто мне чуть голову не отрубили. — Пора бы тебе успокоиться и сделать перерыв. Я уже думал об этом, а сегодня утром получил из Ассамблеи ноту недовольства твоими вчерашними действиями и принял окончательное решение. Через месяц истекает срок контракта Ферокса, и канал не станет его продлевать, таким образом программа «20 минут с героями и злодеями» остаётся без ведущего.

— Нет, вы же не хотите сказать...

Амандус кивнул:

— Совет директоров желает видеть тебя на его месте. Рейтинги программы рухнули ниже некуда, её срочно надо спасать.

— За счёт меня?

— Так будет лучше для всех.

Повышение. Сладкое слово, но оно означает кабинет, в котором я сдохну от нехватки приключений. В нашем мире расплачиваются за всё, и за выжженную возможность испугаться я заплатила дикой потребностью в адреналине.

— Да пошлите вы эту Ассамблею куда подальше с их недовольствами! Мы независимые СМИ, нам даже президент не смеет диктовать!

— Марина, решение уже принято. Ты займёшься тем, что скажет совет директоров, и точка.

— А кто займёт моё место? — эмоции праведного возмущения бурлили рекой. Угроза лишиться любимого дела никак не укладывалась в голове.

— Минерва.

— Да у неё же нет опыта! Половина злодеев Стограда не чураются общаться именно со мной, поэтому у «Четвёрки» всегда эксклюзивный материал. Напомню вам, что это я умудрилась взять интервью у Электрика в День «Т».

— Довольно, — в голосе Амандуса прорезались железные нотки. — Ты не героиня, чтобы позволить себе бездумный риск. В общем так, — он вернул мне подписанное заявление. — Это расследование станет твоим последним, обо всём остальном поговорим позже.

Он явно заботится обо мне, только никакой благодарности я не чувствовала.

— Амандус, мне рано на пенсию. В тридцать два жизнь только начинается.

— Поговорим позже!

Очень не вовремя к нему подскочила секретарша с планшетом и телефоном, окончательно ставя точку в нашем разговоре.

Злость берёт, как представлю, что отныне интервью у Птицы будет брать Минерва! Да она в секунду голову потеряет, стоит любимцу миллионов глянуть в её сторону! А уж такие злодеи, как Электрик, живьём сожрут девочку.

Захотелось чего-нибудь разбить. К счастью для телестудии, есть лучший способ выкинуть неприятные мысли из головы — заняться делом. Пойду по следам Зелёного. Он пытался найти тех, кто что-то знает о веществе два-анизин-четыре, но дальше слухов не продвинулся. В Индустриальном районе никто в здравом уме не стал бы откровенничать с героем без предварительных угроз и рукоприкладства, а Зелёный столь тонким искусством допроса не владеет. Знаю я один притон, где собирается всякая низкопробная шваль, поспрашиваю у них.

Журналистское расследование похоже на работу следователей Ассамблеи, с той лишь разницей, что главная моя цель — обеспечить огласку. Граждане Республики имеют право на информацию! Особенно те, кто предпочитает смотреть «Четвёртый» канал.

***

Ксэнтус нашёлся в гараже. Облачившись в рабочую спецформу и высунув кончик языка, телеоператор высшей категории старательно отмывал наш фургон от толстого слоя грязи. Во время вчерашней битвы со злом Земляной Брутус хорошенько присыпал всё в радиусе сотни метров свежим грунтом, а затем Водяная Кэзэндра выдрала пожарный гидрант и превратила улицу в филиал грязелечебницы.

— Лобовуха треснула, ты посмотри, — друг ткнул пальцем в предмет недовольства. — Походу, задело куском асфальта. Как не вовремя! На носу техосмотр, а если я сунусь к начальству с этой проблемой, утону в бумагах. Слушай, давай ты сунешься?

— Пару недель прокатаем так?

— Ну... — Ксэн почесал затылок испачканной тряпкой, тут же опомнился и швырнул её в ведро. — Я могу загнать фургон в автосервис к двоюродной сестре, её техники склеят на первое время, но потом стекло останется только выкинуть.

До «потом» ещё дожить надо.

— Здорово. Заводи машину!

Устроившись на пассажирском сиденье, бросила сумочку на приборную панель. Сегодня утром я положила в неё крошку-револьвер на всякий случай. Мало ли, куда заведут поиски анизина? Оружие безотказное и надёжное, подарок бывшего. Я не сентиментальна, но такие вещи не выбрасывают.

— А вот так дверью хлопать больше нельзя, — предупредил друг.

— Постараюсь запомнить.

Пока я ловила радиостанцию, Ксэн убрал ведро и переоделся. Больше ничего не нужно — к съёмкам мы готовы в любое время дня и ночи. В стандартной комплекции нашего фургона уже есть всё необходимое оборудование, а за счёт полноприводного шасси легко добираемся практически до любого места. Но больше всего мне нравится его ярко-жёлтый цвет!

— Куда едем?

— За сенсацией, Ксэнтус, за сенсацией!

Мы обязательно её найдём, не сомневаюсь. Даже если в последний раз.

***

Индустриальный район Стограда — уродливая, постоянно гниющая язва на теле столицы — включает в себя девять кварталов и два завода: химический (четыре месяца назад приостановивший работу из-за протестов экологов) и металлургический. Именно он принял на себя основной удар ярости злодея по кличке Разрушитель, и теперь тут едва ли можно найти хоть один целый дом. Полуразрушенные и покосившиеся высотки давно покинуты приличными людьми, здесь остались лишь преступники и негодяи всех мастей, деловые люди сомнительной морали, и те, кому больше некуда пойти. Если коротко, Индустриальный район — неофициальный притон злодеев и криминальный рай с дурной славой. Власти Стограда давно на него плюнули: чтобы вырвать этот сорняк, нужно очень много денег, которых всегда очень мало. А возможно, чиновники просто ждут, когда тут всё рухнет от старости и передавит местный люд.

— Жуткое место, — пробормотал Ксэнтус, медленно проезжая по дороге, словно она минное поле. — Ради этой дыры мы торчали в пробке битых два часа?

— С виду здесь не хуже, чем на окраинах любого промышленного городка. Разве что немного грязнее.

— И плохо пахнет.

— Следствие грязи, а не аргумент против.

— У меня желудок сжимается каждый раз, когда мы приезжаем сюда. Это сойдёт за аргумент? Язва самый лучший детектор назревающих неприятностей.

— На сей раз неприятностей не будет.

Правильно, не нужно нагнетать обстановку понапрасну... И раньше времени.

Индустриальный район имеет свойство изменяться каждый месяц. Стены падают и перекрывают дороги, художники соревнуются в искусстве граффити. Лишь неосведомлённым жителям Стограда кажется, что тут всё серо и пугающе, а при первой же прогулке вас оставят без телефона. Звучит цинично, но местные уголовники хорошо научились отличать жертв от хищников, и если вас ограбили здесь, то виноваты в этом вы сами. Индустриальный район не место для прогулок, если не умеешь защитить себя. Даже полисмены не приедут разбираться с мелкой кражей, как только услышат, где она произошла.

Наш яркий жёлтый фургон с логотипом «Четвёртого» канала привлекал внимание местных, но агрессии не вызывал. Вопреки устоявшимся стереотипам, не все люди тут звери.

— Поворачивай к высотке и направо.

— К «Бродячей собаке» едем? Тогда сделаю крюк. Напрямую там такие ямы, что без колёс останемся. — Ксэнтус мог бы стать первоклассным таксистом. У парня идеальная память на дороги и чувство направления. — Не пора ли тебе сообщить, зачем мы сунулись сюда?

— Будем искать следы анизина.

— Чего?

— Два-анизин-четыре наркотик, он может наделить обычного человека силами гена «супериор». Если не выдумка, конечно. Информации можно доверять процентов на... думаю, шестьдесят.

— Обнадёживает, — тяжело вздохнул Ксэн.

Мы работаем с ним в паре почти пять лет, и за всё это время он ни разу не поинтересовался подробностями, откуда я беру сведения. Но он не дурак, нет. Ксэнтус прекрасно знает о существовании моих информаторов, особенно об их качестве, поэтому лишний раз старается не спрашивать. Экономит на валерьяновых пастилках.

— Любой наркотик первым делом появляется на улицах Индустриального, здесь своеобразная площадка для испытаний всего нового. Полисменов практически нет, а большую половину здешних жителей не хватятся даже свои.