Пылающий символ. Том 2

Вернувшись в каструм, она с радостью обнаружила там Констанция, который возился с сыном.

Он спросил:

– Что же ты не осталась на битву победителей?

– Ноги моей больше не будет в этом ужасном месте! Правильно христиане говорят: подобные развлечения – богомерзкое дело! А ты почему так рано вернулся?

– Аврелиан призвал меня в ложу и сделал интересное предложение. Он хочет, чтобы ты навела порядок в строительных документах Флавиев. После пожара во дворце все свитки переместили в библиотеку. Я дал согласие. Надеюсь, ты не растерзаешь меня за это.

Елена присела рядом и задумчиво проронила:

– Думаю, у этого предложения есть тайный смысл.

– Какой? – насторожился Констанций.

– Аврелиан, как и в прошлый раз, намеревается что-то вычислить.

– Но это не все новости! Знаешь, кем стал наш скромнейший Модест Юстус? Он сенатор! И знаешь, кто у него жена?

– Зенобия, – догадалась Елена.

– Эта благородная пара пригласила нас погостить в свое загородное поместье. Поедем к ним на Сатурналии.

Праздничная неделя в честь триумфа прошла, и за Еленой явился посыльный, который проводил ее в библиотеку дворца Септимия Севера.

Это была крайняя, но самая грандиозная дворцовая постройка на Палатинском холме, поэтому Аврелиан выбрал ее в качестве своей резиденции. Библиотека располагалась тут же, вокруг небольшого перистиля.

Высокие залы были обшиты светло-зеленым мрамором. Считалось, что зеленый цвет благотворен для уставших от чтения глаз. Медальоны с барельефами знаменитых ученых из безупречно-белого мрамора украшали простенки между шкафами. Здесь Елена впервые увидела новшество – дверцы книжных шкафов со стеклянными вставками.

Библиотечный смотритель оказался благообразным толстяком неопределенного возраста.

– Дориус мое имя, почтенная матрона. Если надо, обращайся ко мне за помощью.

Он показал две комнаты с корзинами, заполненными свитками и кодексами. При этом книжные шкафы вдоль стен были пустыми.

Елена бегло просмотрела несколько свитков. В основном это были строительные чертежи. Она продолжила поиски, но вскоре поняла, что финансовых документов в корзинах было немного. При более внимательном осмотре обнаружила, что в корзинах кто-то основательно порылся.

Несколько дней ушло на то, чтобы рассортировать документы и разложить их на книжных полках. Чертежи сохранились прекрасно. Теперь Елена знала обо всех римских постройках Флавиев: термы, форум, храмы, дворцы, триумфальная арка и амфитеатр Флавиев, позднее названный Колизеем. Еще несколько храмов и театров возвели в других городах империи.

Из документов ей также стало известно, что когда-то на Палатинском холме стоял один из дворцов Нерона. Он сгорел, и его развалины засыпали землей, а поверх фундамента и развалин император Флавий Домициан выстроил свой новый дворец.

Многие документы были повреждены (выгорели первые и последние страницы), и было невозможно разобрать, к чему они относились. Вскоре Елене попался единственный хорошо сохранившийся кодекс. Это был отчет о тратах на постройку Колизея, однако суммы были смехотворно малы, и это ее озадачило.

Она развернула широкий свиток с планом амфитеатра и обратила внимание на то, что чертеж разделен на восемь пронумерованных секторов. Еще раз взглянув на титульный лист кодекса, Елена увидела на нем цифру семь и сделала вывод, что кодексов было восемь – по одному на каждый сектор. Она умножила итоговую сумму седьмого кодекса на восемь и получила внушительную сумму.

Так Елена узнала полные затраты на строительство Колизея.

К ней, как уже бывало, заглянул Дориус:

– Почтенной матроне нужна моя помощь? – спросил он, и его глаза впились в лежавшие на столе свитки.

Елена вежливо отказалась, но не потому, что помощь не требовалась, а потому, что смотритель не внушал ей доверия.

В который раз она просматривала пачки сшитых накладных на поставки кирпича, щебня, извести, пуццолана[31] и вдруг заметила одну на десять порфировых цилиндрических колонн высотой в тридцать футов.

«Надо бы сходить на форум Веспасиана и поискать там высокие порфировые колонны».

Шесть колонн нашлись сразу, как только Елена вошла на форум, еще четыре прятались во втором ряду у входа в храм Мира[32]. Так она сделала вывод, что уцелевшие документы относятся к постройкам династии Флавиев. Однако ей пришлось штудировать чертежи, чтобы найти другие зацепки в накладных.

Работа двигалась медленно. Время от времени Елена выходила из комнаты в главный зал, читала названия на корешках и вдруг за стеклянными дверцами обнаружила дворцовые архивы.

В очередной раз, когда подошел смотритель, она не отказалась от помощи:

– Дориус, покажи мне кодексы провинций.

Тот воскликнул:

– Какое совпадение! Император Аврелиан, прибыв в Рим, затребовал те же кодексы. Вот они стоят, в нескольких шкафах, собраны за восемьдесят лет, прошедших после пожара.

Елена наугад взяла первый кодекс, открыла итоговую страницу и увидела, что провинция получила от Рима больше, чем собрала налогов. Тогда она взяла еще одну книгу, а потом начала смотреть все подряд. Итог был повсюду один: провинции всегда получали намного больше, чем отдавали Риму.

Здесь было над чем подумать.

Приближались Сатурналии. Констанций объявил, что они едут в Тибур[33], в гости к Модесту и Зенобии.

– Вы с Константином и Зенобией будете отдыхать, а мы с Модестом поработаем.

– В Сатурналии работать нельзя, – усомнилась Елена.

– Аврелиан поручил мне и Модесту создать тяжелую конницу. Это важное государственное дело. Я выбрал четыре города, где будут размещаться новые каструмы. Там будут делать оружие, разводить лошадей и тренировать всадников. Нам с Модестом необходимо заручиться поддержкой сената и получить на это деньги. Тогда мне существенно повысят жалованье, у нас будет дом и загородное поместье.

– Мы покидаем Рим? – разочарованно спросила Елена.

– Это неизбежно.

– А как же моя работа в архиве?

– Ты успеешь ее завершить.

По дороге в Тибур Елена думала о том, как хорошо после пыльного Рима оказаться среди прохладных холмов Лацио. Усталые мулы втянули карруку на последний подъем, после чего повозка въехала в просторный двор поместья.

Дом Модеста походил на маленький дворец, отделанный мрамором. Елене хотелось увидеть Зенобию в домашней обстановке, и ее любопытство было удовлетворено. У открытых бронзовых дверей их встретили хозяева – Модест в тоге и прекрасная женщина с царственной осанкой, одетая в скромную столу, но подпоясанная золотым, искусно сделанным пояском.

Gustave Boulanger – A Summer Repast at the House of Lucullus, 1878 (detail)

Мужчины пожали руки. Зенобия обняла Елену, потом наклонилась к малышу Константину, и тот доверчиво вложил свою ладошку в ее руку.

В прогулках, беседах и дружеских пирушках промелькнули несколько чудных дней. Женщины подолгу рассуждали о моде на одежду и римских мастерах. Зенобия любила наряжаться и показала Елене свои драгоценности. Та восхитилась изящными вещицами, в которых был один и тот же мотив: крылатые кони.

Paolo Mei – Pompeian scene

Зенобия улыбнулась:

– Творения одного римского ювелира. Он очень молод, но, как говорят у нас на Востоке, душа у него с крыльями.

– Откуда он родом? – у Елены тревожно забилось сердце.

– Модест сказал, что юноша из Вифинии. Его ювелирная лавка на форуме Траяна популярна у римской знати. Сегодня он придет сюда с готовыми заказами и новинками. Ты сможешь что-нибудь подобрать.

Ближе к полудню Елена прогулялась по саду, который террасами спускался в долину. Было холодно, прозрачный воздух позволял разглядеть далекие дома и холмы. К вилле Модеста она вернулась с порозовевшим лицом и сияющими глазами. В портике увидела Зенобию и мужчину, в облике которого что-то показалось знакомым.

Чем ближе она подходила, тем сильнее билось ее сердце. Наконец Елена узнала: рядом с Зенобией стоял Давид. Разворот широких плеч остался все тем же, но он стал взрослее и выше. Темные волнистые волосы были уложены так, как предписывала римская мода. На нем была нарядная тога и плащ-лацерна[34], застегнутый драгоценной фибулой. Давид обернулся, и его глаза жадно впились в Елену.

Ее охватило волнение, она потупила взгляд.

Зенобия провела их в триклиний с теплым мраморным полом, и Давид разложил на столе футляры с драгоценностями. Рабыня застегнула на шее Зенобии золотое ожерелье из искусно сплетенных бутонов роз и помогла вдеть в уши серьги. И пока Зенобия с улыбкой рассматривала себя в зеркале, Елена взяла массивный браслет, на котором был выбит крылатый конь, несущий всадницу, похожую на Елену.

Она попыталась надеть браслет, но Давид сказал:

– Здесь сложная застежка, давай тебе помогу. – Он защелкнул браслет на руке Елены. Давид на секунду коснулся ее кожи, и она почувствовала, как дрожат его пальцы. – Позволь предложить тебе этот браслет в подарок?

Елена рискнула поднять глаза, и на нее нахлынули воспоминания о его горячих губах.

Она отвела взгляд и отрицательно покачала головой:

– Нет, не надо.

– Ты ничего не выбрала? – удивилась Зенобия. – А вот я отложила несколько изящных вещиц.

– Мне нравится все, трудно определиться, – ответила Елена, стараясь не смотреть на Давида.

– Теперь ты знаешь, где находится его ювелирная лавка, и сможешь себя побаловать.

Давид так и не сумел побыть с Еленой наедине. Когда он ушел, она, к своему удивлению, вместе с облегчением испытала разочарование, как будто не получила того, чего так сильно хотела.

Однако разговор с хозяйкой виллы во время прогулки увел ее мысли в другую сторону и дал повод для размышлений. В ответ на вопрос, каково быть царицей, она услышала слова:

– Я стремилась облегчить жизнь моих подданных и прекратить войны. Мне казалось, что стоит уменьшить траты, наказать ворующих чиновников, и казна наполнится, ведь налоги собирались исправно. Но казна наполнялась только тогда, когда Пальмирская армия покоряла богатые города. Так я открыла грустную истину: когда у государства нет своей армии, ему придется кормить чужую.

– Цицерон писал, что расширение границ империи приносит больше славы, чем управление ею, – проговорила Елена.

– И славы, и денег, – уточнила Зенобия. – Я пригласила во дворец знаменитых ученых и философов. Надеялась, что они научат меня управлять государством. Итог был печальным: теперь я просто мать и жена. Но могу сказать, что я счастлива.

Елена посчитала возможным высказать свои наблюдения:

– В дворцовой библиотеке я видела кодексы провинций, и везде расходы выше доходов. Думаю, что римская казна пополняется войнами.

Зенобия грустно усмехнулась:

– Грабеж – дело выгодное.

Впоследствии Елена часто мысленно возвращалась в дни знакомства с благородной царицей. Их беседа на многое открыла ей глаза, и она перебирала эти воспоминания, словно бусины драгоценного ожерелья.

В январе сенат возобновил работу, и Елена вернулась к своим архивам. Теперь документы были в порядке: аккуратно прошитые пачки накладных были снабжены итоговыми суммами, на новых титульных листах появились названия. Нескольких отчетов не хватало, но приблизительные затраты были вычислены по аналогичным строениям.