Пендрагон

Глава 1

Дни уходят назад; они мельчают, они убегают. Как же быстро! Но не проходит и дня, чтобы я не вспоминал с удовольствием о царствовании Артура, сына Аврелия. А поскольку он был сыном Аврелия, что бы ни говорили невежественные клеветники, я делал все для того, чтобы сын носил такую же корону, как и его отец.

Вы извините меня, если я ничего не скажу о том долгом периоде раздоров, который мы пережили по вине некоторых южных лордов, или о жестоких битвах с сэксенами, которые последовали за этим. О тех потерянных в войне годах написано более чем достаточно — даже маленькие дети знают сказки наизусть. Скажу только, что после семи лет непрекращающихся боев Артур сломал хребет варварскому войску у холма Бадун: страшная битва, длившаяся три дня и стоившая жизни тысячам человек. Тогда Артур еще не был королем!

Я был там, да. Я видел все это, и все же ничего не видел: я был слеп после встречи с Морганой. Как вы помните, за некоторое время до Бадуна я оставил воинство и отправился на юг, решив раз и навсегда сломить власть Королевы Воздуха и Тьмы. Ужасная Моргана в то время начала интересоваться делами Артура, и я не мог стоять в стороне и смотреть, как она плетет свои коварные сети вокруг будущего Верховного Короля Британии.

Я пошел один, и никого не поставил в известность о своих намерениях. Пеллеас отправился за мной и не вернулся — да помилует его Бог Вседержитель. Я знаю, что Моргана убила его. Она и меня чуть не убила. Бедивер и Гавейн нашли меня в Льонессе и вернули обратно: слепого, но непобежденного, расчистившего путь для владычества Артура. И этот день был не за горами.

После кровавой бани в Бадуне, необходимой, но страшной, мы пришли в аббатство Майрос, чтобы отдохнуть и поблагодарить за одержанную победу. Аббатство больше напоминало руины, но добрые братья вернулись и уже начали ремонт. Место это расположено неподалеку от Бадуна, в пределах видимости этого залитого кровью двугорбого холма, — Артур выбрал аббатство, чтобы вознести благодарственные молитвы.

Мы пробыли там два дня, а затем перевязали раны и продолжили путь вверх по Долине Твид к Каэр Эдину, где лорд Экториус устроил в нашу честь великий пир. Три дня и три ночи мы сидели за столами, ели и пили, исцеляя наши израненные в боях сердца и души в обществе истинных мужчин.

Добрый Эктор, последний представитель своего благородного рода, не пожалел для нас ничего. Хорошему хлебу и жаркому не было конца; эль и густая медовуха не иссякали — не успевала одна чаша опустеть, как появлялась другая, их наполняли из огромной бочки, установленной прямо в пиршественном зале. Белая пена и искрящийся янтарь наполняли чаши лордов Британии! И мед был сладок, как поцелуй девицы, сладок, как мир между знатными мужчинами!

— Я не понимаю, Мирддин, — прошептал Эктор, отводя меня в сторонку вечером третьего дня. — Бочки с элем не пустеют.

— Разве? Вряд ли это из-за отсутствия усердия, — ответил я.

— Так именно это я и имею в виду!

— Ты пока не сказал, что именно имеешь в виду, мой друг, — мягко упрекнул я. — Говори прямо, Эктор.

— Эль должен был давно закончиться. Мои запасы не так уж велики.

— Значит, ты ошибся в подсчетах. Такая, знаешь ли, приятная ошибка!

— Но эля меньше не становится, — настаивал он. — Я уже много раз посылал слуг, а бочка все полная.

— Ну, в таком загуле слугам немудрено запутаться. А может, мы и выпили не так уж много, как ты думаешь.

— Да что ж я, не знаю собственной пивоварни? — возразил Экториус. — Посмотри на них, Мудрый Эмрис, и еще раз скажи мне, что я ошибаюсь.

— Это ты можешь посмотреть, Эктор, — ответил я, прикасаясь к повязке на глазах. — Вот и рассказал бы, что видишь.

— Ты же прекрасно понимаешь, что я хочу сказать! — раздраженно проговорил Эктор.

— Да успокойся ты, я тебе верю.

— Позову Дифрига — он знает, что делать.

— Да, — согласился я, — пошли за добрым епископом. Он будет моими глазами.

Экториус ушел. А пир не утихал; круговорот кубков и чаш не прекращался. Вскоре из-под пены проглянуло дно бочки. Народ немедленно потребовал от слуг наполнить чаши. В этот раз я решил вмешаться.

— Проводи меня на пивоварню, — приказал я старшему слуге и взялся за его плечо.

Он вывел меня из зала и вскоре мы подошли к одной из крепких хозяйственных построек Эктора. Внутри стояли три большие дубовые бочки — две для эля и одна для меда.

— Позови пивовара, — распорядился я. — Хочу поговорить с ним.

Меня подвели к ближайшей здоровенной бочке. Я ощупал деревянные доски; постучал по стенке костяшками пальцев и услышал, как плещется пена, когда слуги опустили в бочку ведра. Бочка была очень большая, в человеческий рост. Двух таких должно было хватить на пару дней при таком празднике, как наш, но на три дня и три ночи — вряд ли.

— Сколько сейчас в бочке? — спросил я у ближайшего подмастерья.

— Она почти полная, Эмрис, — ответил мальчик.

— А остальные? Пустые или полные?

— Полные, господин.

— Когда вы их наполнили в последний раз?

Парень, судя по голосу, лет десяти-двенадцати, не нашелся с ответом

— Господин?

— Я задал простой вопрос, мальчик, — сказал я. — Когда вы в последний раз доливали воду во вторую бочку?

— Но мы не доливали ее, господин, — ответил он. — Нам не разрешают.

— Это правда, — подтвердил взрослый голос из дверного проема позади меня. — Мудрый Эмрис, — сказал мужчина, подходя, — я Дерваг, пивовар лорда Эктора. Что-то не так с элем?

— Я помню тебя, Дерваг. Эль превосходный, не беспокойся, — заверил я его. — Но вот то, что он не кончается, меня заинтересовало.

— У милорда Эктора три бочки, — объяснил Дерваг. — Две для эля, одна — для меда. Мальчики должны вычерпать одну бочку до дна, только потом я разрешаю им открыть следующую. Вы бы сразу послали за мной. Можете убедиться, все в порядке. — Пивовар встал на камень рядом с чаном. — О! Здесь еще две трети осталось! — озадаченно воскликнул он и поспешил ко второй бочке. Я услышал, как деревянная крышка поднялась и быстро опустилась на место. — А этот еще вообще не трогали, — голос пивовара стал настороженным и слегка обвиняющим. — Что здесь происходит?

— Законный вопрос, Дерваг, — небрежно ответил я. — Как это может быть? Люди пируют три дня и ночи, а эль в чане не убывает? Ответь мне, если сможешь.

— Лорд Эмрис, я не могу ответить. С того момента, как вернулся отряд, я все время здесь, в пивоварне. Собирался открыть вторую бочку, а теперь вижу — в том нет необходимости. Довольно странно.

— Бред какой то! — решительно заявил клирик, прибывший с Эктором как раз в это время.

Дифриг, епископ Майроса, хотя и был великодушным и жизнерадостным человеком, обладал точным и особым умом, достойным любого ученого. Он подошел к бочке, заглянул внутрь и заявил, что на его взгляд бочка полная. Но одно наблюдение — это еще не настоящая проверка.

— Но мы три дня пили из одной и той же бочки, — настаивал Эктор. — А она полная, как будто мы и не начинали.

— Я тебя услышал, — кивнул Дифриг, — но меня здесь не было, своими глазами я не видел. Повернувшись к стоявшим поблизости мальчишкам с ведрами и кувшинами, он скомандовал: — Наливай, ребята!

Дерваг сам зачерпнул два ведра, епископ снова поднялся на каменный приступок и заглянул в бочку. — Вот, смотрите, — его голос глухо доносился из бочки, — я отметил ногтем на воске уровень оставшегося эля. — Он выпрямился и спустился вниз. — А теперь, друзья мои, будем смотреть. Когда наполните ведра в третий раз, я проверю уровень.

— Идите, ребята, — махнул рукой Эктор, — делайте свою работу.

Мы остались в пивоварне — Дерваг, Эктор, Дифриг и я — и замечательно проводили время. Через некоторое время слуги вернулись, наполнили ведра, и лорд Эктор приказал зажечь факелы, потому что уже стемнело. Мы говорили о пиршестве и о блестящей победе при Бадуне.

Вскоре ребята вернулись в третий раз, и Дерваг, как и прежде, допустил их к бочке.

— Посмотришь, Дифриг? — спросил Эктор.

Дифриг взобрался на камень.

— Дай-ка мне факел.

Мгновение тишины… и затем резкий вздох: «Клянусь Небом!»

— Ты нашел свою метку? — спросил Дерваг.

— Нет, — быстро ответил епископ, — я не могу ее найти, потому что теперь уровень выше, чем тогда, когда сделал отметку.

— А ну, дай я сам посмотрю!

Я услышал, как пивовар влез на приступок и заглянул в бочку.

— Точно! Все так и есть, — подтвердил Дерваг. — Несите ведра!

Мальчишки бросились выполнять приказание. Ведра наполнили.

— О! Я вижу твою отметку! — крикнул пивовар. — Вот она!

Епископ Дайфриг встал перед нами.

— Это чудо, — заявил он. — Теперь я удовлетворен.

— Да, но что это значит? — потребовал объяснений Эктор.

— Возрадуйся, Экториус! — возгласил епископ, — ибо, как Господь наш Иисус на брачном пиру превратил воду в вино и пять хлебов и две рыбы превратил в пир на пять тысяч человек, так и блаженный Христос почтил твой пир редким и драгоценным даром. Радуйтесь! Все должны услышать эту замечательную весть.

Все и услышали. Весть об этом чуде разнеслась широко. Со временем история «Бездонной бочки» лорда Эктора заняла свое место рядом с историей о «Блюде изобилия» Брана и «Зачарованной корзине» Гвиддно.

Но в ту ночь, когда добрый епископ поведал собравшимся воинам то, чему он сам был свидетелем, народ надолго замолчал, размышляя. Потом вскочил Борс. Он встал на скамью и раскинул руки.

— Братья! — крикнул он. — Кто теперь будет сомневаться в том, что от нас требуется?

— Скажи нам! — крикнул кто-то, кажется, Агравейн.

— Вот Артур! — Борс протянул руку в сторону Артура. — Вот победоносный боевой вождь, военачальник, прославленный людьми и любезный самому Господу! Пришло время сделать герцога Британии королем!

Воины громко приветствовали это предложение. «Хорошо сказано», — кричали некоторые. Да будет так!»

Борс упер кулаки в бедра, и громко вскричал:

— Так почему тогда мы все еще сидим здесь, когда пора служить нашему королю? Вставайте, братья, говорю вам, не пройдет еще одной ночи, как я увижу корону на челе нашего господина!

При этих словах ближайшие к Артуру воины вскочили на ноги, сняли его с кресла, подняли на плечи и вынесли из зала.

— Похоже, они это сделают, — заметил епископ Дифриг. — Не стоит ли их остановить?

Эктор рассмеялся.

— Уж если все саксы не смогли остановить их, — сказал он, — я не думаю, что в этом мире кто-нибудь сможет помешать им.

— Ну что, Дифриг, — сказал я ему, — ты коронуешь Артура или я?

— С твоего позволения, Мерлин, — ответил епископ, — я сделаю это, и сделаю с радостью.

— Тогда чего мы ждем? — вскричал лорд Эктор. — Этак мы останемся в хвосте событий.

Из зала и через двор, вниз от Эдинской скалы и через долину несло Артура воинство Британии. Его доставили к Монс Агнед, также называемому Катир Риг, и усадили на каменный трон, стоявший здесь испокон веку.

И там, в прохладных голубых сумерках долгого летнего дня, когда мириады звезд загорелись на высоком северном небе, Артур стал королем. Воины собрались у основания трона. Борс выступил вперед, обнажил меч и положил клинок к ногам Артура.