Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Эпизод с пением «Интернационала», по-видимому, оказал известное влияние на отношение многих участников событий к Учредительному собранию, которое воспринималось многими людьми либеральных и консервативных взглядов как «партийное» и «социалистическое». Адмирал А.В. Колчак впоследствии отмечал: «… Учредительное собрание… которое с места запело Интернационал под руководством Чернова, вызвало со стороны большинства лиц, с которыми я сталкивался, отрицательное отношение. Считали, что оно было искусственным и партийным. Это было и мое мнение»[947].

На III съезде Советов, состоявшемся вскоре после разгона Учредительного собрания, исполнялись и «Марсельеза», и «Интернационал», большевики в это время принимали гимн Февраля в качестве одного из символов своего режима. Но затем роль главного официального гимна переходит исключительно к «Интернационалу». «Марсельеза» же все чаще трактуется как гимн «буржуазного» Февраля, противостоящий «Интернационалу» Октября.

С этого времени именно «Интернационал» сопровождает все официальные церемонии нового режима — съезды и митинги, парады и встречи революционных вождей разного ранга. Так, в июне 1919 г. по прибытии К.Е. Ворошилова в штаб Н.И. Махно, считавшегося тогда союзником красных, оркестр махновцев играл «Интернационал», который, впрочем, анархисты считали и своим гимном[948].

Всевозможные собрания, часто обязательные для работников предприятия, жильцов дома и т. п., непременно завершаются теперь пением «Интернационала». Умеренных социалистов подобная официальная «утилизация», профанация «их» политического символа не могла не раздражать. Меньшевик Е. Ананьин вспоминал: «Потом, по сигналу, мы все поднялись и исполнили „Интернационал“. Пели „это есть (а не будет) наш последний, решительный бой“. Все это было пропитано невыносимой казенщиной, точно такой же как при царях, когда заставляли подыматься при исполнении гимна „Боже, царя храни“». Соответственно, и в новой обстановке обязательность ритуала создавала почву для выражения недовольства режимом и (или) его политикой, для символического протеста — отказ петь «Интернационал» на митингах и собраниях становится явным знаком антибольшевистских демонстраций — что происходит, например, в Кронштадте в канун восстания в марте 1921 г.[949]

Некоторые противники большевиков использовали песни подполья для создания собственных гимнов. На Украине в годы Гражданской войны появился даже «Бандитский Интернационал». Бойцы же Ижевско-Воткинской дивизии белых, состоявшей из участников массового народного антибольшевистского восстания, пели песню, сложенную на мотив «Варшавянки». Еще одна их песня использовала мелодию «Интернационала»[950].