Шагающий каприз. Сборник рассказов

— Сказать нам что? — спросила Харриет.

— Моя дорогая Харриет, — заметила мисс Куирк, раздраженная этим глупым вопросом, — если я скажу вам что, тогда получится, что я уже сказала, не так ли? А я совершенно уверена, что будет лучше, если Бредон скажет сам.

— Бредон, — сказал отец, — у тебя есть какая-либо идея о том, что, по мнению мисс Куирк, ты должен нам сказать? Поскольку, если это так, ты мог бы просто это сказать, и мы сможем двинуться дальше.

— Нет, сэр. Я ничего не знаю о персиках мистера Паффетта. А теперь, мама, я могу выйти, пожалуйста?

— О, Бредон! — болезненно воскликнула мисс Куирк. — Но я же видела тебя собственными глазами! Очень рано — в пять часов этим утром. Теперь, разве ты нам не скажешь, что ты делал?

— А, это! — произнес Бредон и покраснел.

Мистер Паффетт почесал голову.

— Что ты делал? — мягко спросила Харриет. — Надеюсь, ничего плохого, дорогой? Или это тайна?

Бредон кивнул:

— Да, это — тайна. Мы там кое-чем занимались. — Он вздохнул. — Я не думаю, что это плохо, мама.

— Надеюсь, хотя… — сказал Питер смирившись, — твои тайны часто оказываются именно таковыми. Конечно же, совершенно без всякого умысла, но у них действительно есть тенденция развиваться именно в этом направлении. Считай, что ты вовремя предупреждён, Бредон, и уничтожь это, или прекрати делать это, прежде, чем я обнаружу, что это такое. Я так понимаю, что оно не имеет никакого отношения к персикам мистера Паффетта?

— О, нет, отец. Пожалуйста, мама, можно я…

— Да, дорогой, можешь идти. Но следует попросить извинения у мисс Куирк.

— Пожалуйста, мисс Куирк, извините меня.

— Да, конечно, — сказала мисс Куирк жалобным тоном. Бредон торопливо вышел из-за стола, сказал: «Я очень сожалею о ваших персиках, мистер Паффетт» и благополучно исчез.

— Я вынуждена это сказать, — вздохнула мисс Куирк, — но думаю, мистер Паффетт, что вы найдете свои персики в дровянике. Я проснулась рано утром и видела Бредона и ещё маленького мальчика, пересекающих двор и что-то несущих в ведре. Я помахала им из окна, и они поспешно прошли в дровяник, как я могу заявить, крадучись.

— Ну, Паффетт, — сказал его светлость, — мне очень жаль. Я приду и осмотрю место? Или вы хотите обыскать дровяник? Я совершенно уверен, что там вы не найдете свои персики, хотя со смущением должен признать, что не могу сказать, чего вы там найдёте.

— Я был бы очень благодарен, — ответил мистер Паффетт, — за ваш совет, милорд, если вы сможете потратить время. Что меня больше всего поражает, так это широкая грядка, и на ней никаких следов, за исключением юного джентльмена. Эти следы чёткие, и по манере ходьбы похожи на вашу светлость, осмелюсь сказать. Но мастер Бредон сказал, что это не был он, и я полагаю, что это вчерашние его следы, хотя как мужчина или мальчик мог пересечь эту грядку с влажной землёй и не оставить отпечатков, если он не птица, — это выше моего понимания, да и Джинни тоже так считает.

Мистер Том Паффетт гордился своим окруженным стеной садом. Он сам построил эту стену (поскольку по профессии был строителем), и она представляла собой солидную кирпичную конструкцию, имеющую высоту десять футов и увенчанную по всем четырем сторонам благородным парапетом из битого бутылочного стекла. Сад располагался на противоположной стороне дороги от небольшого дома, где его владелец жил с дочерью и зятем. В стене имелись прочные деревянные ворота, запираемые ночью на замок. По обе стороны от ворот шли садовые деревья, позади сада тянулся узкий переулок с глубокими колеями — всё лето до последних нескольких дней было дождливым.

— Вот эти самые ворота, — сказал мистер Паффетт, — были заперты вчера вечером в девять часов, как всегда, и всё ещё оставались запертыми, когда я вошёл в семь этим утром — поэтому тот, кто это сделал, должен был подняться на стену.

— Вижу, — ответил лорд Питер. — Мой демонический ребенок находится ещё в нежном возрасте, тем не менее, я считаю его способным почти на всё, если имеются вдохновители и помощники. Но я не думаю, что он пошёл бы на это после вчерашнего небольшого инцидента, и я уверен, что, если бы он это сделал, то сказал бы.

— Полагаю, вы правы, — согласился мистер Паффетт, отпирая ворота. — Хотя, когда я был таким сорванцом, как он, и если бы я услышал, как эта старуха наезжает на меня, — уж я бы ответил.

— И я, — согласился Питер. — Она — подруга моей невестки и, как нам сказали, нуждается в отдыхе за городом. Я уже чувствую, что скоро мы будем крайне нуждаться в отдыхе в городе. Ваши сливы, кажется, в превосходном состоянии. Хм. Галька на дорожке — не лучшая среда для изучения следов.

— Это так, — признал мистер Паффетт. Он прошёл вперед между опрятными цветочными и овощными грядками к дальнему концу сада. Здесь в футе от стены был огороженный участок приблизительно девяти футов шириной, в середине которого было пусто за исключением нескольких плетей поздно посеянного гороха. Позади, почти касаясь стены, стояло персиковое дерево, на котором среди темной листвы жизнерадостно пылал единственный плод. Через грядку шла двойная линия маленьких следов.

— Вы рыхлили грядку после вчерашнего визита моего сына?

— Нет, милорд.

— Тогда он с тех пор здесь не был. Эти следы его, сомнений нет — я слишком много их повидал на собственных грядках. — Рот Питера немного скривился. — Смотрите! Он ступал очень осторожно, честно пытаясь не наступать на горох. Он сорвал персик и прикончил его на месте. С естественным беспокойством родителя я спрашиваю, вынул ли он косточку, и с облегчением замечаю, что да. Он прошёл дальше, сорвал второй персик, вы выскочили из сарая для рассады, и он, чувствуя вину, второпях убежал — на сей раз, я с сожалением это констатирую, топча горох. Я надеюсь, что он где-нибудь выплюнул вторую косточку. Ну, Паффетт, вы правы: нет никаких других следов. Вор, возможно, положил доску и прошёл по ней, а?

— Здесь нет никаких досок, — сказал мистер Паффетт, кроме той, что я пользуюсь для посадки в грунт. Но её длина три фута или около того. Желаете взглянуть на нее, милорд?

— Незачем. Небольшая работа мысли показывает, что нельзя пересечь девятифутовую грядку на трехфутовой доске, не перемещая доску, и что нельзя одновременно стоять на доске и переносить ее. Вы уверены, что имеется только одна? Да? Тогда это исключено.

— Могли принести с собой?

— Стены сада высоки, и на них трудно влезть даже без дополнительного груза в виде девятифутовой доски. Кроме того, я почти уверен, что никакая доска не использовалась. Я думаю, что если бы это имело место, края оставили бы некоторый отпечаток. Нет, Паффетт, никто не пересекал эту грядку. Между прочим, разве не кажется вам странным, что вор оставил после себя только один большой персик? Он довольно заметный. Это было сделано ради шутки? Или — минуточку, — а это что?

Что-то виднелось позади прямоугольной ограды приблизительно в дюжине футов справа от места, где они стояли. Питер поднял этот предмет. То был персик, крепкий, красный и не совсем спелый. Питер задумчиво взвесил его в руке.

— Взяв персик, он обнаружил, что тот не спелый, и в раздражении выбросил его. Разве такое могло быть, Паффетт, как вы думаете? И, если не ошибаюсь, здесь множество зелёных листьев у подножья дерева. Как часто при сборе персиков обрывают также и листья?

Он с надеждой посмотрел на мистера Паффетта, который ничего не ответил.