Полночная одержимость

ГЛАВА 16

Смерть была близко.

Он ощущал ее приближение, но адреналин заполнил мозг, отгоняя мысли, оставляя первобытную природу. Он не мог помешать руке взметнуться снова. Дубинка в его руке попала по кости, крови и плоти. Череп противника хрустел от силы удара. Брызнула кровь. Его тело онемело, он ничего не слышал из — за пульса сердца в висках. Он видел только противника, лежащего на запятнанном бетоне.

Он сел на живот противника и замер. Его грудь вздымалась, он смотрел.

Мужчина запаниковал, глаза расширились, стало видно белки. Он в восторге смотрел, как мужчина пытался вдохнуть еще раз, чтобы сердце сделало еще удар, подало немного кислорода в мозг.

Он понял, что люди были готовы на все, чтобы испытать еще хоть миг жизни. Они держались за этот мир, не зная, что лежало впереди, пока не смирялись. Но к тому времени выбора уже не было, верно?

Если бы мужчина знал правду, то он ощущал бы в последний миг не ужас, а радость из — за шанса попасть на следующую ступень существования. Голос во сне прошлой ночью повторил послание. Жизнь была полна боли. Смерть принесет ему вечную славу.

Его противник вдохнул с бульканьем и утих.

Он ощущал, как угасает жизненная сила. Душа мужчины трепетала, как свеча на ветру, и он знал, что в любой миг свет погаснет. Глаза опустели, тело под ним стало пустой оболочкой, таким же живым, как кусок мяса.

Он резко стал видеть все вокруг, слышать звуки. Дыхание вырывалось паром в холоде февральской ночи. Холодная влага проступила на голой коже его торса, но ощущение не было неприятным.

Нет. Это было восхитительно.

Адреналин гудел в теле. Кислород прилил к его голове. Его сердце билось сильнее, словно он поглотил жизненную силу мертвеца.

Этот противник был достойнее, смог нанести пару ударов перед смертью. Испытание сделало победу слаще.

Он провел предплечьем по лицу. Его руку запачкала кровь. Она стекала из пореза на его голове на грудь, блестела на коже как масло. Часть крови была его. Большая часть — его противника. Понять взглядом было сложно. Но темно — красная жидкость была сутью существования. Без нее в венах человек был ничем.

Он посмотрел на зрителей. Уорд сидел на деревянном стуле, его лодыжка была прикована короткой цепью к столбику, его лицо было почти таким же бледным, как у мертвеца.

Он сказал ученому:

— Он хорошо сражался. Думаете, валькирия придет за ним?

Но Уорд не ответил. Ученый выглядел плохо, согнулся и уткнулся лицом в ладони. Уорду явно нужно было время, чтобы взять себя в руки. Все же изучение воинов и их кровавых смертей в далекой истории отличалось от увиденного своими глазами. До этой ночи карьера Уорда была в рамках кабинетов. Теперь ученый участвовал в истории.

Он потянулся к лицу противника, чтобы закрыть глаза, но замешкался. Когда придет его время, он хотел остаться с открытыми глазами, смотреть на то, что ждало впереди.

Этот мужчина сражался хорошо, заслужил шанс быть избранным. Он был готов отправить достойного воина в путь с честью. С самого начала это был бой насмерть. Он планировал, что склад покинет только один. Все было готово для пути.

Он вытер почти всю кровь полотенцем, прошел к стене, взял узкий поддон. Он повернул поддон, подвинул его и поднял мужчину на доски.

Его пульс замедлился, пока он работал, воздух холодил потную кожу. Он надел свитер, подтянул поддон к машине, открыл дверцы сзади. Внутри лежала спутница воина, ее руки и лодыжки были связаны, она дрожала. Над заклеенным скотчем ртом ее глаза были дикими от страха.

В этот раз он поймал ее заранее. Он подготовился лучше.

Она была не такой храброй, как мужчина, но это было ожидаемо. Ей не требовалась смелость.

Приглушенные крики звучали из — под серебряного скотча.

— Ты не можешь ее убить, — закричал Уорд.

Он замер и посмотрел на ученого.

— А у меня есть выбор?

— Ты можешь ее отпустить.

— Вы — то знаете, что я не могу, — он указал на мертвого воина. — Он заслужил лучшего. Он заслужил слугу в пути.

— Он может попасть в Вальхаллу один, — сказал Уорд уже спокойнее. — Валькирия будет с ним.

Он прошел к грузовику и смотрел на ученого пару секунд.

— Вы прекрасно знаете, что не так все происходит. Честно сказать, я разочарован в вас, — он указал на мертвеца. — Это было в ваших книгах. Как воины жили, и как их хоронили. Не знаю, что вам не понятно в этой ситуации. Я рассказал вам о своем проекте, потому что хотел ваш совет, но вы не хотите помогать. Я спрашивал вас с тех пор, как принес сюда. Вы не дали серьезный ответ ни на один вопрос. Я получаю лишь бредовые ответы, потому что вы не можете вынести жестокость, которую изучали десятки лет. Зачем мне сохранять вам жизнь, если вы не помогаете?

Он ждал, что Уорд сожмется от угрозы, но взгляд ученого не дрогнул. Уорд был крепче, чем он ожидал. Не понимая, что делать с этим, он вернулся к работе.

Он подвинул женщину, освободил место для поддона и поднял его туда. Колесики скрипнули, пока он закатывал поддон внутрь. Женщина приглушенно закричала сильнее, она пыталась отодвинуться от мертвеца. Он заткнул ее вспышкой ножа.

Он закрепил груз, вернулся к ученому.

— Я думал забрать вас с собой. Чтобы вы увидели свои исследования в действии. Но, вижу, вам нужно время, чтобы обдумать свою роль в моем плане.

Он склонился к замку, приковывающему лодыжку Уорда к столбику, и открыл его ключом.

Кулак Уорда взлетел. Он потрясенно остановил жалкий удар старика, оттолкнул его руку, словно комара. Он сжал кулак ученого своим, и Уорд, сдавшись, опустился на колени. Уорд прижал ладонь к животу.

— Я должен был ожидать сопротивление от человека, который всю жизнь изучал воинов. Я почти уважаю ваше упрямство, — почти. Он сглотнул ком ярости. — Я не хочу убивать вас, но сделаю это, если вы будете помехой, а не помощью.

Он отцепил цепочку и потащи ученого в комнату. Прикрепив его к трубе, он ушел в кухню, где когда — то была комната отдыха. Он наполнил мешок льдом и отнес к Уорду. Ученый сидел на краю кровати, прижимая к себе ладонь. Перелом преподаст ему урок.

— Приложите это к ладони, — он бросил лед на кровать.

Уорд поднял голову. Его взгляд был подавленным.

— Вы не должны печалиться. Это чудесное событие. Воин попал в лучшее место. Он проведет остаток дней, сражаясь и пируя с Одином в большом зале. Вальхалла — лучший вариант загробной жизни для истинного бойца, — он улыбался. — Я видел прошлой ночью сон. Женщина с длинными светлыми волосами, как у вашей дочери. Она сказала, что все будет хорошо, если я буду следовать плану, — она была идеальной. — Может, она — валькирия. Я должен ее слушаться. Только она заберет меня в Вальхаллу.

Но взгляд ученого не изменился. Почему он не понимал?

— Я вернусь через пару дней, — он раздраженно отвернулся от ученого.

— Зачем ты это делаешь?

— Ответ простой. Я отправлюсь в Вальхаллу, а вы поможете мне попасть туда.

Он разозлено закрыл и запер дверь, прошел к машине. Он выехал наружу, опустил навесную дверь. Он не мог оставить мертвеца на том же месте, так что нашел другое. Напевая, он поехал к парку Фейрмонт, где будет место упокоения воина. Он выбрал мирное место с деревьями и снежной землей, вид был достойным викинга.

Он оглянулся на груз. Женщина сжалась как можно дальше от воина. Мертвец выглядел мирно и потрепанно от боя.

Валькирия посчитает его достойным? Она заберет его за руку? Он на это надеялся. Викинги не провожали врагов, потому что убивали только истинных врагов. Он убивал тех, кто больше был похож на напарников на тренировке, он не желал им зла.

Он потом тоже будет с удовлетворенной маской смерти на лице, будет ждать валькирию и заслуженную славу. Он добрался до места. Замерзший склон холма с видом на реку подходил викингу. Он вытащил женщину. Она дрожала, пока он проводил церемонию. Он покончил с ней быстро и милосердно, кровь потекла по снегу в символе ее жертвы. Хоть ее профессия состарила ее раньше времени, она была почти милой в смерти, и это он посчитал хорошим знаком.

Несмотря на холод, удовлетворение бурлило в нем, пока он устраивал воина на последнем месте. Холодный воздух задел порывом его щеку, пока он выбирал четыре сосульки и произносил пророчество так, как делал пророк викингов много — много лет назад. Когда все было на месте, он отошел и любовался работой, а потом поджег погребальный костер. Когда огонь загорелся, он быстро ушел. Он слишком много усилий вложил в это, чтобы его поймали.

Час назад он ощущал себя как обычный человек. Он и его противник были одинаковыми. Теперь мир сильно изменился. Он невольно отметил иронию.

Он ощущал себя живым, только когда убивал.