Приручить королевича

Изредка асфальт освещался яркими полосами света фар — мимо проносились непоседливые дачники вроде Вари.

Одна из машин неожиданно притормозила:

— Молодежь! Подвезти до города, что ль?

Варя сперва шарахнулась, так как с детства помнила золотое правило: «К незнакомцам в машину не садиться!» — но приглядевшись, опознала недавнего таксиста, обрадовалась:

— Ой, это вы? Только у меня с собой денег мало, до города не хватит. Если по приезду домой заскочу и отдам, можно?

Водитель засмеялся ее щепетильности:

— Я нынче не при исполнении, как говорится! Залезайте, бесплатно прокачу — без компании ехать скучно!

Правда, компания из них получилась тихая. Варя быстро задремала, прикорнув на плече мужа. Зим задумчиво смотрел в окно. Даже вздрогнул, когда водитель неожиданно хохотнул:

— А корона тебе всё-таки больше идет, чем кепка!

Зим улыбнулся — и правда забыл снять, положил фуражку на колени, заново удивившись ядовитой раскраске, словно светящейся в полумраке.

— Варя выбирала. Сегодня с ее родителями знакомились.

— И как? Волнительно? — усмехнулся водитель.

— Еще как!

— О чем задумался? Может, чего подскажу!

Зимослав еще раз внимательно вгляделся в обычного на вид мужчину, с широкими плечами и заметной залысиной.

— Как думаете, давно здешние жители перестали замечать драконов?

— Давно! — ничуть не удивился вопросу водитель. — Четыре сотни лет уж почти, если верить записям стариков.

— Почему?

Тот пожал плечами:

— Говорят, спрятались драконы за облаками. Раньше, мол, детишек где-то в других мирах высиживали и выращивали, а потом перестали туда летать почему-то.

Варя заворочалась, сползла с плеча и устроилась спать, положив голову Зиму на колени, смяв и подпихнув под ушко его кепку.

— Варь, ты говорила, у нас между мирами разница во времени, — негромко спросил Зимослав, не особо рассчитывая на внятный ответ.

Но женушка расслышала, пробормотала, сонно причмокивая:

— Угу. Посмотри в телефоне, там записано… Мы с тобой ровесники, но тебе двадцать, а мне на пять лет больше… Кофе… эфи… тсс… ну…

— Кофе? — не понял Зим.

— Коэффициент, — подсказал водитель.

— Угу! — согласно промычала Варя. — Один, запятая, двадцать три, двадцать восемь, семьдесят шесть, семьдесят один… и дальше снова двадцать три, двадцать восемь, семьдесят… шесть… и до конца калькулятора…

Она снова ровно засопела.

— То есть, где у нас без малого четыреста лет, у вас получится три века, — подытожил водитель. — Сходится?

— Сходится, — кивнул Зим.

— Мелочь-то у них любопытная, — продолжал мужчина рассуждать, будто они обсуждали дачную рыбалку, — к людям лезет, везде суется. Вот и научились ради своего же блага становиться невидимыми для людского глаза. Но не всегда, кстати! Вот у меня приятель — он в авиации служит. Так он мне рассказывал, как пару раз видел во время полетов среди верхних облаков…

Баек у водителя накопилось много, да видно, не каждому пассажиру о таком расскажешь, вот и разговорился от души. Зимослав с трудом улучил паузу, чтобы вставить:

— Значит, это они и высосали всю энергию из эфира?

— Им для жизни надо, куда деваться!

— У нас дома тоже дракончик есть, с кулак размером. Варя завела. Когда он спит или скучает, то делается прозрачным, как стекло.

— Это нормально! — заверил мужчина. — Станет покрупнее, сможет полностью уходить в глубину — искать будете, не найдете днем с фонарем.

— На глубину?

— Ну, как здешних ребят в школах учат: есть четыре измерения — время, высота, ширина, длина. Про пятое — глубину — тут знают кошки, психи да драконы.

— И… что мне с ним дальше делать?

— Если не напрягает пока, подержи у себя. Как подрастет до размера лошади — сюда привози, выпустим в стаю. Что непонятного? Не знаешь, как привезти?

— Да нет, сообразим как-нибудь, через балкон, может, запустим, — улыбнулся Зим, вспомнив прецедент. — Просто у нас нет лошадей, только коровы и сайгаки.

— Ну, значит измеряй в коровах! — хохотнул мужчина. Оживился: — Погоди, а сайгаки ваши — это такие косматые рогатые с крыльями? Бывал я однажды в ваших благословенных краях! В далекой юности, потом тяжел стал для прыжков… Погоди, а букинист тебе не родня случайно? То-то, думаю, кого-то ты мне напоминаешь! Как же, я к нему частенько захаживаю — отличный мужик!..

* * *

В лучшую столичную кондитерскую «Любовь принца» ворвалась юная чародейка. Копна непокорных лимонно-желтых кудряшек беспокойно колыхалась грозовым облаком:

— Где он?!

— Кто? — изумилась молодая хозяйка, сдобная румяная особа с русой косой.

— Венцемир Хвощ! Кто же еще?! — Чаруша металась по помещению, натыкаясь на стулья, заглядывая под столики и за витрины.

Хозяйка искренне порадовалась тому, что в этот утренний час в ее заведении не бывает посетителей. (Самые ранние пташки уже успели шустро разобрать особые булочки к завтраку).

— Господин капитан условился, что зайдет перед вторым завтраком. Хотите подождать его? За чашечкой чая с пирожным? Позвольте предложить — свежайшие корзиночки! Только что закончила украшать кремом.

— Я подожду! Уж я подожду! — кипела Чара. Встала напротив кондитерши, уперев в оную пронзающий взор пылающих очей: — Погляжу, как он мне с тобой изменяет!!!

— Что вы себе позволяете? — вскинула бровки барышня. — Я честная девушка! Зарабатывающая на жизнь честным трудом! Мне патент на это заведение выдал сам его величество Путивест Грозоврат!

— Да что ты говоришь? Тебе лично?

— Лично! Моей бабушке! А вы-то кто такая, сударыня?

— Я — невеста капитана королевских рыцарей! Чара Черемша!

— Чаруша? — хозяйка мигом переменилась в лице, от праведного гнева к доброжелательному беспокойству: — Ох, тогда вам нельзя здесь оставаться! Идемте, спрячетесь.

— Да ты что? Почему это мне нельзя? — попыталась вырваться Чара, но кондитерша была выше на две головы и гораздо сильнее от привычки к физическому труду.

— Ш-ш! — улыбнулась та, выпроваживая шумную гостью в дверь заднего помещения. — Он как раз идет — вон, в окне мелькнул! Такой пунктуальный молодой человек! Ах, как вам с ним повезло!..

И, подмигнув, притворила дверь, оставив щелочку, чтобы чародейка могла подсмотреть и подслушать.

Чара едва не лопнула от ревности, слушая, как ее ненаглядный капитан, едва переступив порог, разразился фонтаном комплиментов в адрес скромно отшучивающейся хозяйки.

Но явился он не просто поболтать, а забрать заранее заказанный торт. Чара вся извелась, гадая, кому это он приготовил такой роскошный сюрприз. Кондитерша выставила на прилавок коробку, в которой мог бы уместиться, свернувшись клубком, взрослый зяблик!

— И надпись, как вы просили, — приподняла крышку коробки хозяйка.

— Чудесно! Выше всех ожиданий! Сколько с меня?

— Вы оплатили вперед.

— О, нет! Такое чудо не может быть столь дешево! Прошу, не стесняйтесь назвать настоящую цену!

— Ах, перестаньте, господин капитан! Ну, разве что, если вам так угодно, накиньте медяшку за бантик.

— Извольте.

— Это серебро, а не медь.

— Так и ленточка золотая! Какая красота!.. А, нет. Позвольте-ка я бантик сам завяжу.

— Как вам угодно. Но разве вы не спешите?

— Спешу, сударыня, но на идеальном торте должен красоваться идеальный бантик. Хм, прошу прощения, отниму у вас еще минутку, попробую завязать так…

Чара за дверью скрипела зубами, а хозяйка хмуро поглядывала на улицу, благо окошко в заведении было высоким и шириной во всю стену, с длинным подоконником, служившим столом и витриной.

Вновь звякнул колокольчик на входе — на пороге обозначился господин казначей.

— Венцемир? — с удивлением и не очень дружелюбно глянул он на приятеля.

— Будигор, доброе утро, — отозвался тот, не заметив мелькнувшей на его лице досады, так как был всецело поглощен решением своей задачи. — Смотри, какая своенравная мне досталась ленточка!

— Так парчовая же, — пожал плечами казначей. — Брал бы органзу или шелк.

— Нет, ты не понимаешь важность момента! Тут только парча!

Распустив очередной бант, опять не получившийся идеально ровным, Венцемир поднял крышку коробки. Заглянув, Будигор прочитал витиевато выведенную кремом надпись:

— «Очаровательная Чара, очарован вами! Будьте моей женой!» Хм…

— Что значит твое «хм»?! — вскинулся Венцемир.

— Что я рад за тебя, дорогой друг, — с постной миной сообщил казначей. — Если дама согласится, в будущем тебя ожидает бурная женатая жизнь, полная незабываемых эмоций и разнообразных приключений.

— Да что ты сам-то знаешь, — фыркнул капитан рыцарей.

Будигор забрал у него злосчастную ленточку, легкими чарами исправил ее измятый вид — и аккуратно завязал коробку, украсив бантиком.

— Идеально… — ахнул Венцемир. Засияв, схватил коробку и поспешил к выходу.

— Наконец-то, — буркнул казначей.

Развернулся к кондитерше, изобразив на лице самую счастливую улыбку. Та, стрельнув глазами, кокетливо перебросила косу через плечо вперед и пригладила пальчиками ту ее часть, что пришлась на пышный бюст.

— Господин казначей, как приятно, что вы так часто заходите в мое скромное заведение.

— Всегда к вашим услугам, сударыня. Пробегаю мимо по делам, гляжу — а ноги сами сворачивают к вам!

— Потому что здесь есть много вкусненького, — хихикнула кондитерша.

— О да! — выдохнул тот, — просто слюнки текут, как вспомню аромат вашей… сдобы?

— Ага, сдобы! — рявкнула Чаруша, выбежав из задней комнаты. — Булок, пышек и сиропа!

На пороге развернулась, ткнула пальцем в опешившего казначея:

— Ты меня не видел! Тем более тут! Понял? Здесь — точно не видел! Никогда!

— Угу, — кивнул тот.

Колокольчик звякнул, дверь хлопнула.

— Что-то у меня… — вздохнул Будигор, — аппетит пропал. Простите за беспокойство.

— Ничего, заходите в любое время, господин казначей! — хозяйка проводила его взглядом, насмешливо хмыкнула.

Но только собралась вернуться к делам, как снова «треньк!»

— Веролюта? — удивилась кондитерша. — Какая честь! Лично почтила своим присутствием, не рассыпалась!

Баба Вера деловито прошла к прилавку, и ухом не поведя на непочтительное обращение.

— Не видеть бы тебя, — отозвалась в тон, — да поручить никому такое дело не могу.

Выложила из сумки тряпичный сверток, развернула на столешнице, показав корону белогорской королевы.

— Твое? Забери от греха подальше.

— Было мое, — признала хозяйка. — Теперь вашему Зимославу принадлежит.

— С него отцовского венца довольно. Да твоя дочь браслеты какие-то хитрые недавно подарила, хрусталем украшенные, выглядят, будто лед настоящий. А про корону вашу сам у меня просил убрать куда подальше. Он прятать пробовал, да мелкая егоза умудряется мигом находить. А ей еще рано такие игрушки иметь, ум не дорос до взрослого колдовства.

— Гляжу, ты нелестного мнения об умениях Зореславы.

— Я нелестного мнения о твоих осведомителях! — крякнула баба Вера. — Неужто не слыхала? У нас еще младше принцесса завелась — юла с шилом в мягком месте. Рядом с твоей кровной внучкой поставь — как две капли! Вот удружил нам Путивест, согрешив с тобой!