Драгоценность черного дракона

* * *

Просыпалась Йаррэ тяжело, муторно. Голова была после вчерашнего срыва, словно раздутый шар, в котором медленно-медленно ворочаются мысли. Но было удивительно тепло, и, когда ночная хмарь постепенно рассосалась, стало понятно, что все не так уж и плохо, как казалось — во всяком случае, больше броситься вниз головой не хотелось, а вот бороться — да. Один бок отчего-то особенно припекало. Йаррэ все-таки мучительно осторожно повернула голову — и столкнулась с пылающим алым взглядом гончей, свернувшей клубком рядом, на постели. Чешуйки как будто куда-то втянулись, обнажая пышущую жаром шерсть — действительно, та отлично грела. Дыхание сбилось, сердце застучало отчаянно где-то в горле, когда перед глазами мелькнули длинные передние резцы — и тут гончая смачно лизнула её в нос, заставляя чихнуть.

- Фу! Невоспитанная собака!

«Это кто ещё из нас невоспитанный? Разве положено юной самочке спать в гостевой спальне совсем без шерсти?!»

В эту секунду Йаррэ могла бы поклясться, что пасть темной твари раздвинулась в насмешливой ухмылке-оскале.

- Ты… говорящая? Правда? Или мне чудится? Или ты тоже какой-то дух? — голос предательски дрогнул. Трудно поверить, что здоровенная ядовитая тварь на тебя не кинется.

«Глупый щенок хозяев. Мы — Стражи. Конечно, мы разумны».

Неожиданно голову повело — и она, как наяву, увидела большое уютное гнездо с пищащими щенятами, маленькими розово-черными тельцами с мягкой чешуей и тонкими хвостиками. Вокруг них вились взрослые гончие, а у края гнезда сидел алькон — такой же, как те, которых она видела — высокий, беловолосый, только на губах этого играла едва заметная теплая улыбка. На руках мужчина держал маленький комочек, который прокусил ему палец.

«Запечатление… хозяин…»

И снова море чужой печали. Стражи и преданные друзья. Симбиоз… если его можно было так назвать. Вот оно что! Альконы вывели себе охранников и друзей из диких стай, которые расплодились в окрестностях городов и бежавшего на их земли от полного истребления особого вида метаморфов. И те отплатили им абсолютной беззаветной верностью.

Счастье… вот оно каково.

Тихо-тихо шуршит чешуйчатый хвост по полу. Пока не передумала, быстро подносит палец к выглядывающему клыку:

- Кусай давай, — говорит убежденно.

В ответ — волна удивленного недоумения, смешанного с неверием.

- Давай, говорю, кусай, морда! — тихо фыркает под нос. Глаза противно щиплет… это она просто простудилась — не иначе. Ну с чего бы тут слезы разводить?

Второго предложения можно было и не делать — мощные челюсти осторожно сомкнулись на запястье, а шершавый язык так быстро зализал ранку, что она и понять не успела.

— Что? Как?

Алые глаза посмотрела на этот раз почти с обожанием.

«Хозяйка…»

- Так, только хвостатого друга ко мне не приводи! Извини, но не готова я пока к хвостатой ячейке общества, мне и самой-то ещё жить негде…

- Это хорошо, что Ттмара тебя приняла, тебе пригодится защита, — призрак появился, как и до того — абсолютно неожиданно и бесшумно, а, может, на самом деле просто где-то поджидал.

Только, кажется, он немного потускнел с прошлой встречи…

- С вами все в порядке?

Кажется, вопрос стал неожиданностью для всех. И, в первую очередь, для неё самой. Просто… ну не было привычки заботиться о других… давно. Не о ком было. А то, что было у них с Винтера… Это не забота. Это просто взаимное использование, только она этого ещё тогда не понимала. Так какое ей дело до этого чужака? Почему он вызывает такие странные, полузабытые чувства?

В темных мерцающих глазах вдруг промелькнуло что-то, от чего стало тяжело дышать. Стиснуло грудь — и она быстро-быстро заморгала, жалея, что не может его обнять. В результате объятия достались тварюшке, которая, впрочем, только фыркнула шумно, когда её сильно стиснули, да замахала активно хвостом, тихо урча от такого счастья в лице сумасшедшей хозяйки.

- Все хорошо. Пока все ещё хорошо, — наконец негромко ответил Гирьен, — но я запомню… спасибо. Вставай, и пойдем, я кое-что тебе покажу. У нас не так много времени, а дел хватает. Если ты проведешь здесь слишком много времени и выберешься живой… словом, думаю, тебе не нужны лишние вопросы со стороны дознавателей, — последние слова он почти прошипел.

Впрочем, призрак алькона все-таки подождал, пока она поест и приведет себя в порядок — и одарил напоследок каким-то щекочущим тело заклинанием, пробормотав, что простуда сейчас была бы некстати. Передвигались они дальше по дворцу довольно быстро — словно Гирьен умел сокращать как-то путь. Мелькнула пара коридоров, разом пропали окна, повеяло сухой прохладой — и вот они уже возле высоких массивных дверей со знакомо-вырезанным гербом.

Ярко-ярко сверкнул призрачный медальон на теле сопровождающего — и огромные двери беззвучно распахнулись. Наверное, раньше бы она уже прыгала от счастья, не в силах отвести глаз от расстилающихся вокруг сокровищ. Чего здесь только не было — и сундуки, набитые монетами, и россыпь драгоценных камней, и сверкающие драгоценные изделия из более не существующих магических металлов и прочих ингредиентов. Полный доспех из чешуи арранского черного дракона, ныне считающегося вымершим… Мечи, шпаги, даги, пояса с метательным оружием.

Про бриллианты, рубины, алмазы и говорить не приходилось — все было ясно и так. Здесь хватило бы сокровищ скупить половину мира, но призрак уже манил дальше — туда, где виднелись запечатанные двери, буквально искрящие от заклятий.

- Надеюсь, ты уже привыкла к потрясениям, — по его губам скользнула странная, слишком горькая ухмылка.

Эти двери распахнулись при прикосновении сопровождающего так же бесшумно, как и предыдущие. Помещение было гораздо меньше — здесь, по крайней мере, сразу был виден его конец, но то, что здесь хранилось…

Это уже не сокровища баснословной стоимости — это то, за что правитель любого государства убьет, не задумываясь. Артефакты власти, силы, подчинения, защиты. Уникальные по своей древности и происхождению. Даже она, почти ничего толком не знающая о магии, ощущала их силу… странно, но как что-то родное, близкое, почти родственное. Они пели. Роскошные короны на подушечках из бархата, оружие на специальных стойках, разложенные по отдельным полочкам кольца, браслеты, женские диадемы и кинжалы. Только все это стало как-то разом неинтересно.

В комнате было ещё кое-что — у дальней стены стоял гроб, похожий больше на произведение искусства, почти что усыпальницу. Она подошла на занемевших ногах, спотыкаясь и чуть не падая — уже чувствовала, что здесь увидит. И оказалась права. Он и правда был здесь — насмешливый, пугающий, странный, но внимательный к ней дух. Вернее, здесь лежало его тело, укутанное в покрывало из темно-синих диких роз. Огненно-рыжие волосы разметались по его последнему ложу, глаза были закрыты — зажмурены словно в муке, изломаны рыжие брови, приоткрыт в крике рот. Он был бледен до прозрачности — но все же эта красота ударяла под дых также сильно, а, быть может, ещё сильнее, чем в призрачном виде.

- Я был тогда очень молод, но уже назревала война, — тихий голос за спиной заставил чуть вздрогнуть, положив руки на край усыпальницы, — у нас есть такой обычай, с древних времен — у каждого города нашего народа должен быть Хранитель. Он направляет потоки силы, узнает первым о всех происшествиях, выстраивает защиту, заботится о нуждах. Но даже тело бессмертного алькона не способно вместить такое количество энергии — поэтому, на время нашего служения мы покидаем тело и становимся духами. Вернуться назад… да, возвращались не все. Кто-то просто привыкал жить духом, кого-то не смогли дозваться, кого-то просто некому было звать назад. Но самое главное другое — у духа должна быть привязка к земле. То, что не даст забыть о своем теле, о смертной жизни. Обычно это тот, кого он любит — но родители не подходят. Брат-сестра, или возлюбленная…

Тихий неслышный вздох. А она, не отрываясь, смотрела на искаженное мукой лицо, и не чувствовала, как по щекам катятся слезы — не злые слезы ненависти, а слезы сопереживания, слезы утраты, от которых в душе что-то скреблось противно, ныло, царапалось сквозь выстроенную корку безразличия. Она уже подозревала, чем закончится этот рассказ.

- Её звали Анаи-рэ. Знатна, умна, изысканно-красива и изящна. Я был счастлив до безумия, когда она обратила свой взгляд на меня. Никогда в жизни я ещё так не ошибалссс-ся, — лицо духа исказилось от злобы, — ей нужно было мое положение. Власть. Богатства. Сила. Все, чего временно лишается тот, кто становится Душой Города. А выбор, вскоре после нашей помолвки, пал на меня. Это честь, от которой нельзя отказаться, — тонкие пальцы призрака сжались в кулак.

- Ты и не стал отказываться… — ничего естественнее этого «ты» сейчас просто не существовало.

- Нет. Я, разумеется, согласился. И сделал её своим якорем, хотя брат отговаривал… через месяц началась война. Как понимаешь, итог был закономерен и ясен. Анаирэ первой бежала прочь из города, хотя он даже ещё не был осажден. С собой она прихватила изрядную часть моей сокровищницы, — в темных глазах полыхнуло жестокое удовлетворение, — я узнал об этом слишком поздно, чтобы успеть разорвать нашу связь, да и назначить иной якорь было уже невозможно. Несмотря на всю свою силу, я застрял в таком положении, вынужденный безучастно наблюдать, как пленяют и уничтожают всех, кого знал и любил…

Призрачный меч с отнюдь не призрачным скрежетом вошел в стену — только каменные крошки полетели. Колыхнулись синие одежды Духа. Коснулся лица холодный, обдирающий кожу порыв ветра.

- Не знаю, почему я тебе это говорю, девочка. Ты умеешь слушать, — тихая усмешка. Над самим собой?

- Что же… было дальше?

- Дальше? Я поступил очень милосердно с Анаиррэ. Она умерла до проклятья рабства, что пало на нашу расу, пусть и умирала не самой легкой смертью… Но, по сравнению с тем, что делали захватчики с нашими женщинами…

К горлу подступила дурнота.

- Можете… не продолжать, дайрэ.

- Отчего ж, — в полутьме сокровищницы ясно блеснули тонкие иглы клыков алькона, — ты должна знать, что тебя ждет, если твой покровитель не сможет тебя защитить!

Смешок. Высверк. Бесконечная усталость на душе и затаившийся страх.

- Я и так знаю, — голос дрогнул, срываясь.

Есть такие раны на душе, что никогда не перестанут гноиться, не затянутся. Лицо призрака было совсем близко — хищное, жестокое и полное неизбывной печали и отчаянья. Прохладные пальцы на миг словно обрели твердость, касаясь подбородка. Губы дрогнули в очередной неловкой попытке улыбнуться — и скривились. А она утонула в искристо-синих глазах, чувствуя, как эту боль и печаль из неё словно высасывают.

- Вкус-ссная… — длинные прозрачные когти с сожалением коснулись щеки — и Йаррэ словно очнулась, мигом. Тело тряхнуло от запоздалого страха, и она почти полностью облокотилась о гробницу, чтобы не упасть.

- Так вот, как вы питаетесь?

- Именно так, ирисс-сээ. Как бы я иначе столько протянул? В тебе много эмоций, мне хватило лишь сделать глоток, чтобы утолить жажду. Сколько ненависти в тебе, сколько горечи и яда… но пить тебя — словно пригубить из черных вод матушкиного Озера.