Русалочья кровь

Николай театрально приподнял бровь, показывая удивление.

— А ты кто такая, милашка? И что делаешь в чужой квартире? Тут, вообще я посмотрю, проходной двор.

— Ваша Настя съехала. Теперь мы эту квартиру снимаем. С моим женихом.

— Это тот белобрысый с дворнягой?

— Да он. Он, кстати, сказал, Вы уже приходили сюда и Настю свою спрашивали. Славка перепутал, думал Вы ко мне. Меня тоже Настя зовут.

— Вот как? — Николай привалился к стене и почесал кончик носа. — И не знаешь, куда моя Настя переехала?

— Я её даже не видела. Я общалась только с хозяйкой квартиры, когда деньги передавала за квартиру. А здесь уже пусто было.

— Ну спасибо, красотка, — на последнем слове Николай слегка запнулся, — если вдруг моя Настя объявится, позвони. Благодарен буду.

Настя приняла визитку «под золото» с контактами Николая и проводила гостя до выхода. А потом прислонилась спиной к двери и сползла вниз. Хриса выглянула из комнаты и бросилась на помощь.

Николай спускался по лестнице и напряжённо думал: «Врёт ведь! Как могла Настя съехать и все вещи свои бросить?! Босоножки её стоят, сумочка жёлтая. Вещи на месте, а Насти нет». Придя к выводу, что дело нечисто и Настю скрывают, Николай набрал телефонный номер.

— Привет, милый, — проворковал женский голос.

— Настя, это ты?

— Конечно я, кто же еще?

— Что-то не узнал. В последнее время у тебя голос изменился.

— Гормоны, наверное, шалят, — протянула Настя. — Что ты хотел, дорогой?

— Встретиться надо. Завтра утром. Я тут домой к тебе зашёл, хотел сюрприз сделать. А мне сказали, что ты там больше не живёшь.

— Да, так получилось. Пришлось съехать.

— А мне что не сказала?

— А что я тебе докладывать должна? — прошипела Настя.

— Нет, нет, что ты, — ласково пропел Николай, — конечно, не должна. Просто я волновался. Если проблемы какие, ты говори — я помогу.

— Сама справлюсь. А зачем я тебе с утра нужна?

— Увидишь. Не могу пока сказать, но тебе понравится. Форма одежды — парадная. В «Сахар» пойдём.

Обсудив подробности, Николай повесил трубку. Задание наставника почти выполнено. А это значит, что его допустят к посвящению, и он сможет стать одним из них. Прощай, унылое человеческое существование, страшные и наглые тёлки. Никто не сможет ему указывать — что и как делать. От этих мыслей голова кружилась, как от хорошего вина.

***

Гаяна поздоровалась с Рарогом и нерешительно замялась.

— Проси для себя, девица, — разрешил огненный сокол.

— Даже не знаю, как сказать.

— Говори, как оно есть. За века всякого навидался — чай не удивишь.

— Я бы хотела Жар-Птицу нарисовать.

Рарог закинул голову и раскатисто рассмеялся.

— Таких просьб, и вправду, не слыхал раньше. Что ж, думаю, не откажется дочка моя названная. Явится во всей красе. Как смеркнется, так жди в гости. Только окошки занавесь поплотнее, чтоб соседи не сбежались.

Обрадованная Гаяна прижала кулачки к груди. Сердце часто билось, колени тряслись — так боялась, что Рарог откажет, другое желание попросит. А по памяти не изобразишь — там каждое пёрышко с дивным узором, с уникальным рисунком и живое пламя на кончиках крыльев. Для такого нужны особые материалы. Акварель не подойдёт — излишне нежная. Гуашь, масло? А если углём начертить? Нет, тогда огонь цвет потеряет. Хотелось яркости.

Томная дева-продавщица целый час обсуждала с Гаяной, как передать живость пламени. Дева упорно предлагала взять масляные краски с кусачей ценой и почти добилась своего, когда в руку Гаяны попалась коробочка с пастелью. Правда, к ней в придачу пришлось купить специальную бумагу, раму со стеклом и паспарту, чтобы рисунок не осыпался. Но художница почувствовала, что это именно то, что нужно.

Жар-Птица явилась незадолго до полуночи. Гаяна ждала гостью у открытого окошка, но та постучала в дверь. Молча зашла, сняла сандалики — обычная девочка.

— Проходи в комнату, пожалуйста, — пригласила Гаяна. — Как тебе будет удобнее встать? И ты крылья можешь показать?

Девочка развела руки в стороны, и за ними проявились призрачные крылья.

— А можно пёрышки сделать чуть чётче?

— Я тебе квартиру сожгу, — возразила Жар-Птица, но крылья засветились сильнее.

Гаяна приступила к работе. На бумаге медленно воплощалось лицо девочки с сияющими голубыми глазами и веснушками на курносом носу, с красными бантиками на двух косичках, в светлом платьице до колен и бушующей стихией за спиной.

Жар-Птица ушла на рассвете, а счастливая Гаяна упала в постель и сладко заснула. Она не видела, как по нарисованным крыльям бегут искры и всполохи волшебного пламени.