Предисловие к Мирозданию

IV.

Бард:

Вот тонкий мир опять. И наши двоевсё в том же limbo,в окруженье свитков,висящих, свёрнутых, наваленных в проходе.В надежде, что какой-то приоткроётим тайну знаков перехода, либоони поймут, что было очевидноГаардвалу.Какая пыткатекст смотреть, в нём малопонимая, и то лишь вроде.

Загадор:

Послушай, Исабель, за повторение прости.
Нам Гаардвал когда-то говорил: ключей-разгадок – много.
Что на поверхности они для тех, кто разглядит
последствия от перехода.
Но чтоб увидеть и понять, про переход
нам надо знать, как тот
работает или как он сбоит.

Исабель:

Стоп!
Как сбоит? Тут весь ответ зарыт.
Отказ устройства —
это ведь не просто.
Что с ангелом случается, когда иль если
он в переход
вошёл, а в нижний мир не вышел? Умрёт
ли тело, едва воскреснув,
или останется какой урод иль монстр?

Загадор:

Скорей, урод.
Никто не говорил, что только в ангельском обличье
являться ангел может, и почему наоборот
нельзя? Допустим, в человеко-птичьем?
И в нашем тонком мире есть ангелы,
что формой не похожи
на людей. Ничуть. Кто как захочет,
выбирает
свой внешний вид. И мало ли
с периодичностью, легко
он вдруг его меняет
на другой.
Была бы форма к настроению пригожа.
Хоть ты кентавр, хоть ты пёс, с змеиной головой.
А от того, что циклы прожил
ты человеком, не значит, что она лишь и возможна.
Что гуманоидною формою какой
лишь ограничен.
Послушай, я встречал прямоходящих птичек
и даже видел сонм летающих лисичек.
Ты знаешь, форма – это собственность души.
Покуда же душа замкну та в бренном теле,
суть человека настоящая видна лишь в деле.
Какую он решил,
лишь только ангел принимает форму.
Сегодня он такой, а завтра по-другому.
Так видит он себя, но главное, в гармонии
с неслышимым другими скриптом.

Исабель:

Подожди. Боги в древнем Египте?
Главный Ра – он же с птичьей ходил головой?
Наунет же носила змеиную на плечах
или рыбью.
Загадор, если следовать логике той…
Стой. Сейчас.
. .
Сухость в горле, дай что-нибудь выпью.
Как становится жарко на этой сфироте.
Мы по-прежнему за перты?
. .
Слушай, вроде бы
всё стыкуется, заполняя собой пустоту.
Сперва-наперво,
вспомни, египетский бог Монту —
«Фив владыка» его называют,
он же тоже гибрид, тоже грозен
по старым преданьям.
Тоже сокол прижился в портрет божества.
Тело ангела так воплотилось при переносе.
Неспроста
столько в Египте богов с головой
не людскою.
Как похоже на сбой,
на ошибку одного и того же устройства.
Если мы так догадки построим,
что все свойства
сойдутся, то в египетских свитках найдется
действительно много ключей.

Загадор:

Теперь ты придержи излиянье речей
на минуту.
Где-то было, что их пирамиды
не просто большущие кучи камней,
а что это машины, как будто
для ухода в другие миры.
Они там, на Земле, до сих пор изучают их тайны.
Непонятного много. Но, допустим, в стараньях
учёных есть правда, и что эти строенья
служили тем целям, но лишь до поры.
Это даже логично, что в них хоронили потом,
как умели, поближе к воротам
в загробную жизнь. Так сказать, по дороге сюда.
Я не помню уже, что случилось,
но надежность машин изменилась.
Катастрофа была, и подня лась вода,
или как-то ещё развалились
настройки, и ворота закрылись.

Исабель:

Ты считаешь, что звероподобные боги —
воплощение ангелов, пускай немногих,
барахлящей машинкой в конце перехода?
Это смело.

Загадор:

Но подумай, ведь есть же природа.
Какую часть тела
сложнее всего передать меж мирами?

Исабель:

Ты прав, и поэтому в храме,
в процессе, что скрыт в пирамидах,
голова из подвидов
животных, как сбой перехода?
Где ещё, кроме стен пирамид,
мы встречаем такое?

Загадор:

А как тебе Крит?
Бороздил же его лабиринт
Минотавр с головою быка?
Что там было по центру того лабиринта?
Не ворота ль в другие миры
он собой запирал
в те века?

Исабель:

Лабиринт как портал?
Всё пока получается слитно,
кроме вот одного:
если ангел умеет любое обличье принять,
то зачем нам портал?
Нам бы только до нижнего мира добраться,
а уж там выбирать
человеком ли, птицей какой нам удобней остаться.

Загадор:

Подожди, Исабель. Ты умеешь менять свою форму?
Я – не очень. Я пугаюсь и трушу,
лишь в теории знаю, что это возможно,
но как был человек, так теперь и комфортно.
. .
Тут и вправду становится душно,
и это тревожит.
Но послушай,
есть божественный свет,
и он точно умеет
проникать сквозь миры своею дорожкой.
Им пронизано всё, в том числе,
даже камень на прочной скале.
Если стать некой формой, хотя б на мгновенье,
чтобы с этим лучом сочетаться,
то вот твой переход и случился.

Исабель:

Надо стать информацией,
мыслью,
в этой форме легко сопрягаться
с носителем света.
Но для этого надо быть чистым,
без налёта
раздумий и грусти, и воспоминаний
о зле.

Загадор:

Ангел в принципе чист, что приятно.
Есть одна лишь загвоздка, что багаж наших знаний —
это наша печаль. Чтобы с ним на Земле
оказаться нам нужно устройство,
которое может из света нас собрать воедино обратно
по образу тени. И это не просто.

Исабель:

Да, по проекции тени легко ошибиться.
Так и голову птицы
вместе телом коровы
можно слить воедино, и уродом таким воплотиться.

Загадор:

Исабель, я люблю, если ты вдруг пошутишь.
Как сверкают глаза и сдвигаются брови
на прекрасном лице.
. .
Но что это? Я не чувствую больше движение крови
в себе. Стало жарко и душно,
затруднился дыханья процесс,
сжались легкие, словно горят.
И, по-прежнему, некуда выйти отсюда.
Нет ни стен, ни границ,
только плотность пространства в стократ
поменялась. Кто-то злиться на нас,
будто хочет убить в безвоздушном мешке.

Исабель:

Ты прав. Очень хочется пить.
Горло, словно в каком порошке,
и я тоже стесненье дыханья в себе ощущаю.
Вот попробую форму принять, что не требует воздуха, влаги.
Пусть пространство меня поглощает
движением дали.

Бард:

Вижу я, как сгущается тень и в неё Исабель исчезает.Только воздух дрожиттам, где тело её находилось минуту назад. Да накидкалежитна полу, прикрывая пустые сандали.

Загадор:

Исчезла! Это ль выход отсюда? Поменять свою форму,
попробовать что ли?
Только как быть с одеждой? И в кого иль во что воплотиться
усилием воли?

Бард:

Воздух снова дрожит.Где остались накидка и обувь,вдруг вращается маленький вихрь, но недолго —в наступившей тишина полу лишь одна пустота.Ни сандалий, ни платья.Загадор отступает на шаг, без понятья,что такоеслучилось.Озирается, как от напасти какой.
Но опятьпоявляется тень. На полу шевелится,из неё возникает бедро, и потом, с вверх подня́той рукой,проявляется тело. Исабель, вся как прежде,выходит из тени всё в той же одежде,только с птичьей теперь головой.

Загадор:

Исабель! Что с тобой,
ты ли это? Что птицею стала?
Ты пугаешь меня, эти перья и алчущий клюв.
Как Монту или Ра, только без пьедестала.
Превратись же обратно, молю!

Бард:

Исабель, распушив воротник из расцвеченных перьев,всплеснула рукамии из зверяопять стала женщиной с модной прической, с глазами,подведёнными тушью,но с серьгою египетской в ушке.

Исабель:

Здесь по-прежнему душно!
Загадор, посмотри, я опять, как была, побывавши снаружи.
В то же место и время вернулась. Это, право, легко.
Верь в свой будущий образ, и всё получается, друже.
Слегка неуклюже,
я сначала ушла босиком,
но потом за вещами вернулась. Ну же,
попробуй. Это как в воду с разбега.
Представь себе свет и прыгни в него,
ну а вынырнешь – вновь в человека.

Загадор:

Ну а что с головою звериной?
Как так получилось?

Исабель:

На переходе обратно,
я решилась попробовать, ну нельзя же идти на попятный,
и с птицею слилась.

Загадор:

Это в рамках единого мира
легки нам старанья.
Ну а как меж мирами по лучу пробираться?
Свет приносит тебя без сознанья.
Как понять и как выбрать
живую природу, в которую там воплощаться,
чтоб при этом не стать аберрацией?

Исабель:

Вот для этого создана мать.
Загадор, как сказать,
может, женщина – это
и есть разновидность портала для вышнего света?
Как рожденье ещё описать
по-другому?

Загадор:

Да, всё складно. И даже, по-моему,
совпадает с религии догмой.
И, знать, потому не годится, как путь перехода.

Исабель:

Точней, не подходит для нас. Не забудь, что рождённый
младенец
не хранит свою память.
Он чист. Изначально
ни мыслей, ни тени,
ни знаний печали.
А станется
что из него, как расправить
сумеет он крылья всесильного духа —
всегда непонятно.

Загадор:

Что такое? Меняется форма пространства
под нами, вокруг, наверху.
Посмотри, Исабель! Тут что-то не ладно,
расползается время, движенье становится долгим,
и свет красноватый
лучами пронзает твою отстраненную руку…
Мы, похоже, отправлены в ссылку, в дыру.
Мои ноги,
они тоже пронизаны красным!
Если мы перейдем горизонт невозврата,
это будет ужасно!

Исабель:

Да, я вижу сквозь пятна,
что ползут по плечу
твоёму, Загадор, незнакомые звёзды.
Бежим по лучу,
что течёт здесь рекой,
пока можем его ощущать направленье.
Покуда не поздно!
Из вселенной
другой,
ох, не скоро мы сможем вернуться обратно.
Давай, представляй себе свет и прыгай в него.

Бард:

Не теряя мгновенья, оба ангела вспыхнули жёлтымцветом c чуть белёсымоттенком,и вдвоём растворились… То место,где были тела, заштопанокрасною сеткойлучей. Потом, постепенно бледнея, исчезает та сетка.
. .Из тьмы, поначалу нерезко,в зеленой подсветке,появляется рог и лицо.Дальше щупальце,растущее вместе с рукою.В конусе света видно некое русло.Сухое,из каменных плиток.По нему удлинённое тело течёт.Спрут приподнял плечо,зажатый в ладони виднеется свиток.

Варглус:

Малколам напортачил. Нельзя же так грубо
отправлять их в обратное время,
как в ссылку. Он завёл в Уравненье
моё появленье,
чтобы я придержал их. Но они улизнули!
Мне отмерено скупо
сегодня пространство и силы.
Не хватило
мгновенья.
Архивы зазря утонули
в изначальных эпохах.
Но в каких? Эти чёрные дыры – машины
обратного времени. Неточны, что плохо.
И зачем их придумал Всевышний?