Приговоренные к приключениям

Я описал то, что мне нужно, и японец задумался.

— Нашел, чего просить, — наконец озадаченно протянул Миура. — Нет, ты понимаешь, с фугу-то проблем никаких. За час до твоего прихода доставили свежайшую партию, вечером мне предстоит приготовить ее для… ну, неважно. А вот смесь специй, про которые ты спрашиваешь, мне уже давно не попадалась. Я слышал, что старый мастер, который знал секрет этих трав, уже умер. Хотя погоди-ка… по-моему, что-то у меня еще есть.

Я знал, что есть наверняка, потому что Миура всегда руководствовался золотым правилом «запас карман не тянет». Поэтому сейчас я просто спокойно сидел и ждал, пока приятель грохотал чем-то и чихал, издавая невнятные возгласы. Наконец, Миура, пятясь боком, как краб, вылез из кладовки и протянул мне пластиковую банку. Внутри что-то шуршало.

— Все, что есть, — смущенно сказал он. — Извини, Вару-сан.

— Да мне больше и не надо, — успокоил я его. — Спасибо. Слушай, отлично поговорили, но мне уже пора.

— Эх, — Миура явственно расстроился, но удерживать меня не стал, только почесал в затылке. — Когда теперь появишься?

— Когда появлюсь — сразу же зайду. Честное слово.

Я уже переходил Васеда-дори, когда вдруг услышал за спиной торопливые шаги и окрик:

— Эй! Вару-сан! Ты, что ли?

Голос был знакомым. Я обернулся и едва не плюнул от досады. Широко и неприятно улыбаясь, меня догонял Акира Хисида, один из кедай, или «старших братков», как принято называть мелких бандюганов в составе клана якудза. А как вы думали? Якудза — это не только бандиты из азиатских боевиков. Вполне себе реальные группировки, которые делятся на бригады и отделения, соблюдают иерархию и строгие правила. Короче, так себе удовольствие. Насмотрелся я на манеры этих упырей, когда пахал здесь в ресторане, постигая суровую науку восточной кухни.

Но главная бяка была в другом. Этот самый Акира изрядно попортил мне кровушки в свое время. Не спрашивайте, как. Хотя, я и сам расскажу. Старый Оката, внучку которого, как вы помните, мне удалось вытащить из пруда, упорно отказывался платить браткам из якудза, крышевавшим тот район. Дело могло обернуться совсем худой стороной, потому что антикварная лавка — кусочек хоть и небольшой, но весьма лакомый. Но тут вмешался рыцарь в сияющих доспехах… то есть, в куртке повара, конечно. Мне удалось утрясти вопрос — главным образом благодаря тому, что местному боссу ужасно нравилась пара фирменных блюд в моем исполнении. А дальше — дело техники и вовремя сказанных слов. От лавки Окаты бандиты отстали, но мелкий говнюк Акира, которому тогда только-только стукнуло девятнадцать, меня здорово невзлюбил. Потому что прилюдно получил от босса по мордасам и опозорился прямо на глазах старого Окаты и его внучки.

И вот сейчас этот повзрослевший отморозок, упакованный в щеголеватый костюмчик с галстуком, догонял меня.

— А я смотрю — ты или нет! — фальшиво скалясь, подошел он поближе. — Какая встреча!

— Чего тебе? — хмуро спросил я. — Район здесь вообще не твой, если не ошибаюсь.

— Ну вот, — деланно огорчился Акира. — Я к нему со всей душой, а он… Просто я здесь по делам, понял? А вот у нас с тобой, кажется, есть незаконченное дельце, да?

— Нет у меня с тобой никаких дел, шпаненок, — спокойно сказал я ему, с наслаждением наблюдая, как глумливая улыбочка пропадает с узкого лица и сменяется бешенством. — Просто потеряйся, пока я тебе не поправил твою прическу.

Его рука невольно дернулась к внутреннему карману пиджака. Я засмеялся.

— Воу-воу, полегче, братан! Станешь палить на виду у люде, прямо тут? Не попутал ничего?

Акира справился с собой и снова заулыбался.

— Зачем палить? Я вдруг вспомнил, что давно не навещал лавку Окаты. Очень давно… зато его внучку… Томико, кажется? – видел ее недавно. Красивая девушка. Самое время познакомиться с ней поближе. Ты как, не против?

Я почувствовал, как у меня немеет лицо, будто я стоял на сильном морозе. Волна бешенства нахлынула изнутри, голова стала пустой и звонкой. Но я заставил себя равнодушно улыбнуться. Решение пришло сразу.

— А почему бы мне быть против? Дело твое, я тут вообще проездом, — я сделал вид, что задумался, потом примирительно выставил руки ладонями вперед. — Как-то неправильно мы начали разговор, Акира-сан, ты так не считаешь? Слушай, может выпьем, поговорим нормально? Я тут знаю одно местечко, хозяин мне обязан, так что поставит лучший виски.

В глазах Акиры я увидел торжествующее презрение: все, попался гайдзин, теперь никуда не денется, можно выжимать досуха. Но он тоже улыбнулся.

— Неплохая мысль. Давай, веди, что ли.

В пустом тупичке, куда я свернул после пяти минут петляния по лабиринтам переулков, не было ни души.

— Что за дела? — Акира настороженно осматривался. — И где твое местечко?

— Да вот оно! — сделав удивленное лицо, я показал на какую-то дверь возле мусорного бака. — Вывески нет, ну и что? Здесь, кстати, играют, не только пьют. Чисто для своих, понимаешь?

Я сделал вид, что хочу постучать в дверь и встал вполоборота. Браток расслабился, вальяжно сунул руки в карманы брюк. Зря ты это про Томико, сволочь…

Он дернулся в сторону, но не успел. Порубите-ка мясо и рыбу с мое, когда тебя все время подгоняет су-шеф и некогда даже вытереть пот со лба. Сталь Зангецу развалила череп Акиры с поразительной легкостью — только хрустнуло глухо, как будто раскололся переспелый арбуз. Хрусть, чавк, глухой шум от падения — и больше ничего, ни звука. Времени у меня не было совсем, зато я точно знал, что во всех этих переулках нет ни одной камеры. Странно для высокотехнологичного Токио, конечно.

Нет, я не маньяк. Я просто повар, который вырос в «лихие девяностые». И никакой жалости к подобным типам у меня нет. Поэтому Акира компактно уместился в мусорном баке, который я для верности подкатил, чтобы закрыть лужу крови. В левом рукаве у подросшего шпаненка нашелся узкий длинный нож, который, похоже, он не раз пускал в дело. Так что я лишь немного опередил шустрого паренька.

— Эпитафии не будет, — сказал я крышке бака, послушно лязгнувшей под моими руками в перчатках. Потом я посмотрел на свои ладони. Пальцы не дрожали.

Фараон открыл мне дверь почти мгновенно, как будто все это время стоял там и прислушивался.

— Быстро ты, — одобрительно проворчал он. — Все нашел?

— Ага, — отозвался я. — Если знаешь, где искать, то зря времени не тратишь.

— И что теперь?

— Теперь?

Я зашел на кухню и выгрузил фугу и специи из рюкзака. Посмотрел на разделочный стол и плиту.

— Теперь я буду готовить, а ты, если хочешь, смотри, но только тихо. Тут под руку говорить опасно. Я, конечно, делал фугу не один раз, но это штука такая… Восток — дело тонкое, Петруха.

— Что? — не понял Фараон.

— Не берите в голову, коллега, это просто цитата. В общем, мне понадобится предельная скорость и сосредоточенность. Настоящее фугу-дзюцу для самураев!

Взмах. Еще взмах. Надрезать вокруг рта. Чешую долой. Теперь глаза и позвоночник. Некоторые удаляют голову целиком, но я предпочитаю оставить, просто надо вытащить мозги, а чтобы это сделать, нужна верная рука. Теперь внутренности… очень аккуратно, очень точно. Печень рыбы-собаки — это настоящий склад яда. Так. Сделано. Аккуратно убрать шкурку. Разделываем на филе. Теперь режем так, чтобы кусочки просвечивали насквозь, как лепестки… Осталось промыть, и еще раз, и еще.

Сейчас ресторанный повар должен красиво разложить тонюсенькие ломтики на тарелке и подать гостям вместе с особым соусом. Но мы этого делать не будем. Точнее, будем, но только с одной порцией. А вот для второй мне понадобятся ядовитая печень и перчатки, потому что в ход вступает тот самый старый рецепт. Печень и еще кое-что из большой пластиковой банки от Миуры.

Когда я оторвался от фугу, обработал ножи под паром, упаковал ядовитые остатки и как следует вымыл стол, уже темнело. Фараон сидел у окна, задумчиво опираясь щекой на кулак и зверски зевал.

— Готово? — встрепенулся он, хлопая покрасневшими глазами.

— Само собой! — с энтузиазмом, от которого даже актер провинциального театра упал бы в обморок, вскричал я, одновременно глазами показывая ему вокруг, на потолок и стены, и страшно ими вращая. — Да я ничего вкуснее в жизни не готовил! Это шедевр, я тебе клянусь! Ты просто пальчики оближешь, или даже проглотишь!

Трехногий стул в углу негодующе скрипнул, или мне просто показалось. Но я продолжал:

— Тащи-ка бутылочку саке, которую я принес! Только не надо подогревать, ладно? Это настоящий божественный напиток, а не какой-нибудь скверный самогон! Без саке ты не прочувствуешь всего восторга, который я тебе приготовил!

Стул скрипнул еще раз, теперь издевательски, и я коротко пнул по одной из ножек. Палец ушиб, между прочим. Зато зачарованная мебель обиженно замолчала. Продолжая бурно восторгаться в пространство и воздевать руки к небу, я разложил ломтики фугу на две тарелки. В середине первой поставил чашечку с традиционным уксусным соусом понзу.

А вот со второй пришлось повозиться. К счастью, в Фараоне вдруг тоже проснулся актерский талант, куда более убедительный, чем у меня. Ахая и охая, демонстративно пуская слюни над первой тарелкой, он унес ее в зал, поставил на стол и занялся сервировкой: безупречно белые салфетки, серебряные палочки для еды, бутылка охлажденного саке (я не поскупился и заплатил Миуре бешеные деньги за бутылку отменного «Дзюммай Дайгиндзё», которого не постыдились бы даже при дворе императора). Само собой — редька дайкон, мелко нарезанный лук и красный перец на столе оказались тоже. Все честь по чести.

Я тщательно вымыл руки, снял фартук и торжественно причесался. Не переставая болтать. Улучив момент, мой валлийский приятель, метавшийся между холодильником и залом с лицом великого трагика, подобрался поближе и шепнул мне на ухо:

— Что с рыбой делать?

— Ты забыл? Рыбу мы будем есть! — свирепо прошептал я. — Садись за стол!

К чести Фараона надо сказать, что при упоминании о предстоящем нам пиршестве он почти не изменился в лице. Почти.

Мы уселись за стол, и я взял на себя обязанности распорядителя. То есть, проще говоря — налил в чашечки-сакадзуки охлажденный саке, с удовольствием втянул носом тонкий аромат и жестом предложил Фараону поднять свою чашечку. Что он незамедлительно и выполнил.

— Буду краток, — сказал я. — Кампай!

Мы выпили. Я взял палочки и прокричал куда-то в потолок:

— О неужели сейчас я исполню давнюю мечту? О сколько лет я не пробовал это нежнейшее кушанье! Ты не представляешь, друг мой, как тебе повезло — ведь ты отведаешь фугу впервые!

Хозяин паба серьезно кивнул и заголосил в ответ:

— Вот это да, Вар! Невероятно! Тот, кто этого не ел хотя бы однажды — считай, что и не жил на свете!

Так, продолжая обмениваться громкими речами, мы уцепили палочками по ломтику рыбы, окунули ее в понзу и начали жевать. Фараон делал это с некоторой опаской, я же был абсолютно спокоен — зря, что ли, мне столько раз прилетало по спине бамбуковым дрыном от почтенного Миуры-сан? В свое время дядька был выдающимся мастером приготовления фугу, слава его гремела по всей стране, пока он не решил, что с него хватит и не удалился на покой, торговать в своей крохотной лавчонке.