Грозный сэр Макс в Хогвартсе

Прибытие сов с письмами нисколько нас не взволновало. В первый раз я был очень впечатлен появлением этих изумительных крылатых почтальонов. Всегда любил сов. А теперь влюбился заново — ну как можно не обожать этих красавцев, игриво норовящих залезть в тарелку хозяину или ласково клюнуть его за ухо?

Когда я узнал, что Гарри Поттер — а теперь, стало быть, я — тоже является счастливым владельцем огромной полярной совы, я и вовсе пришёл в восторг. И не отставал от Гермионы до тех пор, пока она не отвела меня в совятню.

Поначалу Хедвиг меня не признала. Она сердито ухала и отворачивала клюв. Видать, чуяла, что никакой я не Гарри Поттер. Но я сумел подкупить её заранее припасенным совиным печеньем и своим искренним восхищением. Вскоре она растаяла, сраженная моим обаянием. И даже разрешила себя погладить — я был в восторге.

Однако в то утро я был не в том настроении, чтобы любоваться на сов. По правде говоря, я вообще скорее спал, чем бодрствовал.

Меня разбудил возглас близнецов Уизли:

— Гляди-ка, Гарри!

— Эта статья о тебе!

— Что, статья? Какая статья? — спросил я, зевая с риском вывихнуть челюсть. Пока я соображал, Гермиона уже отобрала у близнецов газету и лихорадочно скользила глазами по строчкам. Затем посмотрела на меня с искренним возмущением и спросила:

— Гарри, зачем ты все это наговорил журналистке? Не думала, что ты...

— Да что я там такого наговорил-то? — удивился я, тщетно пытаясь восстановить в памяти детали моей беседы с фонтанирующей энергией Ритой Скитер. Гермиона закатила глаза и сунула мне многострадальную газету под нос.

И я наконец получил возможность ознакомиться с этим шедевром жёлтой прессы!

«Во имя прекрасной дамы!» — гласил заголовок.

«Традиция проведения Турнира Трёх Волшебников восходит к романтической эре рыцарства. В наше прагматичное время об этом нечасто вспоминают. Однако нашёлся тот, кто напомнит циникам и скептиком о возвышенной подоплеке этого славного состязания.

Я говорю о Гарри Поттере, самом юном участнике Турнира. Который сумел преодолеть все преграды — в том числе, и возрастное ограничение — чтобы стать чемпионом Хогвартса».

— Страсти какие! — пробормотал я одобрительно. — Правильно, я тут всем покажу, что такое рыцарская романтика! Вот сейчас только покушаю, схожу на занятия, допишу эссе по чарам, посплю. А потом — конечно.

И принялся читать дальше. Кажется, мне попалось занимательнейшее чтиво.

«Я знаю, что Турнир опасен, но едва ли думаю об этом — дело в том, что все мои мысли занимает совсем другое... Вам, Рита, я по секрету скажу — это девушка. На самом деле, я решил участвовать в Турнире только для того, чтобы впечатлить её», — прочитал я с изумлением и рассмеялся.

— Надо сказать, Рита весьма творчески подходит к интервью, — весело заметил я. — Впрочем, могу её понять! Просто записывать чужие ответы на всякие дурацкие вопросы — это ужасно скучно, наверное.

«Счастье для меня — это прогулки под луной, робкие поцелуи в щеку, первые, немного неловкие слова любви... Я ужасно боюсь смерти! Да и невозможно её не бояться, если хоть раз с ней сталкивался — а мне, вы знаете, доводилось оказываться на грани. Но риск того стоит. Если Турнир поможет мне привлечь внимание моей избранницы — значит, всё было не зря».

Там было ещё несколько страниц в том же стиле. В конце выдвигалось осторожное предположение, что моя таинственная избранница — Гермиона Грейнджер. Я понял, почему она так резко отреагировала. Да и теперь ела бутерброд с таким видом, будто расправляется с заклятым врагом.

— Гермиона, — сказал я проникновенно. — Ты умница, красавица, и с тобой наверняка здорово гулять под луной... Но я вовсе не говорил Рите Скитер, что влез в участие в Турнире ради того, чтобы произвести на тебя впечатление. Я вообще не говорил почти ничего из того, что здесь написано. Поверь, если бы я хотел признаться тебе в любви, я бы сделал это как-то иначе.

Гермиона наградила меня тяжелым недоверчивым взглядом, ответила:

— Но все теперь будут думать именно так!

— Но если не Гермиона — тогда кто? — с любопытством поинтересовался паренек, сидевший неподалеку.

— Правда, Гарри! — поддержала его смешная остроносая девочка с пухлыми губами — Лаванда Браун. — Кто бы ни была твоя избранница — я уверена, она не сможет не оценить твой поступок! Если бы ради меня парень сумел стать чемпионом, я бы...

— Должна признать, она права, — вставила свои пять копеек какая-то старшекурсница.

— Эй! — возмутился один из близнецов.

— Гарри, прекрати уводить у нас девушек!

— Зачем тебе все, оставь нам с Джоржем хотя бы парочку!

— Что же, мне ничего не остается, кроме как чистосердечно во всем признаться, — скорбно ответил я. — Моё сердце принадлежит Миссис Норрис. Я пытался ловить мышей, чтобы добиться её благосклонности. Но, увы, она осталась холодна. Пришлось перейти к крайним мерам.

После моих слов повисла пауза.

— Позёр! — злобно прошипел Рон Уизли, которого до поры я, по правде говоря, даже не замечал. А затем все захохотали. Даже Гермиона широко улыбалась. И, кажется, больше совершенно на меня не сердилась.