Я есть Бог

Чёрный дракон

Мы не знаем, как распорядиться единственной, короткой жизнью, а мечтаем о второй, притом вечной.

Анатоль Франс.

Чёрный Дракон.

Ночь выдалась тяжёлой, и старый шаман Кесо очень устал, всю ночь он разговаривал с предками, с начала он просил спасти их вождя от смерти, который получил ранение в грудь, сражаясь с немногочисленным отрядом степного племени, что живёт в степях и постоянно делает набеги на племена, живущие у реки. Потом, когда понял, что предки решили забрать их родового вождя, к себе за реку, приготовил зелье из грибов, дал выпить вождю и пел многие часы песню уходящих за реку с туманом, славных предках встречающих своих не менее славных потомков, о зелёных лесах, синей реке полную жирной рыбы, многочисленных и тучных стадах зубра, пасущегося на равнине, за рекой с туманом.

Вождь умер под утро, когда солнце только показало свои лучики из-за горизонта. Сейчас в жилище слышался вой женщин, плач детей и причитания мужчин, шаман Кесо выполнил свои обязательства и передал душу вождя предкам. Тело мужчины забрали из неказистой хижины шамана и перенесли в родовой дом, для подготовки тела к путешествию к предкам, в загробный мир. Сам Кесо отдыхал от бессонной ночи сидя на бревне, поваленного дерева, на берегу реки и наблюдал за восходящим солнцем, слушал щебетания птиц, стрекот насекомых, всплески рыбы в реке, жизнь продолжила своё течение, но уже без вождя.

Селение гудело как улей, шла подготовка к тому, чтоб проводить вождя как положено по их обычаю речного народа, в место, что называлось заречье, откуда никто уже не возвращался. Селение представляло из себя один большой дом, покрытый соломой, сделанный из брёвен дуба, которые от времени уже почернели. В доме были полы из обтёсанных брёвен, узкие окна, с закрывающимися ставнями во время холода, большая печка, выложенная из глиняных кирпичей, в которой готовили еду, обогревали дом, а на печке было место где спали малые дети. В печке готовилась еда от этого в доме было жарко, дверь, что назывались воротами была на распашку открыта.

Дети как ни в чём не бывало бегали из избы на улицу играя в свою детскую игру, их никто не останавливал и не ругал, в роду не принято было ругать детей. В доме, не смотря на жару был установлен большой стол, на котором лежал огромный деревянный погребальный щит, на щите находился вождь рода, одетый в белую одежду, а поверх неё боевые доспехи. Доспехи были новые, сделанные из прессованной кожи, дерева и костей животных. Руки вождя были скрещены и связаны на груди, а в ладонях зажата деревянная статуэтка медведя, хранителя их рода и праотца первых людей. На лавках вокруг стола, сидели угрюмые люди, одетые в шкуры и платья похожие на мешковину, ткань которая получалась из грубой отделки льна.

Несмотря на грубость и неказистость одежды, одежду украшали множеством разных плетённых украшений с вплетёнными в них ракушками, яркими перьями и деревянными крючочками, которые использовали вместо пуговиц. От этого их одежда не казалась такой уж примитивной, а наоборот выглядела богатой и ухоженной. Непосредственно возле стола, на полу под ним, были женщины преклонного возраста, они стояли на коленях и плакали громко на взрыв, били себя по голове и рвали волосы. У изголовья погибшего вождя стояла девушка лет четырнадцать - пятнадцать в дорогом, белом платье с покрытой белым платком головой, девушка была женой вождя рода.

- И пойду я дорогою отцов и дедов, предков нашего рода, да вскормят меня молоком первой матери людей, да наполнит меня первородное молоко жизнью в моём следующем воплощении. – Подняв руки вверх причитала девушка в белом одеянии.

- Встретит тебя отец наш, да отведёт к матери земле, что вскормит тебя молоком первородным, да возродишься ты Братислава как на земле, так и в небесах среди богов и предком наших. – Отвечали ей люди, а женщины, что находились на коленях возле стола с телом вождя, начинали кричать ещё сильнее.

- Да расступиться туман, да увижу я солнышко ясное, и закричу, что младенец при рождении, сообщив всему роду, что пришла я в земли предков, а муж мой подле меня стоять будет, а я подле него и будем мы оба живы, возрождённые, отцом нашим. – Девушка в белых одеяниях поклонилась три раза людям сидевших на лавках вокруг стола с погребальным щитом и телом на нём.

Люди встав также поклонились трижды девушке и её покойному мужу.

Тем временем на берегу реки готовилась ладья, для последнего своего путешествия в заречье. Ладью покрасили в белый цвет, установили парус красного цвета с рисунком жёлтого солнца бегущего по небосводу. На носу установили вырезанную из дерева и окрашенную также в белый цвет фигуру медведя. В ладье сделали помост, под помост уложили хвойный хворост и дубовые дрова. Помост украсили венками цветов, а в ладью загрузили вязанки сухого хвороста, в носу ладьи положили бочонки с медом, вяленное мясо и рыбу, инструмент в виде каменного топора и каменной пилы, деревянный щит и копьё.

Кесо наблюдал за всем этим приготовлением с небольшим скептицизмом, он понимал, что таковы обычаи рода, но ему было не по душе, что его единственная дочь Братислава, решила пойти вслед за мужем в земли предков, за реку с туманом. Кто же как ни он говорящий с предками, знал, что предкам не нужны такие жертвы, предкам достаточно и козлёнка. Но отменить сознательное решение дочери, которая считается взрослой и уже является женой, он не мог. После того как девочке исполняется четырнадцать тёплых и солнечных лет, а её кровь окропляет землю, говоря о том, что девочка готова стать женщиной и матерью, девочка становится невестой, а затем и Вестой, то есть женой.

Вестой называли женщину имеющие все права их рода, поэтому Кесо наполняла грусть и тоска, но проводить Братиславу за реку с её мужем ему придётся. Кесо тщательно толок травы в ступе, куда добавил некоторые виды грибов, он готовил напиток для своей дочери, испив который она не почувствует жар огня, ему не хотелось, чтоб она отказалась от него. Кесо знал, что дочка может и имеет право отказаться испить напиток, который облегчает переход на ту сторону и одна только мысль об этом обхватывало его сердце в железные тиски и давило грудь, до слёз.

Дочку он нашёл ещё годовалым ребёнком, в разграбленном степняками соседнем селении и назвал её Братислава, так звали его мать. Поселение, откуда родом Братислава, плохо пережило зиму, в связи с эпидемией неизвестной чахотки погибло большая часть население, а оставшиеся представляли из себя жалкое зрелище. Худые, с жёлтой кожей и язвами на коже они не могли себе помочь, а так как их шаман помер от чахотки одним из первых, Кесо взял на себя его функции и стал наведываться в поселение, занимаясь лечением бедолаг. Он почти извел весь запас своих трав и кореньев, как люди неожиданно пошли на поправку. Была весна и хоть их осталось совсем мало, Кесо мог с гордостью сказать, что он их спас, люди стали возделывать земли, восстанавливать хозяйство, а самые крепкие охотиться и рыбачить. В его честь в поселении был воздвигнут тотем, среди богов этого поселения теперь красовался тотем медведя праотца первых людей.

Но однажды придя в поселение, для очередной профилактики и лечении нуждающихся он обнаружил лишь головёшки от родового дома и несколько трупов мужчин, что были в силе дать отпор врагу. То, что это было делом степняков он не сомневался, степняки не ели рыбу и никогда её не брали как трофей с ограбленных поселений. Угоняли скот, женщин, детей, всё остальное либо сжигали, либо разрушали. Для чего забирали всех людей, что не могут оказать сопротивление, было точно неизвестно, кто говорил в рабство, а многие поговаривали в пищу как скот. Мужчин и стариков обычно убивали, а так как после болезни стариков не осталось убили троих выживших после болезни мужчин, сожгли родовой дом, осквернили богов и ушли.

Степняки занимались разведением скота в южных землях в больших степях, который они перегоняли с пастбище на пастбище, зимой на юг, летом на север. Постоянных жилищ у них не было, они шли, а верней ехали верхом за стадами на неказистых, небольших, но очень выносливых лошадках, на которых и совершали свои набеги на народы, что едят рыбу. Жилищами у них были собранные из палок и шкур дома, которые легко можно было разобрать и собрать в новом месте. Для того, чтоб стать взрослым и получить право жениться, юноши этого народа должны были заплатить хороший выкуп за невесту, привести добычу или рабов к отцу своей будущей жене.

Именно добычу, так как личного скота у юношей не было, весь скот принадлежит отцу мальчика, отсюда и были частые нападения степняков на народы, живущие по побережьям рек. Обычно сильное и крепкое поселение легко давала отпор мелким и немногочисленным набегам степных подростков. Подростки степного народа довольствовались угоном скота или воровали зазевавшуюся девку, но иногда приходили большие отряды воинствующе настроенных кочевников, часто это были отряды ханов или их сыновей. В таких случаях поселения объединялись и так же успешно давали, нагоняя зарвавшимся степнякам, которые не обладали ни высоким ростом, ни силой, что имели люди, селящиеся по берегам рек.

Но поселение Братиславы было совсем слабым и трое мужчин не смогли защитить своих близких от двух десятков степняков, если судить по отпечаткам копыт коней. Мужчин окружили и просто нашпиговали стрелами с расстояния. Кесо отправил тех погибших мужчин к праотцам за туманную реку, погрузив из в уцелевшую ладью и придав огню. Потом долгое время ходил по сгоревшему поселению моля богов о снисхождении судеб тех людей, что были угнаны в степи. Он жалел, что ничем не мог им помочь, люди поселения стали ему родными, ведь каждого из них он лечил, спас от смерти. Во время его скорбного хождения по уже исчезнувшему поселению Кесо услышал детский плачь, раздающийся со стороны реки и после непродолжительных поисков, в камышах, в корзине, нашёл годовалую Братиславу.

Род Кесо принял девочку, кормилицы по очереди кормили её, пока она не окрепла и не стала частью их рода, а также прилежной ученицей и дочерью Кесо. Девочка выросла в прекрасную девушку, стала привлекать мужчин рода, но сердце её принадлежало одному мужчине, что и стал её мужем, а затем после смерти старого вождя, вождём их рода, а теперь он лежал на щите у ног Братиславы. По закону их рода, Братислава должна стать женой младшего брата вождя или уйти вместе с мужем в заречье, девушка сделала выбор, и никто не вправе ей перечить. Такое решение вдов было большой редкостью в их роде, Кесо при своей жизни не помнил такого случая, а прожил Кесо долгую жизнь.

Ладья стояла нарядная и красивая, борта ладьи были украшены венками из цветов, помост был высок, а дров и хвороста вполне достаточно, чтоб вспыхнуть пламенем до небес. Шесть мужчин несли деревянный щит с их вождём и братом на щите, за ними шла девушка в белом одеянии с покрытой платком голове, её плечи осунулись, спина согнулась, а ладони рук закрывали лицо. За девушкой шёл весь их многочисленный род, всё поселение от мала до велика.

Старый шаман, добавил в растолчённую кашицу из трав и грибов забродивший мёд, стал тщательно перемешивать зелье, затем встал с бревна пошёл к ладье. Щит с телом уложили на помост из брёвен, девушка поднялась и встала возле тела мужа. Народ зашептал, пожилые женщины ещё громче заплакали, все молились богам и просили помощи у предков, затем весь род встал на колени и трижды поклонились ладье на которой находились вождь со своей женой.