Завоеватели

— А кота на руках держать или мочу заблаговременно в бутылку налить?

— заинтересовался великан.

— Здесь не сказано. Не перебивай, Пузан. «Глядя строго на восток и отнюдь не опуская глаз, повторить десять раз волшебные слова ким-ким-дуем-дым».

— И баба твоя, — басом вставил Фуфлунс.

Великий магистр посмотрел на него, но промолчал.

— А мне понравилось, — сказал Сефлунс. — Отличная форма кормежки, брат кормилец, спасибо тебе и поклон низкий. Чтение вслух эзотерической литературы способствует усвояемости зайчатины…

— Между прочим, мы собрались здесь не для того, чтобы читать вслух эзотерическую литературу или усваивать зайчатину, — сказал Ларс. — Это так, попутные занятия. Лично меня беспокоит Торфинн. Он самовольно поселился на землях Ордена, никого не кормит и ни к кому не входит в дом братом долгожданным. Разведка доносит, что Торфинн впал в жесточайший запой. При его магической силе это может иметь непредвиденные последствия.

— А чего, — подал голос великан, — по мне так все просто. Гнать Торфинна надо. Я у него в замке двести лет на цепи сидел, претерпел от его рук немало и точно вам скажу, братья кормильцы-поильцы-спать-уложильцы: второго такого злыдня на свете нет…

Тагет с печки поддержал предыдущего оратора.

— Верные слова, брат Пузан. От него одни только пакости и неприятности. Ясновидение кто замутняет? Отчего, спрашивается, помехи? Ответ один: Торфинн и только он! Давеча вот поглядел в магический кристалл, полюбопытствовал, как там в Ахене, а в кристалле, в темных его глубинах, понимаешь ли, ничего не видать: муть одна.

Фуфлунс сказал злорадно:

— Муть, потому что третьего дня на этот кристалл Сефлунс щи пролил. Так и без всякого Торфинна помехи начнутся.

Сефлунс, побагровевший от несправедливого поклепа, раскрыл уже было рот, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но тут великан заворочался за столом, гулко прокашлялся и сказал:

— Дозвольте, еще скажу.

— Говори, — величественно разрешил Тагет. Ларс Разенна покосился в сторону печки, однако промолчал. Подбодренный таким образом, великан продолжал:

— Нам Синяка нужен. Он великий. Он могущественный.

— Кто могущественный? Этот хлюпик? — презрительно фыркнул Фуфлунс. — Как же, лечили! Убожество приютское! Мы, хвала Вейовису, видели вблизи, на что он годен. Ни на что он не годен. Верно я говорю, Сефлунс?

Но Сефлунс, еще не простивший собрату-богу заявления насчет пролитых щей, мрачно отмолчался.

— Синяка погряз в людских делах, — задумчиво сказал Тагет. — Магу и чародею такого уровня не должно жить на людях. И уж тем более, незачем их жалеть. Они еще начнут приставать к нему с просьбами погадать и прочими глупостями… Людям только дай воли — на голову сядут.

В этот момент за рекой Элизабет, далеко в городе, грохнул взрыв. Сотрапезники замерли, прислушиваясь.

— Вот, пожалуйста, наглядный пример, — неодобрительно сказал Фуфлунс.

— Все не могут успокоиться.

— Тихо! — рявкнул Ларс.

В тишине стали слышны выстрелы. Магический кристалл, несмотря на замутненность ясновидения, звуки передавал хорошо. Запертый в сундуке, он гремел, трещал и подскакивал, как живое существо.

— Это уже серьезно, — заметил Великий Магистр, снимая со стены бинокль и карабин. — Пока мы тут совещаемся, они там разнесут Ахен к чертям. Я на скалу.

Он выдернул из-под Тагета теплое одеяло, набросил его себе на плечи, как плащ, и вышел из избушки под холодный северный ветер.