Завоеватели

Перед глазами у нее стояла пелена, в ушах гудело, но она продолжала идти вперед, не позволяя себе забыть о главном: нужно выбираться из города. На миг она подумала о том вечере, когда в их доме на улице Черного Якоря появился Демер. Тогда горели лампы, и они пили кипяток из старинного фамильного сервиза. Надо же, она тогда еще вздохнула мимолетно о той навсегда ушедшей поре, когда за окнами не стреляли, когда купцы третьей гильдии торговали колониальным товаром, а не грабили оружейные склады, когда из чайных чашек пили чай, а из кофейных — кофе…

Она стояла посреди двора, медленно оглядывая стены домов. Двор был тупиковый. Постояв немного в раздумье, она внезапно сообразила, что здесь может быть сквозной коридор. Дверей было четыре. За одной обнаружился ход, который упирался через десять шагов в глухую кирпичную стену. Две другие вели в чьи-то квартиры. Анна-Стина вытащила из-под платка пистолет и осторожно постучала. За дверью тут же послышалась возня, потом женский голос пронзительно и злобно крикнул:

— Убирайся!

— Помогите мне! — просительно сказала Анна-Стина, сжимая оружие покрепче. Ей нужны были другая одежда и немного еды.

— Убирайся! — взвизгнул голос истерически.

За второй дверью девушке ответил мужчина, такой же подозрительный и злой. Здесь боялись. И правильно, внезапно усмехнулась Анна-Стина, убирая пистолет. Эта мысль ее почему-то подбодрила. Потом она подошла к четвертой двери и немного постояла в неподвижности, прежде чем открыть. Как там говорил Демер? Рано или поздно все равно приходится уходить к богам Морского Берега…

За дверью был коридор. Длинный и очень темный. Анна-Стина уверенно пошла по нему, словно желая дать понять неведомо кому, что она ничего не боится и твердо знает, куда ей идти и что делать. В темноте она смутно видела желто-зеленый расписной кафель больших каминов, которыми в старые, невероятные времена отапливали подъезд. Наконец, она добралась до второй двери. Взялась за ручку. Собралась с силами. Зажмурилась. И рванула на себя.

Ветер с залива ударил ей в лицо, отбросил со лба темно-русые волосы. На миг она задохнулась. Раскрыв рот, Анна-Стина смотрела на бескрайние белые просторы, и глаза ее наполнились слезами. Снег повалил хлопьями, скрывая очертания города, высящегося за улицей Южный Вал. В густом снегопаде исчезли колокольни и дома, старый форт и городской яхт-клуб, где вместо легких прогулочных яхт стояли теперь грозные драккары Завоевателей. Анна-Стина рухнула в снег и громко зарыдала. Она всхлипывала, глотая слезы, — забытое детское ощущение. Потом ей стало стыдно, она обтерла лицо снегом, сжала губы и стала думать о своем будущем.

Оно представлялось ей весьма неопределенным. Пока она пробиралась к заливу, она была слишком занята тем, чтобы найти дорогу и не встретить патрули. Ей казалось, что главное — выйти на берег.

И вот она у цели. А дальше что? Оказывается, это ничего не решает. Куда идти? Она оглянулась на город и покачала головой.

Ларс.

Все это время она смутно надеялась на Ларса. И шла она, оказывается, именно к нему. А теперь вдруг выясняется, что понятия не имеет, где его искать. Он говорил, что живет где-то на холмах за рекой Элизабет.

Она пойдет к реке Элизабет.

Неожиданно она поняла, что ей очень холодно, и зашагала по берегу быстрым шагом. Сухие камыши, присыпанные снегом, ломались и хрустели под ее ногами. Подол юбки отяжелел от налипшего снега. В таком снегопаде она могла не бояться, что патрули у южных ворот ее увидят. Она сознательно старалась не думать о том, как найдет дом Ларса за рекой Элизабет. Теперь нужно было добраться до реки.

Она не поняла, в какой момент город остался позади. Просто в какой-то миг ей стало ясно, что вокруг нее пустое пространство. От горизонта до горизонта валил густой снег, словно небо падало на землю.

Волосы, скрученные на затылке узлом, рассыпались. Анна-Стина остановилась, поискала упавшую в снег шпильку, но та канула бесследно. Выпрямляясь, она заметила, что впереди сквозь белую пелену светится что-то красное, горячее. Неясное мерцание потянуло ее к себе, как свет костра. Неужели в снежной пустыне тоже бывают миражи? Она слабо улыбнулась этой мимолетной мысли и, цепляясь подолом за сугробы, пошла на красное. Волосы ее намокли, руки покраснели и распухли. Свет то скрывался за пеленой снегопад а, то вновь проглядывал, но ни разу не исчез. Наоборот, с каждым шагом он становился все ярче и, наконец, превратился в мерцающий конус высотой с трехэтажный дом. По его черным стенам пробегали алые волны, как по догорающему костру. Он казался живым существом, в жилах которого пульсировала кровь.

Не отрывая глаз от удивительного сооружения, Анна-Стина шла и шла к нему. Она спотыкалась и больше всего боялась упасть. Она спустилась в ложбину и, заметив сухую осоку, припорошенную снегом, поняла, что добралась до реки Элизабет. Порыв ветра хлестнул ее по лицу, и она почувствовала, что сил больше не осталось. Звенящим от слез голосом она закричала в белую пустоту снегопада:

— Ларс Разенна!

Черный конус на миг вспыхнул алым, как будто на тлеющий огонек дунули изо всех сил, и погас. И тут же загрохотало, залязгало железо, затопали сапоги, кто-то начал распоряжаться отвратительным голосом холуя, дорвавшегося до власти. Мелькнули факелы. Со всем рядом, явно наугад, заорали: «Стой, стрелять буду!» И неприятно загоготали. Протрубил рог. Потом кто-то выругался и начал кашлять и сморкаться.

Все это происходило очень близко, но совершенно невидимо для глаз. Внезапно Анну-Стину схватили несколько человек, и сразу резко запахло потом, смазными сапогами и чесноком. Они ловко набросили ей на голову платок и поволокли, переговариваясь хриплыми разбойничьими голосами на каком-то незнакомом языке. Вокруг стало темно и холодно. Гораздо холоднее, чем на болоте под ветром. Она не понимала, куда ее волокут, пока ее не поставили на ноги и не сдернули платок с лица.

Анна-Стина перевела дыхание и выпрямилась. Прямо перед ней в кресле с высокой прямой спинкой сидел старик с длинными серебряными волосами в кольчуге из темного металла. Он имел утомленный вид, но держался властно. Длинные тонкие пальцы, обхватившие подлокотники кресла, слегка подрагивали. Пронзительные черные глаза старика смотрели на девушку не мигая. Казалось, он решает какую-то задачу и ищет ответ в картине, застывшей у него перед глазами: полутемная комната, скупо освещенная факелами, двое стражников, коренастых тупиц с преданными глазами, и высокая женщина, растрепанная, в грязной, липнущей к ногам юбке, и серой шали, перевязанной на груди крест-накрест.

Старик иронически поднял брови и сделал стражникам знак отпустить ее. Они убрали руки за спины и отступили на несколько шагов. Мельком заглянув в прозрачный хрустальный шар, старик снова перевел взгляд на свою пленницу и, наконец, заговорил низким, очень звучным и молодым голосом:

— Имя.

Она молчала. Хозяин замка улыбнулся и посмотрел на стражников. Они снова приблизились к Анне-Стине, однако хватать ее не стали, поскольку она стояла неподвижно. Неожиданно она разозлилась.

— Я устала, — сказала она резко. — Черт вас побери, если вы хозяин этого притона, так велите подать мне стул!

Чародей рассмеялся. Сильные руки стражников опять схватили ее, и не успела она опомниться, как ее грубо усадили на жесткое кресло без спинки. Старик перестал смеяться и отрывисто бросил:

— Болваны!

Стражники куда-то исчезли, и в комнате стало тихо. Тогда чародей поднялся с кресла и повторил свой вопрос:

— Как твое имя?

На этот раз девушка поняла, что придется отвечать. Она подняла голову и вполголоса сказала:

— Анна-Стина Вальхейм.

Торфинн помолчал. Потом произнес негромко, но так, что она не нашла в себе сил возражать:

— Подойди ближе, Анна-Стина Вальхейм.

Она повиновалась. Торфинн указал ей на хрустальный шар, и неожиданно она увидела, что там что-то шевелится. Наклонившись, она разглядела в глубине кристалла дома, людей — и вдруг поняла, что видит улицы Ахена. Вот развалины баррикады на Малой Торговой. Из-под обломков вытаскивают тела убитых. Взъерошенный человек в меховой куртке сидит на окровавленном снегу, обхватив голову руками.

Анна-Стина вгляделась повнимательнее. Ее длинные волосы, скользнув, упали на кристалл, и она нетерпеливо отбросила их.

Черноволосый Завоеватель распоряжался солдатами, разгребавшими руины. Он стоял на перевернутой телеге, расставив ноги в сапогах, и размахивал левой рукой, в которой держал пистолет. Анна-Стина узнала его, и красные пятна выступили на ее побледневшем лице: Бьярни. Кого-то из мятежников подволокли к нему, и Бьярни, не глядя, выстрелил ему в голову. Все происходило бесшумно, но Анна-Стина прикрыла ладонями уши.

Косматый Бьярни проговорил что-то, кривя губы, и вдруг улыбнулся своей жуткой улыбкой. К нему притащили еще одного мятежника и что-то сказали — видимо, что-то важное, потому что Бьярни опустил пистолет и начал рассматривать пленника с хищным любопытством. Это был рослый человек с темно-русыми волосами. На его одежде в двух-трех местах были видны темные пятна крови. Когда он поднял голову, Анна-Стина чуть не вскрикнула

— это был ее брат. Косматый что-то сказал ему. Ингольв плюнул себе под ноги и от вернулся.

Торфинн, который все время внимательно следил за Анной-Стиной, стремительно подошел к ней и взял за плечо.

— Кого ты здесь увидела?

— Никого.

— Не лги мне, Анна-Стина Вальхейм.

— Я не лгу, — сказала она упрямо.

Торфинн пожал плечами.

— Если бы ты была подогадливее, ты бы сообразила, что я всегда могу добраться до твоих мыслей.

— Так доберитесь, — сказала она.

Стражники, выскочившие неизвестно откуда, вцепились в ее руки и подтащили к креслу, с которого только что встал Торфинн. Они швырнули ее на жесткое сиденье. Она хотела вскочить, но шары, венчающие спинку кресла, вспыхнули багровым светом, как два недобрых глаза, и она обессиленно замерла.

Торфинн хмыкнул, снимая со стены масляную лампу, сделанную в виде бьющей хвостом рыбы. Из раскрытого рта рыбы потекла струйка дыма. Она обволакивала кресло, как лента, подбираясь к горлу неподвижно сидящей Анны-Стины. По этой ленте в самое ухо пленницы вползал вкрадчивый голос чародея:

— Я Торфинн, хозяин Кочующего Замка. Кто ты?

Догадываясь, что произнесенное сейчас имя даст чародею ключ к ее воле, Анна-Стина молчала. Но голос не уходил, въедался в мысли:

— Кто ты, девушка? Кто ты?

Против своей воли она ответила:

— Я Анна-Стина Вальхейм из вольного Ахена.

Торфинн тихо засмеялся.

— Ты смотрела в магический кристалл, Анна-Стина Вальхейм?

— Да.

— Скажи: «Торфинн, господин мой».

— Да, Торфинн, господин мой.

— Назови имена.

— Косматый Бьярни, будь он проклят.

Она замолчала. Дымная лента шевельнулась, и голос Торфинна зазвучал резче.

— Кто был второй?

— Мой брат.

— Кто из вас старше?

— Мы родились в один час.

— Что сделает с твоим братом твой враг, Косматый Бьярни?

Ровно, спокойно, словно читая по книге, она произнесла:

— Мой враг Косматый Бьярни убьет моего брата.