Anima Mea. Моя душа

Глава 4

Гарри Поттер, засунув руки глубоко в карманы и уткнувшись в ворот куртки, шел по улице Хогсмида по направлению к "Трем Метлам". Вечерело, солнце спряталось за горизонтом, и августовский вечер оказался довольно прохладным. Продрогнув, Гарри поплотнее завернулся в легкую курточку. Он пожалел, что не послушался Джинни и не надел свитер.

Как только эта мысль пришла ему в голову, он тут же откинул ее. "Я становлюсь подкаблучником", — подумал он. Джинни была прекрасной женой и матерью, но иногда так кудахтала над ним, что до ужаса походила на миссис Уизли. Порой Гарри становилось страшно от того, во что он мог превратиться. Ему припомнилось, как однажды, когда Джинни в очередной раз советовала, как ему следует поступить, он поймал взгляд тестя. Как бы со стороны он увидел его сгорбленные плечи и затравленный вид. К своему ужасу, он узнал в Артуре себя. Вечером того же дня Джинни категорически отрицала, что похожа на свою мать. Потом их ссора переросла в страстную ночь. Гарри покраснел и улыбнулся своим мыслям. От них стало теплее, чем от любого свитера.

Остановившись на перекрестке напротив "Сладкого королевства", он свернул налево к трактиру. Народу на улицах было немного, так как был вторник, будний день. Несколько знакомых прошли мимо, приветственно кивнув головами. Он улыбнулся в ответ и направился по улице, минуя лавку Зонко, к "Трем Метлам". Ему не нравилось работать на Министерство. Хотя он с уважением относился к Кингсли, ему совсем не хотелось присутствовать на дипломатических мероприятиях и нудных собраниях. Он бы предпочел посвящать больше времени поимке преступников. Конечно, он рисковал, когда согласился на предложение профессора Флитвика занять пост преподавателя Защиты от Темных Искусств. Но ему так надоело Министерство, что он все же решился. Было непросто следовать учебному плану и в тоже время находить новые, интересные способы рассказать о Защите, но ему доставляло удовольствие справляться с такими проблемами. Он с удивлением отметил, что ему нравилось обучать студентов.

Открыв дверь, он вошел в трактир. Поприветствовав Розмерту кивком, Гарри быстро оглядел бар, выискивая глазами человека, с которым он должен был встретиться. Как обычно, народу в "Трех Метлах" было полно, и царила веселая, праздничная атмосфера. Несмотря на время года, Розмерта зажгла камин, и отблески огня ложились теплым отсветом на лица присутствующих. Гарри огляделся в поисках друга. "А вот и он!" Улыбнувшись, он прошел мимо барной стойки к человеку, сидевшему у камина в окружении других посетителей.

Подойдя ближе, Гарри заметил, что Рон был как всегда необычайно оживлен. Он рассказывал об интересных приемах в квиддиче двум привлекательным блондинкам, которые смотрели на него с восхищением, хотя, казалось, плохо понимали, что он пытался им объяснить. Используя заколдованный делюминатор для наглядности, Уизли ловко управлял им, чем произвёл на блондинок еще большее впечатление. Он расскраснелся и был очень увлечен разговором, перед ним на столе стояло недопитое сливочное пиво. Гарри незаметно подкрался к другу и резко хлопнул его по плечу. Рон взвизгнул от неожиданности, делюминатор тут же свалился на стол, едва не задев стакан с напитком.

— Гарри! — проворчал Рон, смутившись своей несдержанности. Он поднял прибор и пощёлкал им по старой привычке. Гермиону всегда выводило из себя это щелканье, и пока они были вместе, то не раз из-за этого ссорились. Делюминатор сломался, еще когда Уизли жил в Австралии, а наладить прибор самому у него не вышло. Можно было бы попросить помощи, но делать этого Рон не хотел. Привычка им щёлкать так и осталась.

— Закажешь что-нибудь выпить, Рон? — произнес Гарри и вопросительно посмотрел на двух молодых ведьм, сидевших за столиком.

— Да-да, спасибо, приятель, я бы еще кружечку пропустил, — заулыбался тот. — Позволь мне представить... а... Шарину и Амиру?

Блондинки вяло улыбнулись.

Гарри тоже улыбнулся — он уже привык к поклонницам, окружавшим Рона. С тех пор, как они расстались с Гермионой, Уизли пустился во все тяжкие, беззастенчиво пользуясь славой всемирно известного игрока в квиддич. Похоже, Рон не терял времени даром, пока дожидался Гарри в Хогсмиде.

— Приятно познакомиться, — неискренне ответил Гарри. С одной стороны, по натуре он был вежливым человеком, но с другой стороны, ему было необходимо обсудить с Роном ситуацию, которая сложилась вокруг Гермионы, а блондинки мешали. — Послушай, приятель, мне нужно с тобой поговорить, — Гарри недвусмысленно взглянул на девушек и направился к барной стойке.

Вскоре Гарри вернулся обратно, неся стаканы с напитками. Ведьмы уже успели отсесть за другой столик, но все еще бросали многообещающие взгляды на Рона. Тот с намеком приподнял брови.

— Похоже, мне сегодня повезет, — весело сказал он.

— С которой из них? — спросил Гарри и сильно удивился, когда Рон указал на обеих девушек. Чопорно пододвинув стакан к Рону, Гарри пригубил свой напиток.

— Что же произошло такого важного, что мне пришлось тащиться с тобой на встречу? — спросил Рон, отпив от сливочного пива и с трудом подавив отрыжку.

Гарри подался вперед, внимательно разглядывая своего друга. Рон всегда отличался взрывным характером, и Гарри совсем не хотелось раздражать его неосторожными расспросами. Наконец, решившись, он спросил:

— Рон, ты не знаешь, где Гермиона?

— Понятия не имею. Мы с ней не поддерживали отношений после того, как расстались, — насупился Рон. Он опять пощелкал делюминатором.

Гарри вздохнул. За столько лет дружбы он уже привык к перепадам настроения Рона. К тому же, друг очень переживал из-за того, что они расстались с Гермионой. Гарри знал, что Рон приложил немало усилий для того, чтобы сохранить отношения, и неудача сильно его огорчила. Однако проблема была в том, что Гермиона пропала, и если для того, чтобы ее найти, Гарри придется расспросить бывшего парня — что же, так тому и быть. Уизли снова щелкнул делюминатором. Вкратце Гарри рассказал, что произошло с портретом директора Снейпа.

— Ну и в чем проблема-то? Портрет не ожил? Ну и подумаешь! Наоборот — хорошо! Нынешнему директору не придется выслушивать занудство этого глумливого ублюдка.

Рон был, пожалуй, единственным человеком, на кого история Принца не произвела никакого впечатления. Гермиона не раз пыталась объяснить ему, что он не прав, и это, конечно, не способствовало улучшению их отношений. В который раз щелкнув делюминатором, Рон сказал:

— Если ты так хочешь с ней связаться, так отправь ей патронуса.

— Минерва уже пыталась, — сказал Гарри, нахмурившись. — Насколько нам известно, она работала на раскопках в Италии, в Помпеях. Патронус МакГонагалл вернулся ни с чем — так и не смог разыскать Гермиону.

— Да с ней все будет в порядке, приятель, — пожал плечами Рон. — Ты ведь знаешь, что иногда она куда-нибудь исчезает. Помнишь, как она отправилась в Джаккарту и тоже пропала. А потом объявилась недели две спустя. Оказалось, что она так увлеклась пещерами с летучими мышами, что обо всем позабыла.

Гарри покивал головой: все правильно! Но портрет все равно настораживал. Его также беспокоило то, что им не удавалось связаться с Гермионой, используя волшебные способы.

Рон сердито воззрился на прибор в руках.

оОо

Гермиона опять отпила из бокала. Вино было сладким и крепким. Она подозревала, что это было знаменитое крепленое вино, которое производили на местных винодельнях. Видно, это была разновидность фалернского вина, так ценившегося в те времена. По вкусу оно напоминало либо волшебную медовуху, либо херес. Независимо от вкуса, напиток был как нельзя кстати. Во время своей прогулки она хоть и пила воду из городских фонтанов, но все равно ее мучила жажда.

Гермиона сидела рядом со своим бывшим профессором, спрятавшись под крытой колоннадой перистиля. На улице все еще было очень тепло. Перед ними стоял поздний ужин. Воздух вокруг был насыщен пряными ароматами южной ночи. Она оглядела сад, находившийся перед ней. Легкий ветерок шелестел листьями и доносил до нее запах розмарина и лаванды. Цикады закончили свой вечерний концерт, и вокруг стояла умиротворяющая тишина. Закрыв глаза, она втянула полной грудью аромат ночи. Посидев какое-то время с сомкнутыми веками, Гермиона открыла их вновь и огляделась. Свечи в фонариках, что висели рядом с ними, постепенно догорали, и темнота окутывала Гермиону, подступая все ближе. Несмотря на сгущавшуюся ночь, ей все же удалось разглядеть прекрасную мозаику у своих ног. Черные и белые изразцы переплетались в замысловатые геометрическое узоры, обрамляя более крупные плитки, которые казались желтыми в умирающих отблесках свечей.

Ей вдруг вспомнилось кино "Волшебник из страны Оз", на которое ее как-то зазвала Луна.

"...мы больше не в Канзасе..."

Рубиновые туфельки.

Страшила и Трусливый Лев.

Дома, падающие на злых волшебниц.

Она содрогнулась и потерла ушибленный лоб. Ранка уже затянулась, но все равно на коже осталась неровность. Она очень устала, да и вино было крепким.

— Я совсем запуталась, — тихо призналась она — вся ее напускная храбрость куда-то исчезла. — Все последние события так невероятны! Я обошла весь город, потратив на это целый день. Эти защитные заклинания на воротах — вам удавалось за них выбраться, или вы тоже здесь, как в тюрьме?

Снейп повернулся к ней, внимательно изучая её, при этом оставаясь в тени. Он промолчал. У Гермионы перехватило горло, и слезы полились из глаз. Давящее чувство потери опять обосновалось в сердце, и она обхватила себя руками, всхлипывая. Боль в груди усилилась и Гермиона еще больше подалась вперед. Вдруг она почувствовала, что его руки обняли ее, она прижалась к нему и окончательно разрыдалась. Она была так напряжена, так напугана, была такой уставшей, что ей все никак не удавалось прекратить истерику. Она уцепилась за Снейпа, как утопающий за соломинку.

Гермиона кожей ощущала тонкую шерстяную материю его туники, мягкую, как кашемир. Щекой она прижалась к его острой ключице, чувствуя мерное дыхание. Втянув носом воздух, уловила кисловатый запах — смесь уксуса и смолы. Его сердце гулко стучало в груди. Она прижалась к нему посильнее. На размышления уже не осталось сил. Гермиона была жутко напугана, и это неприятно напоминало то время одиннадцать лет назад, когда она вместе с Гарри и Роном пряталась по лесам. Объятия Снейпа были крепкими, и ей казалось, будто она укрыта надежной бронёй.

Грейнджер точно не знала, сколько времени прорыдала. Но постепенно она стала успокаиваться. Снейп ее убаюкивал, что-то нашептывая — наверно, исцеляющее заклинание. Придя в себя, она поняла, что материя под ее щекой вымокла. Должно быть, она перепачкала её слезами и соплями. От смущения Гермиона прикрыла глаза.

— О Господи... простите меня, пожалуйста, — икая и всхлипывая, пробормотала она, все еще не отпуская его.