Вид истинный вернет

Рассмеявшись, Лили наконец взяла предназначавшийся для неё фужер, и Джеймс, решив, что всё, вот оно, залпом опрокинул в себя мешанину из вина и зелья, даже зажмурился для верности. Когда же он открыл глаза, то чуть не застонал от досады: Лили просто болтала вино в бокале, но так и не отпила.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Для меня это многое значит, Джим, правда. И я хотела бы... ещё извиниться.

— За что?

— Что в тот день, когда мы помирились, заливала тебя слезами, — Лили посмотрела на него из-под ресниц, и Джеймс чуть не поплыл: так подействовал на его подзуженный зельем организм этот взгляд. — Мне потом было ужасно стыдно, я несколько ночей не спала, всё думала, как же я могла тебя третировать и воспитывать, когда ты страдал из-за мамы. Как она?

— Получше. Швейцарские колдомедики настоящие чудеса творят. Ты помнишь, что зелье Ганхильды из Горсмура эффективнее всего на ранних этапах? Ну вот, а пока матушке поставили диагноз, время уже было упущено. Кто же мог подумать, что у неё драконья оспа?

Лили поёжилась и передёрнула плечами.

— К счастью, у них там передовые технологии, они маму буквально с того света вытянули. Дорого берут, конечно, но отец не ничего не жалеет.

— Конечно, это же твоя мама. Окажись я на твоём месте, я бы и сама... А что Аврорат? Преступников уже нашли?

Джеймс скорбно покачал головой.

— Нет ещё. Следы замели так хорошо, что поневоле задумаешься, а не помогает ли им кто-нибудь из ДМП. — Лили ахнула, прижав ладонь ко рту, и Джеймс чуть не скрежетнул зубами, испугавшись, что драгоценное вино сейчас окажется бесполезным пятном на пледе. — Отец тоже чудит, запретил мне дальше участвовать в поисках. Говорит, если кто-то покусился на леди рода, то и меня, наследника, не пожалеет.

— Но твой отец прав! Это же опасно! Джим, пожалуйста, пообещай, что не будешь рисковать. Ты не знаешь этих людей, а они наверняка знают о тебе всё и то, что ты их ищешь. Подумай, что они с тобой могут сделать!

— Я не собираюсь пасовать из-за каких-то чистокровных уродов, которые настолько трусливы, что напали на женщину и то исподтишка! — разгорячился Джеймс, как будто и вправду разыскивал потенциальных убийц своей матери. Но даже тонкий намёк, что нужно в чём-то уступить, зажёг в его душе целый пожар из бешенства и злости. Джеймс Поттер никогда не был трусом, кто бы что ни говорил! Хватит и того, что сегодня в спектакле Блэка ему придётся на глазах у Лили сверкать пятками и убегать от сражения вместо того, чтобы, как и полагалось гриффиндорцу, доблестно принять бой.

— И тебе совсем не жалко себя? И меня? А как быть мне, если, не дай Мерлин, с тобой что-то случится?

В этот раз голос Лили дрожал совсем не наигранно, и Джеймс, застыв, несколько раз вдохнул и выдохнул. Не нужно ему было пить зелье! Но иначе бы не получилось, подливать его одной Лили — слишком большой риск. Зато теперь у Джеймса просто хаос какой-то из эмоций: то, что действовало на ведьм, гарантируя стопроцентное зачатие, ему резко усилило все чувства и снизило контроль за ними.

— Да, ты... ты, как всегда, права. Я не подумал, что... Правда, прости.

— Не обижайся, Джеймс, — Лили пересела поближе, прижалась к его боку и тихо вздохнула, — ты для меня был и будешь могучим воином. Но каждый должен делать свою работу, а расследовать — это дело авроров. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

— Так что же, если я передумаю и всё-таки пойду вместе с Сири в Аврорат, ты меня не отпустишь?

Лили прищурилась было сердито, но по его выражению лица угадала шутку и рассмеялась:

— Посмотрим на твоё поведение, Джеймс Поттер!

— Ладно, мы с тобой вроде хотели отдохнуть, а говорим о непозволительно серьёзных вещах для субботы, — проговорил Джеймс и с намёком взял её за руку, ту, что держала полный бокал. — Расслабься, Лилс! Весна, солнце, мы в Хогвартсе, нас пока ещё не касаются все эти взрослые проблемы. Потом подумаем, когда выпустимся и повзрослеем.

— Наверное, ты прав. Просто странно видеть, как ты ведёшь себя как ни в чём ни бывало, когда вокруг твоей семьи творится такое.

Джеймс мысленно застонал. Мерлин, ну почему же Лили настолько правильная? Что ей не даёт отвлечься и спокойно отдохнуть?

— Милая, мы ведь это уже обсуждали. Никто не должен ничего заподозрить! Чем меньше волшебников знает, тем для нас безопаснее. А конкретно сегодня я хочу хотя бы один день прожить без этих взрослых сложностей и побыть обычным влюблённым студентом. Ну же, отвлекись, улыбнись!

Помедлив, она и вправду улыбнулась — той своей лучезарной улыбкой, от которой у Джеймса всегда срывало тормоза самоконтроля. Как же он бесился, когда прежде все улыбки и забота Лили доставались морготову Снейпу. Но теперь Джеймсу никто не помешает, Лили только его... Он затаил дыхание, когда Лили наконец пригубила вино и сделала пару небольших глотков. Есть! Получилось!

— Какой необычный вкус, — она с удивлением посмотрела на напиток.

— Эльфийское! Тебе понравится, нужно только распробовать. На всех балах и приёмах лишь такое и подают.

Лили послушалась его совета, сделав ещё глоток, и Джеймс внутренне возликовал. Его план начал воплощаться в жизнь. Самое сложное позади, и скоро, очень скоро Сириус даст сигнал, а потом... Фантазия понеслась вскачь, подсовывая одну за другой сладострастные картинки, а в конце, как вишенку на торте, — смирение и извинения от родителей и глупую рожу бессильного Нюнчика.

То ли начало действовать вино, то ли Джеймс наконец расслабился, но разговор дальше потёк плавно, прерываясь только на смех и поцелуи. Джеймс плыл и млел от удовольствия. Он не мог вспомнить, когда они с Лили в последний раз общались вот так свободно, чтобы она не обижалась или не поучала, а он не оправдывался. Даже когда их мечты о будущем разошлись: Лили хотела учиться дальше и поступить на работу в Министерство магии или Мунго, а Джеймс планировал, что она будет заниматься домом и детьми, — и то спора не вышло. Они посмеялись и решили, что как-то получится всё совмещать, и вообще, они же планировали немного погодить с детьми. Нужно еще поработать на благо магической Британии, как говорил Дамблдор, чтобы их дети росли в совершенно новом, прогрессивном и справедливом обществе. Ко всему этому, добавляя особенной остроты, примешивалось ещё и напоминание, что сегодня он наконец займётся сексом с любимой девушкой... Джеймс вряд ли был когда-то более счастлив, чем в этот день.

Время пролетело совсем незаметно. Джеймс даже бросил следить за сигналом Сириуса и вообще сел к Хогсмиду спиной. До них долетали, нечасто, но долетали окрики лавочников или гомон шумных студентов, однако эту шелуху Джеймс пропускал мимо ушей, она его не интересовала, как не интересовало и то, что солнце через несколько часов уже закат, а Сириус со своим представлением пока не объявился. Им с Лилс было так хорошо вдвоём! Без его друзей, без надоедливого Нюниуса, без всяческого напоминания о ставших жёсткими и непримиримыми родителями, — только он и Лили. В какой-то момент Джеймс вспомнил, что планировал сегодня сделать, но собственный план внезапно показался ему дешёвой глупостью! Не подлостью, именно глупостью. Такой замечательный день, они с Лили чудесно проводили время, нацеловавшись и наговорившись на год вперёд, Джеймс в порыве чувств пообещал ей самое роскошное кольцо и модную нынче у магглов выездную свадебную церемонию (в конце концов кабинет директора Хогвартсе — это же не ритуальный зал, где обычно приносятся брачные клятвы, так что никакого обмана). И чего он всё злился на Лили, считал её приставучий и слишком надоедливой? Нормальная же девчонка, верная его боевая подруга и будущая жена. И посмеяться с ним горазда, и отдохнуть, и повеселиться. Почему Джеймс думал заключить с ней подчинённый магический брак? Нет, никаких глупостей, он же не рабовладелец-аристократ! В их семье муж и жена будут только на равных.

— Что-то становится холодновато, — Лили поплотнее запахнула свою мантию, слишком лёгкую для апрельского вечера. — Не пора ли возвращаться, Джим?

— Успеем ещё, — отозвался он. — Если бы ты знала, как обратно не хочется, в эту рутину!

Лили явно хотела что-то сказать, но почему-то не смогла. Её глаза округлились, полные страха и ужаса.

Кто-то истошно завопил «Помогите!», Джеймс обернулся и похолодел.

Над крышами Хогсмида в медленно синеющим к ночи небе висела Тёмная метка.