Призрачный огонь

Пальцы Тео нащупали верхнюю часть стены. Он никак не мог найти себе опору. Он попытался прыгнуть, но его нога не выдержала давления. Кусты зашуршали, когда стражники ворвались внутрь. Заставив себя преодолеть болевой барьер, Тео снова прыгнул. Ему показалось, что лодыжка сломалась, но он справился. Он вскарабкался на стену, размахивая руками и ногами.

Сильные руки схватили его за ноги и попытались оттащить. Он боролся, отбиваясь ногами. Его ботинок наткнулся на что-то мягкое, и он услышал стон боли. Его пальцы не могли удержать хватку. Он оторвался от стены, приземлившись кучей на головы охранников. Прежде чем он успел убежать, они крепко схватили его.

Они вытащили его на лужайку и посветили фонарем ему в лицо. У одного из них изо рта текла кровь, когда Тео пнул его ногой.

“Теодор Кортни” - произнес Меридью голосом, в котором звучала вся тяжесть и достоинство объединенной компании торговцев, торгующих в Ост-Индии. - Подожди, пока твой отец не узнает об этом.”

•••

Мансур и Верити Кортни сидели в гостиной и играли в шахматы, когда в дверях появился Меридью. Их дом был совсем недалеко от его собственного. У них были непростые отношения с Ост-Индской компанией, и Мансур не хотел находиться слишком близко к стенам форта Сент-Джордж.

Услышав сердитый стук в дверь, Мансур удивленно поднял брови. - “Мы что, ждем гостей?”

“Я думала, что все общество было приглашено на собрание мистера Меридью. - Верити двинула конем, взяв слона своего мужа.

В комнату вошел крупный сикх в ярко-красном тюрбане. Его звали Харджиндер, он был стражником Мансура и самым верным слугой. Он служил этой семье еще до рождения Констанс.

- Тео-Сахиб вернулся, - объявил он.

Мансур встал. - “Я и не знал, что он ушел.”

Тео стоял на пороге между двумя сипаями. Меридью ждал рядом с ними, покраснев от ярости. За ними толпилось большое скопление индейцев и англичан.

“Я не ожидал, что в этот час будет так много посетителей, - спокойно сказал Мансур.

“Он вломился в мой сад, вскарабкался на крышу и прервал частное представление, которое я устраивал для самых выдающихся граждан Мадраса, - сказал Меридью.

Мансур задумался. - Хотел бы я сказать, что это совсем не похоже на моего сына.”

“И какова же была природа этого развлечения? - невинно спросила Верити. Она стояла позади мужа, заглядывая ему через плечо.

Меридью побледнел. - “Я бы предпочел не говорить этого в присутствии леди.”

“Но если я хочу наказать своего сына, я должна знать природу этого проступка.”

Меридью попытался поймать взгляд Мансура. - “Если бы вы и я могли обсудить это наедине - так сказать, между джентльменами…”

“У нас с мужем нет секретов друг от друга, - сказала Верити.

Она смерила Меридью взглядом, не терпящим возражений. Меридью вспыхнул и отвернулся.

- Я уверен, что это развлечение стоило немалых денег, - добавил Мансур. - “Если вы пришлете своего человека ко мне утром, я позабочусь о том, чтобы вам была выплачена надлежащая компенсация.”

Меридью принял предложение за то, чем оно было - взяткой. - Полагаю, ты лучше знаешь, как воспитывать своих собственных детей, - пробормотал он.

- Я обещаю вам, что это больше не повторится, - сказала Верити. Она бросила на Тео мрачный взгляд. - Не так ли?”

“Нет, мама.”

“О чем ты только думал?- воскликнул Мансур, как только за Меридью закрылась дверь. - “Откуда у тебя такая нелепая идея?”

По правде говоря, именно Констанс впервые услышала о танцовщицах, и именно ее любопытство заставило их попытаться заглянуть внутрь. Но Тео не предаст ее. У нее все еще оставался шанс скрыться незамеченной.

“Я слышал, как некоторые мальчики говорили об этом, - солгал он. “Я хотел увидеть девочек-танцовщиц.”

Мансур и Верити обменялись родительскими взглядами.

“Я понимаю, что у мальчика твоего возраста есть определенные интересы, - неловко сказал Мансур, - но ты не можешь так нас смущать. Наша семья здесь не настолько защищена, чтобы мы могли позволить себе враждовать с Компанией.”

Тео выпятил подбородок. - “Мне плевать на Ост-Индскую компанию.”

- Иди в свою комнату.”

Тео попытался было возразить, но один взгляд на лицо отца убедил его передумать. Он затопал вверх по лестнице.

Мансур повернулся к Верити и вздохнул. “Он - растущий молодой человек, с юношескими желаниями", - размышлял он. - Вполне естественно, что он хочет видеть такие вещи.”

“Но не в такой манере, - едко ответила Верити. - Скоро Констанция будет нуждаться в муже, и если заговорят, что ее брат ходит вокруг и глазеет на местных женщин с крыш домов, то во всем президентстве не будет ни одной уважаемой семьи, которая согласилась бы на такой брак.”

Мансур ухмыльнулся. - «Конечно, любовь моя, тебе и в голову не пришло выйти замуж за молодого человека с дурной репутацией. Вы бы не одобрили этого, кузина.

Верити сердито посмотрела на него. Они с Мансуром были кузенами, хотя и выросли в полном неведении о существовании друг друга. Их отцы, братья Дориан и Гай Кортни, были смертельными врагами. Но с того самого момента, как Мансур увидел Верити в подзорную трубу на палубе корабля ее отца, он совершенно влюбился в нее.

“Я вела себя в высшей степени прилично, - сказала Верити.

“Ты прыгнула на мой корабль во время морского сражения и оставила своего отца сжимать в кулаке твою блузку, так сильно он хотел удержать тебя от меня, - ответил Мансур.

Гай Кортни, отец Верити, был чудовищем, который жестоко избивал свою дочь и издевался над ней в своих собственных целях. Позже он попытался убить всю семью Кортни. Когда он приставил нож к горлу маленького кузена Мансура Джима, тетя Сара застрелила его.

- Интересно, как поживают Сара и Том, - задумчиво произнесла Верити.

Мансур затянулся кальяном и ничего не ответил. Мысли о Томе и Саре, их сыне Джиме и внуке Джордже вновь открыли старые раны, о которых он предпочитал не вспоминать.

Верити прочла выражение его лица. - Она встала. - “Я должен убедиться, что с Констанцией все в порядке. Надеюсь, ее не потревожила вся эта суматоха и глупость Тео сегодня вечером.”

Но когда она просунула голову в дверь Констанс, все было так, как и должно быть. Ее дочь лежала в постели, ее золотистые волосы разметались по подушке, она тихо дышала в своем глубоком, спокойном сне.

•••

На следующий день Мансур получил от губернатора приглашение присутствовать на заседании Совета Ост-Индской компании. Записка пришла без всяких объяснений, и даже предложение серебряного фанама не смогло вытянуть больше никакой информации из слуги, который принес ее.

"Надеюсь, это не из-за выходок Тео", - подумал Мансур, поднимаясь по ступенькам губернаторского особняка в Форт-Сент-Джордж. Официально он и Ост-Индская компания были конкурентами. Хотя между ними установилось молчаливое взаимопонимание, которое принесло пользу обеим сторонам, Мансур предпочитал по возможности держать компанию на расстоянии вытянутой руки. Они, в свою очередь, редко позволяли ему войти к ним в доверие.

Но теперь его ждал весь совет - все самые высокопоставленные торговцы и чиновники в Мадрасе. Они сидели за длинным столом красного дерева в просторной комнате на первом этаже с высокими окнами. Следы от пыли на стене показывали очертания мечей и мушкетов, которые когда-то выставлялись на обозрение, в то время, когда Компании требовалось заявить о силе своего оружия. Теперь даже тени были едва различимы, выглядывая из - за картин, которые их заменили.

Мансур, как всегда, был одет по-индийски. На нем были развевающиеся шальварские штаны из полосатого шелка, приталенный плащ из хлопка, окрашенного в ярко-зеленый цвет, и тюрбан, расшитый золотом. Шелковые туфли с острыми носками довершали ансамбль, но никто из мужчин в комнате даже не взглянул на его платье. Они привыкли к эксцентричности своих собратьев-торговцев. Некоторые, оставаясь наедине, надевали подобную одежду, когда навещали клиентов или своих любовниц. В жаркой, шумной и чувственной жизни Индии мужчины вели себя так, как им и не снилось в Лондоне. Мансура с его оманской кровью они все равно считали более чем наполовину восточным человеком.

В совете было около дюжины человек, и ни один из них не был старше сорока, а большинство - ближе к двадцати. Их лица были обожжены солнцем или слишком большим количеством спиртного, их молодые тела преждевременно состарились и измождены от перенесенных болезней. Но у всех в глазах горел один и тот же огонь - жажда удачи, которая никогда не будет утолена. При всей их приветливости не было ни одного - Мансур знал это по личному опыту - кто не продал бы собственную дочь, если бы мог заработать двадцать процентов.

Они не были преданы своему хозяину. Они пользовались властью Ост-Индской компании и аккуратно получали свое жалованье, но каждый человек зарабатывал в десять раз больше, обманывая лондонских директоров. Сколько бы они ни торговали от имени Компании, самые лучшие товары и самая жирная прибыль всегда каким-то образом накапливались на их собственных счетах.

А человек, к которому они обращались, чтобы облегчить свою торговлю подальше от ревнивых глаз на Лиденхолл-Стрит, был Мансур Кортни. С целым флотом кораблей и сетью агентов, протянувшейся от Кантона до Калькутты и Кейптауна, они могли рассчитывать на то, что он доставит любой груз куда угодно, причем с предельной осторожностью. И все это за очень разумную плату.

Сидевший во главе стола губернатор Сондерс стукнул кулаком по подлокотнику кресла, призывая собравшихся к порядку. Он весь вспотел.

“Сегодня я получил разведданные из Лондона. В Америке разразилась война. Мы сражались с французами в месте под названием Форт-Неессити, на границе колонии Вирджиния ».

Послышался тревожный ропот, когда мужчины приняли эту новость. Мансур знал, что они не будут думать о жертвах и потерях людей. Каждый человек будет подсчитывать в уме, как это отразится на его балансовой книге. Упадет ли спрос на чай в колониях? Поднимется ли цена на селитру - важнейший ингредиент пороха? Несколько торговцев двинулись к двери, каждый из них хотел первым добраться до рынка и извлечь выгоду из этой новости, прежде чем она станет широко известна.

“Мы не должны думать, что у нас будет иммунитет, - продолжал губернатор. В комнате воцарилась тишина. Америка могла находиться в десяти тысячах миль отсюда, а Форт Несессити, без сомнения, был крошечным частоколом в непроходимой глуши. Но нити торговли и империи опутали весь мир своей паутиной. Судорога в одном из них, как бы далеко они ни находились, могла отразиться до самого края земли. А французы были гораздо ближе, чем Америка.

“Когда французский гарнизон в Пондишери узнает об этом, они, без сомнения, попытаются воспользоваться этим преимуществом. Возможно, они уже идут на нас.”

“Тогда пойдем им навстречу, - сказал человек по имени Коллинз. Он был самым молодым в этой комнате, только что прибыл в Индию и был назначен в совет только благодаря связям своего отца. Его щеки все еще были молочно-белыми, еще не закаленными индийским солнцем. Мансур уже видел таких раньше - он он предполагал, что тот не переживет первого муссона.