Случайными дорогами. Часть 1

Глава 1. Новая цель

Во рту першило, ныла каждая клеточка тела, а веки казались свинцовыми. Гермиона Грейнджер резко проснулась и не сразу смогла понять, где она находится и какое время суток. Утро или все же вечер? Сколько она спала?

«Точно не пару часов», — решила она, ощущая пульсирующую в висках кровь, голова просто раскалывалась, шея затекла, да и все тело тоже. В следующий миг на нее свалилось осознание: — Все закончилось!» — она лежала в комнате Джинни в «Норе». Предыдущие дни слились в один ужасный длинный кошмар, вспоминать который совершенно не хотелось, но отвязаться от мельтешащих под веками образов она никак не могла. Попросту не получалось, не отпускало…

Стоило только закрыть глаза, как темнота рассыпалась кучей суматошных образов, и она вновь видела вспышки заклинаний, ряды мертвых и раненных людей, словно наяву слышала громкий плач Джинни, неестественную тишину Большого зала, истошные крики толпы, грохот глыб камней, падающих совсем рядом, чувствовала запах едкого дыма и обжигающее кожу пламя, насыщенный железный запах крови… Серую клыкастую тень Фенрира, громадную великанью ногу, громкий треск и эхо голоса Волдеморта, тело Гарри, слезы Хагрида, капающие с лохматой бороды, застывшие глаза Фреда, неподвижные тела Люпина и Тонкс…

Текли минуты, а Гермиона по-прежнему неподвижно лежала, погрузившись в свои ощущения и мысли, и безучастно смотрела в окно на сумеречное небо, по которому вяло текли редкие облака. В глубине души она никак не могла поверить, что наконец-то наступил тот долгожданный день, когда все закончилось. День, о котором она столько раз мечтала.

Очередной раз ускользая от смертельной опасности, Гермиона молила дотянуть до окончания войны, увидеть мир, в котором уже не нужно будет постоянно скрываться, до изнеможения себя изматывать и отчаянно рисковать жизнью. Мир, где она будет способна радоваться каждому новому дню, а не ломать голову в поисках вечно ускользающих ответов, на вопросы от которых зависят жизни…

И этот день наконец настал.

А Гермиона просто лежала и смотрела в потолок, пытаясь успокоиться и убедить себя, что теперь все будет иначе, но сама не верила собственным доводам и лишь понадеялась, что однажды по-настоящему поверит и сможет принять — Волдеморт и все, что с ним связано, теперь лишь ужасное воспоминание, которое больше никогда не повторится.

В тяжелые моменты победа представлялась ей безмерно светлым и счастливым событием, но сейчас Гермиона не чувствовала ни капли обещанной радости. Миг беззаботной эйфории прошел еще вчера, а в груди теплилось лишь смутное чувство облегчения, за которым скрывались пустота и неизвестность. В глубине души она уже давно не верила, что все когда-нибудь снова станет хорошо. Так сильно отчаялась, что почти потеряла надежду…

В этот момент Гермиона захотела закрыть глаза, навсегда сморгнув все ужасные воспоминания. Раствориться в тишине, ничего не чувствовать, ни о чем не думать и даже не дышать, но как бы она ни желала забыться, жизнь напомнила о себе ярким лучом солнца, пробившимся через серые облака. Кусочек света попал прямо в глаза, заставив резко потянуться и зажмуриться.

«Значит, уже утро, а я проспала целый день», — Гермиона с трудом повернула голову и заметила, что Джинни в комнате уже не было. Даже после стольких тяжелых потерь время ни для кого не стояло на месте. Солнце, как обычно, вставало на востоке, и все просыпались, продолжая свой жизненный путь, несмотря ни на что.

Преодолев болезненную усталость, Гермиона все же встала и поплелась в ванную. Собственное отражение в зеркале заставило поморщиться: грязные, спутанные волосы, ссадина на лбу, бледное осунувшееся лицо, синяки под глазами, худые плечи и ребра. Она попробовала себе улыбнуться, как всегда советовала мама в начале дня. В детстве, когда у нее еще были длинные передние зубы, Гермиона терпеть не могла этот чудесный мамин совет. Сейчас же — вспомнила об этом с любовью, но от вида собственной улыбки настроение ничуть не прибавилось.

«Мама, ты ужаснулась, если бы увидела, на кого я сейчас похожа…»

Приняв душ, Гермиона вновь взглянула на себя в зеркало, снова улыбнулась, но улыбка уже не была похожа на карикатурную гримасу, хотя и казалась неестественно натянутой.

«Мне надо просто осознать, что все прошло», — думала она, кутаясь в полотенце, и устало присела на бортик ванной. Ведь весь последний год единственной ее целью было выжить и не дать никому из близких умереть, а сейчас нужно было попытаться начать жить дальше. Продолжить жить, а не существовать. Чувствовать эмоции, а не пустоту.

«Пора поставить себе новую цель, — решила Гермиона, с трудом расчесывая еще мокрые волосы. — Многие умерли, им уже не важно, как сильно я буду скорбеть по ним, сколько боли испытаю, сколько слез пролью. Они уже мертвы, и я сама вырою себе могилу, если позволю себе застрять в таком состоянии надолго. Все они отдали свои жизни за то, чтобы мы жили, за то, чтобы мир стал чуть лучше».

Затем она высушила волосы заклинанием, от чего они мгновенно распушились, и посмотрела на себя. Лохматая, усталая, бледная… Подойдя вплотную к зеркалу, Гермиона вгляделась в глубину своих карих глаз, рассмотрела узор на радужке и заглянула в темноту своих зрачков, будто стараясь там найти желанные ответы.

«Мне нужно снова стать той, которой я была когда-то. Мне нужна новая цель. Нечто, что снова сделает мою жизнь такой, какой она была всегда. Нельзя каждый день вновь и вновь убеждать себя жить, и заставлять себя вставать, как сегодня».

Гермиона вздохнула и отвернулась от опостылевшего отражения, чтобы натянуть штаны и футболку. Одевшись, она вернулась в комнату и плюхнулась на скрипучую кровать. Джинни в комнату не вернулась, а в «Норе» стояла неестественная для огромного дома тишина. Из коридора с легким сквозняком прилетел запах жареных яиц с беконом. В миг, когда она его почувствовала, в ней воскресло забытое в прошлой жизни чувство голода, заявившее о себе глухим урчанием пустого желудка. Спускаясь в столовую, Гермиона еще издалека услышала возмущенный голос мистера Уизли:

— Гарри, тебе необязательно это видеть…

— Вы думаете, меня волнует, что обо мне написали, после всего, что было про меня сказано за эти годы?! Меня не удивит, даже если там написано, что я сел на космический корабль, улетел на Марс и вернулся только для того, чтобы убить Волдеморта! Мне просто интересно узнать, что происходит!

— А маглы, что, могут настолько высоко летать? На этих, как ты сказал… космораблях?

Видимо, временное замешательство мистера Уизли позволило Гарри выхватить газету.

— Да, уже много лет как летают, я вам потом покажу… — она услышала шорох разворачиваемой газетной бумаги. Затем ее друг весело засмеялся и зачитал: — Гарри Поттер — кто он? Известный герой или неизвестный Темный Лорд? Что на самом деле произошло в Хогвартсе?.. И это все? — он фыркнул.

Гермиона споткнулась и чуть не скатилась с лестницы от внезапно нахлынувшей злости.

«Скитер еще и смеет что-то писать в таком ключе, после всего, что Гарри сделал для всех нас?! — она в гневе ворвалась в столовую. — Вот она, новая цель! Эта навозная букашка давно уже напрашивается, и я ее, между прочим, предупреждала! Позабыла, видимо, обо мне, ну так я ей напомню! Сначала облила грязью Дамблдора в своей ущербной книжонке. Конечно! Он ведь уже никак возразить не сможет. А теперь переключилась на Гарри! Опять! Мир точно станет лучше, когда она немножко посидит в Азкабане, тем более, дементоров там теперь нет, и подумает о том, как издеваться над человеком, который умер… В буквальном смысле жизнь отдал! За все то, что она, вероятно, даже не в состоянии будет понять!»

— Да как она смеет! Да как они посмели вообще это напечатать?! — Гермиона большими шагами летела к другу, чтобы самой убедиться в очередном печатном изыске, и резким движением выдернула у него газету. На обложке под дурным заголовком красовалось старое фото Гарри, измазанного кровью с очень напряженным, серьезным выражением лица — вероятно, снятое еще на турнире.

— Ой, Гермиона, привет… — Поттер даже отшатнулся — уж очень пугающе его подруга выглядела в этот миг.

— Все! Это будет ее последняя сочиненная в твой адрес… — она сделала паузу, подбирая нужное слово, но на ум так и не пришло ничего культурного. — Даже не знаю, как правильно называть то, что она там пишет! Мне срочно нужен пергамент и перо… Рон! Рон, можно я возьму Сычика?!

— Доброе утро, — Рон тоже немного испугался яростного напора. — Может, сначала чаю, есть омлет с беконом?

Гермиона посмотрела на тарелку, потом огляделась: за столом сидели Билл, Чарли, Рон и мистер Уизли, а между ними стояла начатая бутыль огневиски, а рядом еще одна, но уже пустая. В воздухе летал соответствующий запах. Все молчали и смотрели на нее странным взглядом, от чего ее гнев немного утих.

— Ты прав, простите. Доброе утро, — устыдившись, она смущенно присела за стол.

— Доброе утро, — невесело поздоровались они в ответ.

— Ты как, Гермиона? — обняв ее за плечи, спросил Рон.

— М-м-м, — с набитым протянула она и показала движением свободной от вилки руки «так себе, но жить буду». С каждым кусочком пищи проходила головная боль, а она так сильно проголодалась, что домашний омлет, да еще и с беконом, казался самой восхитительной едой в мире после почти года скитания и недоедания.

— Сычик прилетел вчера днем, — вяло рассказывал Рон пока она кушала. — Мне кажется, он подрос. Представляешь, сам нашел нас здесь.

— А что ты хочешь сделать? — спросил Гарри. — Напишешь Скитер или сразу в Министерство? Гермиона, забудь об этом. Мне уже плевать, что они пишут, главное — все теперь знают, что Волдеморта нет, и я уже не «Нежелательное лицо номер один».

Гермиона оторвалась от еды, с трудом проглотила то, что жевала в этот момент, сделала глоток чая и громко поставила кружку на стол.

— Да как ты не понимаешь, Гарри! Так нельзя! Нельзя вечно позволять ей проходиться на твой счет. Для нее как будто ничего святого нет! — она со звонким стуком воткнула вилку в бекон. — Ты же пожертвовал собой тогда, в том лесу, и даже умер, — в этот момент Билл, Чарли и мистер Уизли дернулись. Она забыла, что не все еще знали подробности. — Ты столько пережил, ты совершил подвиг, и извращать все, что тогда произошло — это выходит за все рамки!

— Отчасти ты права, — со вздохом протянул Гарри, — я должен рассказать свою версию, ради тех, кто погиб. Я хочу, чтобы все знали о невиновности профессора Снейпа, — эти слова снова вызвали бурную реакцию за столом.

— Это… это все правда? — мистер Уизли широкими пьяными глазами уставиился на Гарри. С таким же выражением страха, шока и удивления на него смотрели и Билл с Чарли.

— Да, профессор Снейп всегда был на нашей стороне, и я могу это доказать! Перед смертью он отдал мне свои воспоминания.

— Нет, неужели?! Снейп?.. — Гарри кивнул. — А то… то… что ты умер? — спросил Билл с напряженным выражением лица.

— Ну-у-у, — Гарри немного замялся, видимо, окунувшись в свои воспоминания. — Да, но буквально на мгновение, хотя… впрочем, неважно.