Антинаучные

— Вань!

— Чего? — отозвался тот.

— Помнишь ту секту, ну эти, как их… у которых Иван Грозный одновременно Иисусом был и Лениным? И пирамиды построил, с Александром Македонским на пару? Из головы вылетело название…

— Фоменковцы, что ли?

— А, точно! — обрадовался Большаков. — Они! Смешные были, чисто туристы. Я им говорил — зря вы этот пионерлагерь заняли, зимой перемерзнете все, там же домики из картона сколочены.

— Ну, ты вспомнил, Кузьмич, — сосед появился в дверном проеме и привалился плечом к косяку. — Вот влипли, додики! До сих пор помню, как ихний главный книгу перед собой обеими руками держит, «Империя», что ли — и на толпу дохляков с ней прет, как бульдозер. А сам голосит: «Христос родился в Крыму! Япония была завоевана Русью-Ордой в эпоху великого монгольского завоевания! Аматэрасу — Мать русов!»

— Да, лично мне за Японию как-то обидно стало тогда, — согласился Иван Кузьмич.

— Дохлякам, похоже, тоже. Я ж чуть в обморок не сковырнулся, когда они всю эту шоблу умалишенных раздергали на запчасти, только хруст стоял. Ну, зато замерзнуть не успели.

— Фу! Вспомнил, аж затошнило, — передернулся Большаков. — Вот уж точно, ученье — свет. Вот что, Вань. Я думаю — в город пора двигать. Вчера с внучкой созвонился.

— Это ты как? — удивился сосед.

— А помнишь, спутниковый телефон мы нашли в «Эдельвейсе»? Дак, оказалось, что связь-то ожила! Я ради интереса номер набрал — Катька и ответила! Ну, сначала как положено — слезы, сопли, но истерику не устроила, чего нет, того нет. Моя порода! — гордо отрапортовал Большаков. — Потом давай выспрашивать, ахала и охала, когда я ей поведал про нашу геройскую оборону крепости «Рябинка». Про себя тоже рассказала: мол, все у них хорошо, живут в библиотеке, устроились там с полным комфортом…

— В библиотеке? — озадаченно переспросил Демьянов. — Прямо в зале, что ли?

— Ну да. Стеллажи книгами вдоль окон, душ там есть, все остальное в порядке. Полноценный культурный центр, едрить его, не какая-нибудь сельская изба-читальня на три стола и керосинку. Оказалось, что по нынешним временам самое безопасное место. Библиотека-то старая, сколько уж лет на том месте стоит. Поэтому фонит от нее, как от Чернобыльской АЭС, но в хорошем смысле. Намоленная, можно сказать, только не чем попало, а культурой.

Бывший сторож назидательно воздел вверх палец и продолжал:

— И ни один зомби туда на пушечный выстрел подойти не может. Представь себе, сосед, сразу сотню наших профессоров Покровских. А? Как тебе? Безопасней теперь, наверно, только где-нибудь в Академии Наук. Ну, где на крыше «золотые мозги» излучают всякое, для жмуров невыносимое.

— Еще в Сколково, наверно… — добавил Демьянов, но Иван Кузьмич презрительно покачал головой.

— Сколково-то? Да ты что, Вань? Этих сразу сожрали! Говорят, зомби туда как мухи на мед слетелись — сплошные жулики, ворье и шарлатаны в том наноцентре окопались. А для антинаучных жмуриков, сам знаешь, это как алкашу чекушку показать издалека. Он же море как посуху перейдет, лишь бы дотянуться. Вот и со Сколково так же получилось…

— Беда-а, — протянул Демьянов.

— Да не такая уж, — отрезал его собеседник, — наоборот, чище стало. Ты позагибай пальцы, на руках и ногах не хватит. Раньше, куда ни плюнь, кишмя кишели всякие плоскоземельщики, экстрасенсы, фанаты Юрия Лозы, торсионщики, астрологи, нумерологи, аркаимщики… Да тыщи их! И где они все теперь? Хоть памятник зомби ставь, прямо из чистого золота, от благодарных хомо сапиенсов. Которые по-настоящему сапиенсы, конечно.

Приятели замолчали. Каждый задумался о своем.

— Так что же? — спросил профессор Покровский, который, как оказалось, тоже слышал весь разговор. — Полагаете, коллеги, надо в город?

— Надо! — решительно пристукнул Большаков ладонью по столу. — Ломоносов за наукой, вон, с рыбным обозом зимой шел. А у нас еще осень не кончилась. И наука для нас теперь — первое средство. Так что собирайте манатки, товарищи робинзоны. Только учебники не забудьте.

— Скажешь тоже, — усмехнулся Демьянов. — Без них теперь, как без рук!