Основы человечности для чайников

* * *

Чат класса молчал. Очень подозрительно молчал.

Ксюха давно догадывалась, что где-то есть ещё один, в который её не позвали, но сейчас окончательно в этом убедилась. Потому что не могло такого быть, чтобы сегодняшнее событие вообще нигде не обсуждалось.

А значит, завтра все опять будут шушукаться по углам и пялиться в спину. В лицо-то, скорее всего, ничего не скажут, но всё равно неприятно.

Зато в одном из мессенджеров внезапно обнаружилось сообщение от Тимура: «У тебя всё в порядке? Помощь нужна?»

«Ничего страшного, уже всё нормально. Спасибо», — набрала в ответ Ксюха и мысленно показала одноклассникам язык. Точнее, одноклассницам. Им-то, небось, Тимур в личку не пишет!

На самом деле его звали Тимур Игоревич, учителей всё-таки положено величать по имени-отчеству, особенно если они взрослые, а не какие-нибудь практиканты.

А Тимур Игоревич был вполне уже взрослым, преподавал историю и обществознание, носил очки в тонкой оправе, прятал под длинными рукавами рубашек татуировки и, по мнению некоторых девчонок, походил на какого-нибудь корейского айдола.

Не то чтобы во всём походил, но что-то такое восточное в его внешности явно проглядывало. Точную национальность определить никто не мог, а в лоб спрашивать девчонки почему-то стеснялись.

А Ксюха однажды не постеснялась и спросила. Любопытно же! И татуировки показать попросила, а то все о них только слышали.

Так и выяснилось, что ни капли он не кореец, а всего-навсего на четверть татарин и ещё на четверть казах. Никакой экзотики. Зато татуировки у него действительно были: парные, на обоих предплечьях, как широкие браслеты со странным витым орнаментом. Красиво, но непонятно.

Ксюха решила, что узор похож на надпись на Кольце Всевластия, и следующие полчаса они обсуждали сначала фильм, а потом книгу. Потом ещё что-то. Потом ещё.

Потом Тимур Игоревич между делом пожаловался, что уже не знает, куда складывать анонимные записочки от влюблённых школьниц, и спросил, нельзя ли что-то с этим сделать.

— Сжечь? — предположила Ксюха. И уточнила на всякий случай: — Я имею в виду записки, а не девчонок. Хотя их тоже иногда сжечь хочется.

— Нет конечно, — смутился Тимур. — Сжигать никого не надо, но, может быть, ты сможешь им как-то объяснить, что не стоит так себя вести? Во-первых, я учитель, а они ученицы. Во-вторых, я же вас всех старше лет на… Тебе сколько?

— Тринадцать.

— Ну вот, а мне — тридцать! Больше чем в два раза старше! И вообще, у меня девушка есть.

— Они знают. И про девушку, и даже где она живёт. Давно уже выследили, — не стала скрывать Ксюха. — А меня они точно слушать не будут, я им не авторитет. Могу только хуже сделать нечаянно. Так что вы уж как-нибудь сами.

С того времени прошло года два.

Как отвадить фанаток, Тимур так и не придумал, но с Ксюхой иногда болтал на переменах и приносил ей книжки почитать.

Те же самые книжки она вполне могла скачать в интернете и читать с телефона (что зачастую и делала прямо на уроках), но обмен бумажными томиками подразумевал ещё и общение, и обсуждение, и очень быстро стал той отдушиной, ради которой Ксюха вообще заставляла себя ходить в школу.

Заодно и историю полюбила. Ну а что? Она интересная, особенно если не по учебнику зубрить, а Тимура слушать и документалки всякие смотреть, им же и посоветованные.

Зато одноклассницы Ксюху окончательно невзлюбили. Примерно так же пылко и искренне, как не любили тимурову девушку. Только вот девушка была далеко и обо всей этой нелюбви знать не знала, а Ксюха каждый день мелькала в школе. И каждый день ловила на себе злобные взгляды.

И иногда отскребала жвачку он стула, прежде чем сесть за парту.

Или от джинсов, если забывала заранее проверить стул.

«Расскажешь, что на самом деле случилось?» — высветил телефон.

Прямо сейчас Ксюха хотела только одного: молча подумать, во что она ввязалась и как теперь с этим быть.

«Завтра на перемене подойду».

«Буду ждать. Выше нос!»

Ксюха послушно задрала нос к потолку, хоть Тимур не мог её сейчас видеть. Сделала селфи в подтверждение, но так и не отправила — лицо на фото получилось такое испуганное и усталое, что никакие фильтры не спасали.

И вообще перспективы не радовали.

Бабушка, конечно, в итоге сменила гнев на милость и сказала, что отдавать деньги за разбитый телефон можно и частями, за год управится. Ксюха подозревала, что можно и быстрее, если ноут всё-таки продать, а не хранить из вредности где-нибудь у соседей или на работе.

С другой стороны, кому он нужен, этот её ноут, ему уже давно на металлолом пора, подвисает от каждого неловкого движения.

С третьей стороны — Людвиг. И его «Да там всё просто: придёшь на место, заберёшь коробку, содержимое поделим».

Ксюха, конечно, всегда знала, что нельзя верить странным незнакомым личностям, особенно если они честно признаются, что сбежали из тюрьмы. Но магия… Магия — это веский аргумент! Пусть даже сама Ксюха ей не владеет, Людвиг — преступник, а Дом — стрёмная хтонь, питающаяся кошмарами, но как же хочется вернуться в комнату с камином или в новую спальню с разноцветной дверью!

Хочется выяснить, что такого натворил Людвиг.

Хочется узнать больше о магическом мире.

И хочется денег: отдать долг за телефон, купить новый ноут… ну и вообще всякое. Бабушка вот давно ворчит, что в зубную надо, но каждый раз откладывает, потому что деньги на что-то другое нужны.

Значит — придётся взять себя в руки и идти добывать эти самые деньги. Прямо после уроков, чего тянуть-то.