Основы человечности для чайников

* * *

Сразу после уроков не получилось: сначала Ксюха заглянула к Тимуру и пожаловалась на жизнь. Ну, то есть рассказала про собаку и про разбитый телефон, узнала учительскую версию («Фролова совсем от рук отбилась!») и обменяла прочитанную книгу на новую.

Потом пыталась избавиться от Инги.

Инга Гаврилова была одной из тех девчонок, которые тащились по Тимуру, но училась она на год младше, поэтому остальные фанатки её в свою тусовку не звали. Её вообще никуда не звали, кроме школьных олимпиад, поэтому пухленькая малявка в толстых очках обычно держалась особняком и проводила свободное время, уткнувшись в мобильник. Или прячась от Буранова.

Буранов в принципе считал своим долгом докопаться до всех, кто хоть сколько-то выделялся из толпы. Ксюхе от него поначалу тоже частенько прилетало, но она быстро научилась огрызаться и бить в ответ. Инга бить не умела. Она так и сказала, когда подошла:

— Я тоже его хотела вчера стукнуть, но не решилась. Не умею так, как ты.

— Да чего там уметь-то? Я же не кулаком, а просто сумкой. — Ксюха пожала плечами. — Извини, я тороплюсь. У тебя важное что-то, или так, поболтать?

— Я ненадолго. Только сказать хотела… Я же всё видела, но не полезла к нему. Испугалась. А ты такая крутая!

На мгновение Ксюха растерялась. Или даже на два мгновения.

Ощущение, что её поступок не осуждают, а одобряют, было новым. Странным. Непривычным.

— Спасибо? — осторожно произнесла она в ответ.

— Тебе спасибо. — Инга смущённо улыбнулась. — А не знаешь, что с той собакой стало?

— Понятия не имею. Убежала куда-то. Точнее, убежал, кобель же. Тебе-то он зачем?

— Ну… просто. Познакомиться хотела. Он красивый.

— Красивый, — согласилась Ксюха. — Но я правда не видела, куда он делся. И мне правда пора идти. Извини.

А потом, выйдя из школы, она внезапно обнаружила неподалёку того самого пса.

Или, по крайней мере, очень похожего: такого же серого, лохматого, слегка припадающего на заднюю лапу, которую накануне перетянуло леской. Нормально рассмотреть не получилось: заметив пристальный взгляд, пёс сразу же скакнул за угол и скрылся из виду.

Догонять его Ксюха не стала, только подумала, что либо это очень уж дурацкое совпадение, либо кое-кто её совсем за идиотку держит, либо он сам идиот. Не акцентировал бы внимание на больной ноге — она, может, и не догадалась бы. Или догадалась, но чуть позже. А так — очевидно же всё.

Особенно учитывая, что удирать из условного магического Азкабана удобнее всего в собачьем обличье.

Хотя Людвиг и сказал, что «Гарри Поттера» не читал. Принести ему, что ли? Пусть просвещается!

Конечно, можно было допустить, что хромая собака и хромой человек совершенно никак не связаны, нисколечко, но эта версия казалась гораздо более фантастической, чем предположение, что Людвиг ещё и оборотень. Тем более он сам признал, что они существуют.

Ксюха ещё немного потопталась возле школы, но собака больше не появилась.

Не появилась и по пути на маршрутку.

И по пути с маршрутки до нужного места она тоже никаким волшебным образом не возникла, поэтому Ксюха выбросила её из головы и сосредоточилась на деле.

Пока что всё шло по плану.

Минут десять шло, пока Ксюха не подняла глаза от карты в телефоне и не обнаружила перед собой забор.

Кривоватый такой забор, явно временный, наспех собранный из здоровенных листов серой жести. И даже ворота, сейчас нараспашку открытые, были из такой же жести, слегка погнутой по краям.

А за воротами шла стройка: сновали рабочие, торчали из земли сваи, экскаватор стоял, понуро опустив ковш.

— Круто! — пробормотала Ксюха. Со всем возможным сарказмом пробормотала, потому что на самом деле всё было, конечно, совсем не круто.

Людвиг описывал дом как старый, деревянный, но вполне себе существующий. К старому дому прилагался сарай — такой же старый, ветхий, но, опять же, существующий. Сейчас же перед Ксюхой не было ни того, ни другого.

И что дальше?

Можно было, наверное, вздохнуть, сфоткать забор с котлованом и принести Людвигу снимок вместо денег, но это выглядело как-то… слишком легко, наверное. И бессмысленно. И бесприбыльно (а на прибыль Ксюха, что скрывать, всё же надеялась).

Она на миг представила, что задание ей дал не скрывающийся от правосудия колдун, а родная бабушка. И вот приходит она к бабушке с пустыми руками и говорит: «Нет там ничего, всё снесли».

А бабушка отвечает: «А спросить у тебя язык отсох, что ли? Может, они эту коробку нашли и себе оставили? Или она так и лежит где-то в земле закопанная? Взяла бы да поискала!»

Голос в голове прозвучал настолько реалистично, что Ксюха рефлекторно сжалась и втянула голову в плечи. В этой дурацкой позе её строители и обнаружили. Точнее, один строитель, который как раз в этот момент подошёл ворота закрыть.

— Здра-а-асьте, — протянула Ксюха, не дожидаясь, пока её спровадят подальше, чтобы не мешалась. — А можно спросить? Может, вы знаете? Тут такая история вышла… Понимаете, меня бабушка сюда послала…

Бабушка — это прекрасное оправдание и секретное оружие. Аргумент на все времена! Потому что обычно люди, заслышав это слово, представляют стереотипную старушку в платочке и иногда даже с палочкой — уж это-то Ксюха знала совершенно точно.

А ещё все в курсе, что стереотипная старушка в платочке (особенно если она с палочкой) способна на любые странные вещи, затребовать может что угодно — и попробуй ей откажи, она же старенькая.

Старость надо уважать!

— У неё в какие-то незапамятные времена в этом доме друг жил, — вдохновенно продолжала Ксюха. И погромче, погромче, чтобы остальные строители тоже заинтересовались. Пусть организуют себе внеплановый перекур, расслабятся, посмеются. Главное — внимание привлечь, а там уже как пойдёт. — Ну, знаете, первая любовь, встречи под луной, записочки с признаниями и всё такое. А когда им нужно было разъезжаться по разным городам, они в знак этой своей первой любви закопали в сарае коробку со всякими безделушками — записки те самые, открыточки, цветы засушенные. А потом бабушка отучилась и обратно вернулась, и друг этот тоже вернулся, но они после этого не особо общались, и любви уже никакой не было. Но он умер недавно — старенький уже совсем был, — а бабушка впала в ностальгию и вот вынь да положь ей эту коробку, срочно надо. Хотела сама сюда ехать, но куда ей, она ходит-то еле-еле! Я ей говорю: «Да там и дома-то, небось, никакого нет, не то что сарая, а если есть, то кто меня туда пустит?». Она вся расстроилась, конечно, а ей волноваться нельзя, у неё сердце… Ну я и решила съездить всё-таки. На удачу. Такая вот история. Вы тут коробку не находили случайно?

Строители задумчиво переглянулись. Собралось их вокруг уже шестеро: мужики как мужики, обычные, слегка помятые, но вроде не злые. Прогонять странную девчонку они не торопились, а значит — были вполне готовы к диалогу.

— Да уже, наверное, ничего не найдётся, — наконец ответил один из мужиков, самый коренастый и обстоятельный. — Все вещи бывшие хозяева вывезли, когда переезжали. А потом бульдозер подогнали да снесли всю эту халупу вместе с сараем. И соседнюю тоже. Всё, что внутри оставалось, вместе с мусором и вывезли. Стулья там какие-то были, точно видел. Ящик картошки. Пальто драное. Может, и коробки были, не помню уже.

— Так она же закопана была! Если я правильно поняла, пол у сарая был земляной, и они прямо в нём ямку вырыли. Может, если вы на том месте ничего не копали, всё так внутри и сохранилось?

— Может и сохранилось, кто его знает. — Мужики снова переглянулись, поморщили лбы, подымили друг в друга сигаретами. Со стороны это выглядело так, будто они общались телепатически. И будто разум у них был коллективный, один на всех, а тот крепыш, который говорил с Ксюхой, просто озвучивал общую волю. — Сарай, вроде, вон там стоял. Пошли-ка глянем.

От сарая осталось одно бревно и три прибитые к нему доски. Каким-то чудом они уцелели во время сноса, а потом их выдирать не стали: на бревно прикрутили умывальник, а по доскам расставили старые консервные банки, служившие пепельницами. Стройке импровизированная курилка не мешала, котлован будущего дома находился намного правее.

Ксюха обошла бывший сарай по периметру, прикидывая размеры и планировку. Ближняя к дороге стена наверняка была глухая, та, которая смотрела на забор соседнего дома — тоже. Получается, дверь находилась в одной из оставшихся. А дальний от двери угол… Вряд ли тот, который под умывальником, там землю давно размыло и любой клад вынесло бы на поверхность.

Значит…

— Где-то здесь, — указала Ксюха. — Если там вообще что-то сохранилось, конечно.

Земля в приглянувшемся месте выглядела самой обычной. Цельной.

После дождя она наверняка была мягкой и рыхлой, но не руками же копать. Ксюха прихватила из дома маленький металлический совочек, с помощью которого бабушка пересаживала свои ненаглядные фиалки, но только сейчас осознала, как нелепо выглядит эта почти детская лопаточка на фоне полуметрового слоя почвы. А то и метрового.

Людвиг так и не объяснил толком, как глубоко закопал свои сокровища. Сказал: «Насколько вдохновения хватило».

Положение спас тот самый разговорчивый строитель, который не просто притащил нормальную лопату, но и всем собой являл желание ей воспользоваться.

— Как эта твоя коробка хоть выглядела-то? И по размерам?

— Понятия не имею! — Ксюха искренне понадеялась, что у Людвига хватило мозгов не прятать деньги в какой-нибудь упаковке от принтера или кроссовок, а то вся наспех сочинённая легенда про бабушкины любовные письма пошла бы прахом. — Наверное, не очень большая и не сильно тяжёлая. Бумажки же.

— Бумажки обычно как раз тяжёлые. И как бы они там не разложились за столько лет.

— Да в сухой-то земле что им сделается? — вмешался ещё один строитель. Оказывается, он тоже умел разговаривать. — Раньше-то их крыша от дождя защищала, пока сарай целым стоял. Если грунтовыми водами не подмыло, то могли долго пролежать.

— А дом давно снесли? — заинтересовалась Ксюха.

— Да года два или три назад. Думали, раньше участок застраивать начнут, но с документами что-то затянулось, вот и отложили. Ну-ка двигайся, проверим, уцелело ли что-нибудь.

Лопата с чавканьем воткнулась в землю.

— А жильцы куда делись?

— Расселили, небось. Но тут уж я не в курсе, перед нами-то никто не отчитывался.

Строитель копал осторожно, чтобы не перерубить ненароком коробку. Поэтому и звяканье из-под земли раздалось не слишком громкое. Аккуратное такое звяканье, как будто неведомое сокровище робко высунулось из-за угла и просвистело: «Пссс, я тут!»

Остальные мужики оживились, зашушукались, подтянулись ближе.

Ксюха почувствовала, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Неужели нашли? Или это просто лопата наткнулась на какую-то железку?

В четыре руки они с общительным строителем разгребли влажную землю и вытащили наружу круглую жестяную коробку.

Легенда про бабушкину любовь затрещала по швам, но всё же уцелела — жесть местами покрылась ржавыми пятнами, а картинки поблекли и облупились, делая надписи едва заметными.