Разыскивается невиновный

5

Джуди рвалась с поводка. Она шла по следу азартно, и Алексееву время от времени начинало казаться, что его розыскной собаке просто-напросто охота размяться, побегать с проводником по барханам. Но овчарка вдруг останавливалась, крутилась на месте, делала короткие рывки в сторону, почти зарывая черный кончик носа в песок, и потом опять уверенно тянула вперед.

Очень скоро за барханами скрылся рыжий гребешок кыра с фигурками людей. Придержав Джуди, Андрей взглянул на компас: если подымется буря, дорогу назад не сыщешь и по собственным следам. Солнце жгло через мокрую форменную рубашку, при беге противно хлюпало под околышем, пот заливал и разъедал глаза.

«Унесла ее нелегкая, — злился Андрей. — Какая-то сумасшедшая баба. Нашла где прятаться — в Каракумах. Небось даже попить не взяла, дура...».

Теперь он жалел, что не взял у Текебая Чарыевича вторую фляжку с водой.

Поводок чуть не вырвался из руки — собака яростно ринулась вперед, шерсть на черной холке встала дыбом.

Где-то здесь!

Сердце Андрея часто заколотилось, а рука невольно тронула кобуру с пистолетом.

Джуди вдруг встала. Злобный клекот вырвался из оскаленной пасти. Резкий свист раздался в ответ: из кривого куста созена на них смотрели неподвижные глаза полосатого чудища.

— Зем-зем проклятый, — разочарованно пробормотал Андрей. — Тебя только не хватало...

Он прикрикнул на собаку, и та неохотно, озираясь на варана, продолжала путь по следу. Ящер насмешливо показал им раздвоенный язык и исчез — будто впитался в песок.

Примерно через четверть часа сержант Алексеев вышел на небольшой такыр и увидел метрах в пятидесяти полуразрушенное округлое строение. Оно было без окон, сложено из необожженных глиняных кубиков и обнесено невысоким ограждением — тоже глиняным и тоже разваливающимся.

Сейчас у Андрея не было и капли сомнения, что в этих древних развалинах прячется человек, за которым он шел. В пустыне на открытом солнце долго не вытерпишь. А там была тень.

Увлекаемый собакой, Алексеев почти бегом пересек изборожденный трещинами такыр и осторожно приблизился к строению.

— Лежать! — шепотом и жестом приказал он Джуди.

Та неохотно легла в тени ограды. Длинный розовый язык свешивался из пасти, бока часто ходили. Андрей достал пистолет, сунул его в карман брюк и неслышно подошел к низкому проему, черневшему в покатой стене.

Внутри было темно и тихо.

— Кто есть? Выходи! — нагнувшись, крикнул Андрей.

Звук его голоса ухнул, отразившись от стен.

Второй раз сержант кричать не стал. «А, будь, что будет», — подумал он и на корточках полез в дыру.

Андрей не успел выпрямиться, как услышал рядом с собой прерывистые всхлипывания. Внутри оказалось не так уж темно — свет пробивался через проломы в круглой крыше, и сержант почти сразу увидел скорчившуюся на полу шагах в трех от входа женскую фигуру.

— Вот ты где! — с облегчением выдохнул Андрей. — А ну-ка выходи!

Получилось грубовато. Сержант это почувствовал и невольно смутился.

Наступила томительная пауза.

— Выходите, — пробормотал он наконец.

— Не выйду!

Тонкий голосок дрожал от напряжения.

— Как это?! — оживился Андрей. Теперь он снова почувствовал себя сотрудником милиции. — Немедленно наружу!

— Не выйду!

— Выйдешь, — сказал Андрей. Он подошел, нагнулся и взял девушку за локоть. — Ну-ка... Ой!

Он отскочил и затряс кистью, дуя на палец.

— Я тебе покусаюсь! Джуди, ко мне!

Послышался легкий топоток, и в светлом проеме показалась собачья морда. Андрей схватил Джуди за ошейник.

— Голос! — приказал он и махнул рукой на девушку. Овчарка густо забухала, хотя и без особой злости.

Беглянка подобрала ноги и сжалась в комок.

— Давай по-быстрому! — прикрикнул Андрей.

Девушка медленно поползла к выходу, прижимаясь к стене, и, странно стискивая руки у груди, быстро юркнула наружу. Следом, щурясь от солнца, выбрался Андрей с собакой.

— Не смотри! — пронзительно крикнула девушка, заставив сержанта вздрогнуть.

Она стояла, все так же прижимая руки к груди, и Андрей увидел, что ее красное измызганное платье разорвано от ворота до пояса. Сержант Алексеев отвел глаза.

— Я и не смотрю, — запоздало пробормотал он.

Так они стояли несколько секунд. Но вот сержант что-то вспомнил и присвистнул.

— Погоди-ка, сейчас...

Он снял фуражку и отвернул клеенчатую подкладку околыша. Под ней была вколота игла с белой ниткой.

— На, зашей!

— Брось на землю, — тихо, но твердо сказала девушка. — И отвернись...

Через три минуты Андрей снова услышал за спиной ее голос. Тон был уже не такой резкий:

— Возьмите... Спасибо...

Теперь он рассмотрел ее хорошенько. Размазанные с грязью слезы, диковатое выражение миндалевидных глаз... И все же девушка красива. Разве что излишне полновата.

— Пить, верно, хочешь? Держи.

Она молча взяла фляжку и стала так жадно пить, что Джуди облизнулась, а сержант почувствовал в горле сухое жжение.

— Э-э, ну ты даешь! Нам-то оставь! — прикрикнул он и забрал фляжку. Обтер горлышко, отпил несколько глотков. Короткой струйки, смочившей язык и глотку, удостоилась и овчарка.

— Теперь пойдем!

Андрей Алексеев знал службу хорошо. Ему в голову не пришло разговаривать по дороге с задержанной. Этим займется следователь, каждому свое.

И лишь когда впереди за барханами замаячила верхушка кыра, он вдруг вспомнил, что не обыскал перед уходом глиняное строение, где пряталась девушка.

Он даже покраснел: это была прямо-таки непростительная ошибка.