Ты здесь живёшь?

VI

На причалах толклись люди. Носы у них покраснели, как и положено на пронизывающем осеннем ветру. Рыбаки с небольших ботов курили трубки, жевали или нюхали табак и говорили, что пора ставиться на зиму. Старшие с судов побольше коротали время в своих машинах, собравшись на одном из причалов, либо сидели в портовом кабаке и глядели на пришвартованные суда, словно не узнавая их.

Всякая деятельность в гавани прекратилась, движение наблюдалось лишь вокруг траулера, прибывшего ночью. Большой кран выхватывал из трюма ящики с рыбой, поднимал их, переносил по воздуху и опускал в кузова автомашин. Раздавались пронзительные крики «вира», «майна», а иногда — «идиот, что делаешь».

На источенных червями сваях рухнувших причалов сидело несколько чаек. Поодаль покачивались на волнах жалкого вида буревестники-глупыши. Мальчишкам лень было закинуть удочку, чтобы поймать подкаменщика, или забросить сеть, чтобы отловить пинагора. Они просто стояли, запрокинув головы и подняв плечи, им было лень даже бросить камнем в чайку.

Во всем чувствовалась осень.

Вдруг мальчишки оживились, завидев, что по трапу с траулера сходит долговязый парень с растрепанными светлыми волосами. Когда он поравнялся с ними, они окликнули его:

— Оули Кошелек!

Однако Оули Кошелек сделал вид, будто не слышит. Он был теперь выше их. Он стал настоящим моряком на траулере и не слышал прозвищ, какие на причале выкрикивали малыши, неработающие сопляки, для которых высший героизм — прогулять урок.