Честная книга

Буквально через неделю, взяв легкий спиннинг, я вернулся в то же место. Неожиданно для самого себя всего через полчаса вытащил небольшого, но очень бойкого судака. Через день – еще одного. Потом – двух. И так – почти всё лето. За пару месяцев поймал столько рыбы, сколько не ловил за всё время до этого. Что-то неуловимо изменилось. Обычные символические действия начали обретать цель. Не имея под рукой эхолота, простыми дедовскими способами день за днем я исследовал реку. Она удивляла, каждый раз открываясь с какой-нибудь новой стороны. Менялись погода и ветер. Скакало давление. Шли дожди. Уровень воды поднимался и опускался. Каждая мелочь влияла на поведение рыбы. Даже дно преображалось на глазах. Глубокая яма, из которой в один день удавалось достать пару небольших судачков, через неделю бесследно исчезала, занесенная тоннами песка. К осени участок протяженностью в пятнадцать километров был вдоль и поперек изучен. Я понимал, где, какой и когда может находиться хищник. На что и почему он может клевать. Однажды утром разговорился с аборигеном. Он похвастался, что за 30 лет поймал в этих местах целых двух стерлядей. Мой результат был таким же. Правда, всего за два месяца.

Почему-то именно тем летом рыбалка стала важной. Пару раз в неделю, вставая задолго до рассвета, я затемно успевал доехать до воды. Проводил там весь день. Уезжал после захода солнца. Чтобы не портить отдых большим количеством людей, делал это в будни. Настолько короткие выезды по-прежнему казались непривычными. Тем не менее я был практически счастлив. Мне нравилось всё. Отсутствие необходимости тратить время на лагерь. Простой обед из свежих овощей и фруктов. Приятная усталость и даже легкая боль в спине после двенадцати часов, проведенных на ногах. Казалось, ради этих ощущений уже стоит просыпаться. Но бывало и по-другому. Спина неприятно ныла. Плечи и руки болели. Вымотанный и злой, уже в полной темноте, я покидал реку. В эти дни мне не попадалась рыба. Двигаясь в сторону дома, я смотрел прогноз погоды. Прикидывал, когда смогу вернуться. Минута за минутой прокручивал в памяти события. Думал, что можно было сделать по-другому. Искал ошибки. Испытывал острую необходимость срочно всё исправить. Удавалось это далеко не всегда.

Однажды клевать совсем перестало. Казалось, этим летом я понял основной принцип. Нужно было следить за подсказками. Рельеф, температура, уровень воды, ветер, облачность и время суток лишь примерно говорили о том, где и какого искать хищника. Подбирать приманки, проводки и снасти для конкретных условий ловли можно было бесконечно. Удачное сочетание, работавшее утром, могло не дать никакого результата вечером. Хитрый голавль, стоявший на травянистых косах, жадная щука, охотившаяся у берега, ленивый судак, сутками спящий на дне. Все они требовали разного подхода. Как правило, в течение дня решение удавалось подобрать. Но внезапно, на протяжении трех недель сентября, я не получил ни одной поклевки. Месяцами копившееся напряжение стало вдруг практически невыносимым. Похоже, я погрузился в него достаточно глубоко. Источник был где-то совсем рядом. В один из вечеров, уже затемно поднявшись на берег, уставший и злой, я неожиданно столкнулся с зайцем. Ослепленный светом фар, стоя на задних лапах, несколько долгих минут он таращился в мою сторону. Потом, резко взмахнув ушами, скрылся в высокой траве. Меня сковало оцепенение. Перед глазами что-то вспыхнуло. В груди проснулся ледяной ужас. Разбитый внезапной догадкой, напуганный и почти обессилевший, надолго я остался на месте.

VIII. Разочарование

Большая розовая лужа медленно растекалась по асфальту. Из пробитого радиатора «Шевроле» капала охлаждающая жидкость. Стояла такая жара, что пара совсем не было. Что-то пошло не так. Как будто сначала я подумал «нет, только не опять». Потом – «нет, так не бывает». И лишь после этого ощутил толчок, сопровождавшийся звуком удара сзади. Сохраняя надежду, что ничего страшного не случилось, я медленно вылез из машины. Незадачливый виновник торжества явно нуждался в эвакуаторе. Мне же ничего не мешало придерживаться изначального плана. А именно – доехать до гаража, взять палатку и вечером отправиться на речку. Царапины на бампере и колпаке запаски, действительно, этому не препятствовали. Стоя и прикидывая, как быстро появится ГАИ, я размышлял, сколько времени займут бумажки. Удивился собственному отрывистому дыханию. Потом – легкой дрожи в руках. Сел за руль. Попробовал успокоиться. Ядовитый коктейль из чувств – злости, тоски и необъяснимой тревоги – упорно мешал это сделать. По спине пробежали мурашки. Напряжение резко подскочило.

Меня не очень волновала машина. Хотя тратить время на возню со страховой компанией представлялось не слишком интересным. Растущие на глазах пробки тоже уже не беспокоили. Где-то глубоко внутри возникло и крепло ощущение, что поездка сегодня не состоится. И дело было не в том, что планы внезапно разрушились. Просто я, отмахиваясь от действительности, в очередной раз пытался себе соврать. Всё это – и жара, и авария, и злость – со мной уже было. Приблизительно год назад. Примерно на том же месте. В то же время и при похожих обстоятельствах. Глаза закрылись. Отчаянно колотившееся сердце резко оборвалось и затихло. По телу прокатилась глубокая, обволакивающая слабость. Нахлынули апатия и безразличие.

Вспомнился тот день. Он не заладился с самого утра. За пару месяцев до начала эксперимента, проспав и встав с трудом, я долго отвечал на почту. Возился с домашними делами. В результате начал понимать, что опаздываю. В заметках был список мелочей, которые следовало закончить. Вечером я уезжал на Дон. Наскоро побросав в машину вещи, помчался в гараж за дополнительной канистрой. На полпути, на съезде с третьего кольца, на скорости около восьмидесяти услышал громкий хлопок. Кузов накренился. В зеркале заднего вида отразилось облако густого пара. Нога, инстинктивно упершись в педаль, тут же провалилась вниз. Тормозов не было. Прокатившись по инерции метров триста, я все-таки остановился, чудом никого не задев. Вышел посмотреть, что случилось. Канализационный люк с большим отколотым куском подпрыгнул после проезда переднего колеса. На какие-то доли секунды доступ в колодец открылся. Заднее колесо рухнуло туда. Диск разлетелся. Амортизатор был оторван. Из-под перекошенного заднего моста по асфальту струилась темно-коричневая тормозная жидкость. Конечно, в тот день я никуда не уехал. Но вскоре, в самом начале октября, снова собрался на Дон. Приготовив с утра вещи и заскочив в офис, чтобы разделаться с какими-то срочными делами, быстро отправился домой. Хотел вздремнуть пару часов перед длинным ночным перегоном. Незадачливая дама, решившая повернуть из среднего ряда налево, легким движением руки разрушила все планы. Провозившись с ГАИ до глубокой ночи, я отказался от поездки. Через месяц предпринял еще одну попытку. Около трех утра где-то за Тулой вышел, чтобы купить на заправке кофе. И больше не смог открыть машину. Она просто не снималась с сигнализации. Ни с брелока, ни через GSM-модуль. Поразмышляв пару недель о причинах таких странных совпадений, машину я решил продать. Но теперь, год спустя, автомобиль был другим. А проблема осталась прежней. Потому что снова, впервые за восемь месяцев, я планировал уехать на Дон.

Мне всегда представлялись выдумкой истории о Боге или другом высшем разуме, управляющем всем происходящим. Для этого в мире существовало слишком много несправедливости. Но в тот раз, рассматривая в телефоне фотки, я очень крепко задумался. Кадры двух аварий были сделаны с разницей в год. Дата была одинаковой. Время отличалось на две минуты. В одном случае я вышел из машины в 14:52. Во втором – в 14:54. Расстояние между точками на карте составляло пятьсот метров. Для совпадения это было слишком странным. Изо всех сил стараясь понять, что конкретно случилось, я почувствовал невероятную усталость. Весь вечер провел как в тумане. Рано лег спать. Проснувшись на следующее утро, ощутил себя полностью разбитым.

Пару дней мне было плохо. Странная слабость не позволяла ничего делать. Мутный вязкий туман, доверху наполнивший голову, совершенно не давал думать. Я превратился в овощ. Лежал, дремал и пересматривал старые фильмы. Сил не было даже на то, чтобы пойти гулять с собакой. На третий день стало легче. Постепенно вспомнились подробности последних печальных событий. Ситуации были схожими. Каждый раз, начиная с утра, я дергался, нервничал и что-нибудь обязательно не успевал. Меня донимали сомнения – стоит ли вообще ехать. Самые незначительные мелочи, сильно действуя на нервы, причиняли физический дискомфорт. Погода. Неожиданный телефонный звонок. Едва различимый скрип замка багажника. Казалось, всё вокруг сопротивлялось желанию уехать. Упорно придерживаясь плана, я все-таки терпел неудачи. На этом совпадения заканчивались. Вопросов становилось больше.

Почему я не мог доехать до речки? Почему страдала техника? Что я делал не так? Или, если на секунду предположить, что за всем этим стоял некий разум, то что конкретно таким образом он хотел мне сообщить? Внятных ответов не было. Я снова что-то упускал. Неожиданно в памяти вспыхнула деталь. За несколько дней до аварии случилась серьезная неприятность. Почти год мы с партнерами старались запустить проект. Но очередной потенциальный инвестор, на которого мы очень надеялись, наотрез отказался участвовать. Руки опустились. Стало понятно, что что-то идет не так. Я решил побыть в одиночестве и как следует всё обдумать. Поэтому собрался на Дон. Возможно, именно в тот момент совершил роковую ошибку.

Эта мысль многое объясняла. И напряжение, и сопротивление, и даже мучительные сомнения. Казалось, я что-то нащупал. Полистав дневники, нашел похожие события, случавшиеся перед каждой поездкой. В те дни я всегда испытывал почти одинаковые чувства. Гнев, тоску, разочарование и страх. Мир вокруг неотвратимо рушился. Неудачи представлялись фатальными. Было совершенно не ясно, как после них жить дальше. Меня преследовала почти физическая потребность отмотать события назад. Любой ценой вернуться к плану. Исправив несколько незначительных деталей, все-таки получить задуманное. К сожалению, это было невозможно. Изнывая от собственного бессилия и глубокой, всепоглощающей безысходности, я боролся с растущим напряжением. Не желая использовать алкоголь, просто спасался бегством.

Бог, высший разум, рок. Таинственные мистические совпадения. Всё это было ни при чем. Только я и мои собственные действия служили настоящей причиной. Год, прошедший после первого инцидента, не привел к заметным переменам. Время было потрачено впустую. Медленно, бессмысленно и бесцельно я прополз очередной круг. Это было унизительно. И, тем не менее, было правдой.

Мне хотелось бежать и кричать. Еще лучше – что-нибудь крушить и взрывать. Все мои нелепые попытки хоть как-то изменить жизнь закончились позорным провалом. Да, алкоголь остался в прошлом. Но это ни на что не повлияло. Напряжение все так же росло. Счастье по-прежнему не наступало. Никогда прежде я не чувствовал себя настолько никчемным и бесполезным. Долгие годы я старательно избегал детей. Боялся стать таким папой, каким был мой для меня. Оказалось, могло быть и хуже. Ведь эти новые люди могли вырасти такими же, как я.