Мир

Но сама в это время потеряла сон. Когда двадцать девять лет до этого живешь в одной стране, без рисков природных катаклизмов, в другой стране землетрясения выбивают почву из-под ног. Я скачала пять приложений с уведомлениями о толчках, подписалась на всех сейсмологов в интернете. Каждый день проверяла тревожный рюкзачок.

В то же самое время — так совпало — я увидела, что в Париже сдается квартира на месяц по очень выгодной для центра цене. И решила, что такую возможность упускать нельзя. Мне нужно было перевести дух.

Я бы рассказала про полуночный блеск Эйфелевой башни, про то, как мы ели легендарные пирожные под цветущими деревьями в Пале-Рояль. Про то, как загадывали желания на Монмартре. Но это текст про другой город, и второму — пусть и тоже любимому — тут не место. Париж прекрасен, но мысленно я все равно была в своей Турции.

Я каждый день торговалась с собой и думала, что желание жить в Стамбуле будет сильнее тревоги. К концу поездки я решила, что мы остаемся в Стамбуле и все будет хорошо под полумесяцем.

За два дня до возвращения пришло уведомление: «В 700 км от Стамбула землетрясение средней мощности». Муж все понял по моему лицу.

Мы решили уезжать и через четыре недели уехали. За три недели до отъезда приняли последних гостей. За две — распродали лишние вещи. За неделю мы побывали в Шиле, красивейшем месте в Стамбуле.

Я хорошо помню вечер накануне отъезда: ходила и прощалась с каждой вывеской, с каждой чайкой. Запоминала лица бариста в любимых местах и долго всматривалась в горизонт на набережной Мраморного моря. Я очень любила кататься на пароме. В Стамбуле это вид общественного транспорта: вы платите пять лир и едете по Босфору, пьете турецкий чай из бардака. В последние дни жизни там я на пароме надевала наушники и тихо плакала, уткнувшись в окно, чтобы муж не заметил.

Сейчас мы живем в Тбилиси. Здесь нет чаек, с любимой кофейней тоже не складывается. А ездим мы на такси.

Да, одна история жизни снова закончилась. И надо писать новую. Но теперь всегда, когда мне грустно, я закрываю глаза и еду на этом пароме. Смотрю на голубые волны и стараюсь ощутить сладкий и душный воздух, который есть только в Турции.