Записки президента 2

25

В странах, образовавшихся на просторах бывшего СССР законодательство отличается поразительной лабильностью, особенно выборное. Каждая, пришедшая к власти группа людей, старается изменить его под себя, чтобы, если не объявить себя пожизненным руководством, то хотя бы увеличить собственные шансы остаться у руля. Грубо говоря: «Президентом может быть любой гражданин Славии, имеющий высшее образование, проживающий в течение последних пяти лет перед выборами на территории Замка и носящий фамилию Швец». Нас существующие требования устраивали, вводить имущественный ценз, то есть назначать залог для кандидатов мы сочли неправильным, а вот процедуру голосования решили осовременить, чтобы каждый, кто не ходит на выборы исключительно потому, что ему лень в воскресный день в мерзкую погоду тащиться за два квартала ставить галочку, мог отдать за меня свой голос, не отрывая взгляда от смартфона. Конечно, за меня, он же знает, кто ему такую возможность обеспечил. Короче, электронное голосование мы ввести решили. Решили давно, но на обсуждение парламента нельзя выносить непродуманный проект, поэтому окончательно готов он был как раз к той сессии, где я говорил про детей. Основной смысл заключался в регистрации на сайте Избирательного Агентства через присвоенный каждому налоговый номер. А для тех, кто этот номер отказался получать или кому возраст мешает постичь компьютерную грамотность или тех, кто просто хочет посмотреть, работает ли буфет на участке, будут, как всегда, открыты пункты голосования по привычным адресам. Главной же задачей разработчиков была организация защиты данных, чтобы никто не смог взломать систему и назначить себя президентом. Вот именно эта проблема и была наконец-то решена. Мне пытались разъяснить, как это круто и что-то про серверы на территории Славии, и про какие-то протоколы, однако я честно признался, что ничего в этом не понимаю, но точно знаю, что, если не сработает, все, кто был задействован в обеспечении безопасности, сядут на сроки от десяти до пятнадцати с конфискацией. Этот стимул вызвал у собравшихся желание ещё раз пересмотреть уровни защиты, и мы получили очень хороший, по словам экспертов, программный продукт.

Закон был принят и даже утверждён Сенатом. Посмотрим осенью, что нам это даст. А буфеты всё равно нужно будет организовать.

Когда мы заводились с аэропортом, Матильда по совету аналитического центра разбросала информацию о наших планах по всему глобусу и старалась поддерживать её в динамике. И вовсе не для того, чтобы похвастаться. Привлечение инвесторов, работы по отсыпке острова, строительство электростанции, все эти действия убеждали тех, кто понимает, что проект серьёзный, не на один день и с хорошими деньгами. А понимают не только эксперты и аналитики. Понимают и простые работяги, которые разъезжаются на заработки по всей окружающей загранице. Мы просто захотели вернуть их к семьям. Не то, чтобы нас волновало, что дети не видят отцов, всё гораздо прозаичнее — если они будут зарабатывать деньги здесь, государству это будет выгоднее. Поэтому сначала в сообщениях о стройке века говорилось, какая она масштабная, потом — какие средства планируется освоить, затем — что в первую очередь строятся общежития для сотрудников, с фотографиями двухместных номеров и душевых кабинок, а с конца февраля под этими текстами стали появляться объявления о найме. И это сработало. «В массовых казнях главное — системность», — как говорил наш старшина. Хорошо спланированное информационное давление дало желаемый эффект. По сообщениям кордонной стражи, люди потянулись на родину.

В одну из пятниц марта к нам на чай снова пришли Егорыч с Жанной. Пока женщины раскладывали пирожные, он плеснул в бокалы коньяку и проговорил:

— Люди мы взрослые и не то, чтобы мне нужно было спрашивать разрешения, но не хотелось бы, чтобы вы узнали об этом последними. Поэтому будете первыми, кому я это скажу: Мы с Жанной решили пожениться.

— Оп-паньки! — послышалось со стороны Ирины, — и давно вы прилагаете к этому усилия?

— Скажем, не первый год, а поскольку нас связывают, можно сказать, производственные отношения, об этом никто не знает, но тихариться ещё один президентский срок я смысла не вижу.

— Да-а-а… Егорыч. Учили Вас хорошо. Я бы сказал, что Вам шпионом можно работать, но такая практика у Вас уже была, — я повернулся к Жанне, — Вас, девушка, надеюсь не в той же школе готовили?

— Нет, но Володя хороший учитель.

— На всякий случай, ребята, роддом этот походный ещё не до конца разобрали. Если чё, обращайтесь, мы будем рады. Кроватка есть, опять же, — улыбнулась Ирина.

Егорыч перехватил взгляд своей невесты.

— Мысль хорошая, но, насколько мне известно, время у нас ещё есть, а когда будет нужно, я постараюсь, чтобы для этого были все условия.

Жанна подошла к нему, обвила двумя руками, прижалась и перед нами сразу же возникла пара необычайно близких людей, если вы меня понимаете. Когда видишь, что им действительно хорошо вместе и это очень трудно скрывать. Ирина тоже меня обняла, взяла из моих рук бокал, сказала: «За молодых» и смочила губы в коньяке.

— А сколько Егорычу лет, — спросила мать моей дочери, когда мы остались одни.

— Он меня лет на пять старше. Наверное. Не удивлюсь, если его и зовут-то на самом деле не так, как в паспорте написано, а возраст изменить — вообще, как два пальца.

— Но согласись, они отлично смотрятся вместе.

— Оно-то да, но как им подарок на свадьбу искать? Если бы женился, например, Остапин, я бы попросил Егорыча что-нибудь достойное подобрать, а теперь же самим придётся. Мы как раз в воскресенье собирались с парнями в город, будем как-то изворачиваться.

— Я тоже хочу с парнями в город.

— А Аню с бабушкой оставим?

— Да ты что! Она же с ума сойдёт от ответственности, давай подождём, пока хотя бы ходить научится.

— Угу. В школу.

— Подожди, у нас же соседка — готовая опытная нянька. Жанна не зря говорила, что Аслан с нами надолго. Давай будем привыкать к тому, что он не просто друг, а ещё и сосед. За солью, там, ходить можно, друг другу за детьми присматривать.

— За солью? Звучит романтично… Скажи честно — ты часто видишься с этой свободной женщиной Востока?

— Честно? Последний раз — в ноябре, когда у Максимки день рождения был.

— А почему? Мы же даже в город несколько раз вместе выходили и живём на одном этаже.

— Не знаю, Аслан её не то, чтобы скрывает, но я вообще не представляю, чем она целыми днями занимается. Не удивлюсь, если суры из Корана вышивает. А меня врачи, в основном, с медсёстрами в последнее время окружали.

— А она же, в общем-то светская женщина. Учительница. И, насколько я помню, нескучная. Давай, наверное, будем с ними дружить домами, чтобы не получилось, что мы её просто припахиваем. А сейчас как раз будет повод разговор завязать.

Мы обошли несколько торговых центров, не понимая, что именно мы ищем. Парни были не в курсе, для чего мы тут бродим, поэтому просто таскались за нами.

— Мы так весь вечер убьём и ничего не купим, — ныл я, заходя в очередной отдел, — а у меня под этой бородой уже чешется всё, нафиг. Ты хотя бы примерно представляешь, что мы будем дарить?

— Холодильник «Розенлев», блин! Ты знаешь, насколько я ненавижу ходить по магазинам.

— Ну так а что мы тогда тут делаем? Давай забьём в поиск «подарок на свадьбу для главы Администрации» и закажем через тырнет.

— Не знаю, но какие-то мысли должны же прийти. Стоп! — на её крик обернулось несколько человек, хорошо, что в этой блондинке никто царицу не признал, — мы с тобой два идиота, особенно ты.

— Даже спорить не буду. Мысль о том, что я в этот раз не одинок, согревает.

— Зачем Егорычу вещи? Повторяю: Егорычу. Он же джинн. Всё, что ему надо и не надо, он себе и так наколдует. У джинна какая главная проблема?

— И-и-и?

— Он — раб лампы! Поехали домой.