Записки президента 2

21

В один из чýдных весенних дней принесший очередную порцию волшебного напитка Остапин поинтересовался, знаком ли я с действующими Правилами дорожного движения.

— Постольку-поскольку, Илья Алексеевич. Я за рулём уже года три не был.

— Та же фигня, Максим Евгеньевич, та же фигня. Но я точно помню, что в случае ДТП с велосипедом виноват водитель.

— Да, это обычная практика.

— Даже, если велосипедист ночью в дождь рулит по трассе без фонарей и катафотов.

— Насколько я помню — да.

— А если пешеход, одетый во всё чёрное, выскакивает вдали от перехода на проезжую часть и попадает под машину, виноват опять же водитель.

— Автомобиль — источник повышенной опасности, господин премьер-министр.

— То есть из-за того, что пешеход — идиот, страдает нормальный человек, который его просто не увидел?

— Получается, так.

— А почему?

— Такова судебная практика.

— А давайте тут что-то изменим. Если Правила Дорожного Движения нарушил пешеход, значит он и виноват.

— Будем вводить пешеходные удостоверения? И жандармерия будет их проверять?

— Нет, объявим, что в течение целого года все могут забесплатно изучить ПДД при отделениях жандармерии, во всех дворцах культуры и в интернете. С нового учебного года введём их отдельной дисциплиной в школьную программу, причём с первого класса, на уровне «красный свет — прохода нет» и организуем экзамен для выпускников так, чтобы каждый, кто сдаст на «отлично» мог сразу получить права, сдав в жандармерии только вождение. То есть через год, вне зависимости от того, изучали люди Правила или забили, мы будем считать, что каждый, кто выходит за дверь своего дома эти Правила знает по умолчанию. И в каждом ДТП будем разбираться и искать реально виноватого. Потому что, если пешеход бежит через дорогу в неустановленном месте, почему виноват водитель?

— И страхование гражданской ответственности для пешеходов введём. Пока добровольное. А то водителю кровищу с бампера отмывать и капот рихтовать тоже за какие-то средства надо.

— Совершенно верно, Максим Евгеньевич, только давайте сразу обязательное и пусть распространяется не только на дорожное движение, а вообще на всё. — Ну да, затопил соседа, окурок не там бросил и пожар случился, мало ли. Только нужно будет формулировки выверить, а то окажется, что пешехода наказывать можно, а про лыжников, например, забыли. И иностранцам нужно будет при оформлении въездных документов разъяснять, что у нас закон для всех.

— Тогда все эти велосипедисты на самокатах смогут на законных основаниях нести ответственность за материальный ущерб, а для таких, кто нарушает правила, имея водительские права, в аду должна быть приготовлена отдельная сковородка.

— А отметьте, Илья Алексеевич, чтобы тех, у кого при переходе на красный будет обнаружено водительское удостоверение, наказывали по удвоенной ставке, а в случае ДТП, где они — виноватые пешеходы, права изымали на год.

— Суровы Вы, Ваше Величество, но справедливы.

— Так а чё они?

Лето началось со стрельбы в школе. Первого июня, когда кто-то сдавал учебники, кто-то оформлял документы, а учителя заносили хвосты за год, восьмиклассник пришёл в учительскую с отцовским пистолетом, застрелил двух училок, ранил завуча, убил заглянувшего на звуки стрельбы выпускника и покончил с собой.

У меня возник только один вопрос: «На кой пистолет его отцу?» Мне сразу доложили, что там было официально оформленное разрешение, сейф и все прочие соблюдения условий.

— Да хоть официальный ружпарк с дневальным! Я спрашиваю, на кой ему дома пистолет?!

Министр внутренних дел на этот вопрос ответить не мог. Соцсети, где мы с Кириллом поинтересовались тем же самым, начали срач на сотни комментариев вокруг права на самозащиту. Таким образом, vox populi ничего умного не сказал. Я же всегда считал, что ношение оружия может быть позволено только представителям государственной власти для защиты этой самой власти или граждан. Мы довольно много сделали для того, чтобы у обычных людей не было необходимости защищаться самостоятельно. Чем закончилось владение пистолетом для этого мужика? Потерей сына. Я понимаю, что ещё три трупа его не волнуют, но сын-то был родной. Как ствол в доме помог его семье? А сколько ещё таких стволов? Я очень попросил Матильду сделать всё, чтобы этого папашу вся страна считала идиотом. С публикациями интервью светил психиатрии и подгонкой общественного мнения. С картинками дивных вечеров на берегу Идлани, где нет хулиганов и бандитов, от которых нужно спасаться при помощи пистолета.

В срочном порядке был принят соответствующий закон и Министерству внутренних дел было поручено начать кампанию по изъятию у населения разрешённого оружия. Все столбы были заклеены объявлениями о необходимости добровольной сдачи короткоствола и передачи охотничьих ружей на хранение в отделения жандармерии, где для этого срочно оборудовались охраняемые помещения. И всё это на фоне слов Чехова о стене в первом акте пьесы.

Давление получилось настолько сильным, а фон из поминутных упоминаний о погибших — настолько мрачным, что разоружение граждан прошло быстро и организованно. Обычные пистолеты выкупались органами внутренних дел. Дорогие экземпляры засверливались и возвращались владельцам. У тех, кто не сдал в течение недели, изымались безвозмездно. Также конфисковывались несданные на хранение охотничьи ружья.

Матильда заполнила информационное пространство текстами о том, что само по себе наличие зарегистрированного оружия не спасает от возможной опасности, а человек, который в нужный момент сможет его достать, взвести и применить, в нём, по большому счёту, и не нуждается, от него и так все разбегутся. Основная же масса пользователей является не более, чем хранителями или носителями пистолетов для преступников, потому что отберут и на документы не посмотрят.

Понятно, что для жизни государства открытие нового завода весомее, чем смерть нескольких человек в перестрелке, но общественная реакция на завод никогда не будет настолько сильной, как на стрельбу в мирное время, уже хотя бы потому, что оказаться на месте жертвы может каждый, а новое производство вызывает в массах меньший интерес, чем очередная революция где-нибудь в Африке. Поэтому разруливание этой ситуации, невзирая на её незначительность в историческом масштабе, гораздо важнее для власти, то есть для меня лично. Вот пишу и понимаю, что звучит цинично, но от этого никуда не деться. Внешние проявления в глазах подданных ценятся значительно больше глубинных смыслов.