Я выбираю Элис

Я ОБУЧАЮ ВЛАСТЕЛИНА СМЕРТИ

Я являюсь одной из пациенток покойной миссис Фрейсон. Вообще-то она не умирала. Скорее, просто ушла на покой. Во время одного из наших сеансов миссис Фрейсон съехала с катушек, тем самым невольно поспособствовав повышению моей самооценки. Это не так странно, как может показаться. Она никогда не отличалась уравновешенностью. Миссис Фрейсон бросила мужа и детей и перебралась в Смитерс, чтобы быть с парнем в два раза моложе себя, жившим на чердаке родительского гаража; после того как парень бросил ее ради восемнадцатилетней работницы бензоколонки, она так и не оправилась.

Хорошо хоть, что я так непредвзята и терпима в отношении всяческих психических заболеваний, иначе меня бы обидели наблюдения, которыми поделилась со мной на прощание миссис Фрейсон. И хотя ее сотрясали рыдания, когда она говорила, что у меня почти что «аномальная способность видеть вещи в ложном свете в сочетании с шокирующим недостатком соответствующего моему возрасту жизненного опыта», мне все же было немного больно. Затем, задыхаясь от рыданий и обхватив руками голову, она сказала, что из увиденного ею за эти четыре нескончаемых проведенных вместе года можно сделать вывод, что мой десятилетний брат Макгрегор достиг намного более высокого уровня развития, чем когда-либо, вероятно, удастся достигнуть мне. Обвинила меня в том, что я прячусь от жизни за книгами, полна странных наваждений и все время торчу дома, чтобы мучить своих бедных родителей, которым, одним-единственным на всем белом свете, закон не позволяет меня бросить.

Мило, не правда ли?

— Проницательность ничего не стоит, Элис. Особенно извращенная проницательность. А ничего другого у тебя нет. — Всхлип, всхлип, всхлип.

Затем миссис Фрейсон заявила, что сматывается отсюда, хоть в мешке для транспортировки трупов, но сматывается. Потом пришли медработники.

Возможно, я слишком разоткровенничалась с миссис Фрейсон. В сущности, я лишь рассказывала ей об опасностях взаимодействия между ровесниками на примере группового поведения цыплят (взятом из моих собственных наблюдений за поведением домашних птиц на участке наших соседей). Я рассказывала ей, как цыплята выбирают изгоя, чтобы потом его заклевать, и единственный способ защитить несчастного — вымазать его дегтем или, возможно, перевести на домашнее обучение. Мне казалось, что это довольно убедительный аргумент, однако тут миссис Ф. издала что-то похожее на вопль и заявила, что у цыплят не бывает ровесников. Вот у людей бывают ровесники, и они не так уж плохи. В любом случае, я отказываюсь брать на себя ответственность за ее эмоциональный срыв. Я вовсе не считаю себя отработанным материалом консультанта-психолога. Может, на эту роль подходит околачивающаяся здесь лысая девица в огромных ботинках. У нее, похоже, действительно сложности.

Я хожу на консультации в так называемый «Клуб для подростков (у которых переходный возраст, а не проблемы)». По идее, он должен служить приютом для тех из нас, кто страдает от «сложностей с адаптацией». Установив столы для пинг-понга, нам пытаются впарить, что этот клуб — обычное место встреч подростков, однако «Комната для одиноких матерей» с зоной под названием «Учись готовить и убирать», а также «Комната переживаний», выкрашенная в сине-черный цвет в жалкой попытке придать ей продвинутый и сострадательный вид, полностью это опровергают. Местечко это к тому же кишит профессиональными помощниками: социальными работниками, инспекторами по надзору за условно-досрочно освобожденными и так далее; само собой, в нем имеется штатный консультант-психолог.

На замену миссис Фрейсон наняли нового консультанта. Поговаривают, что он всего лишь стажер. Не знаю, подходит ли для такой работы новичок. Как ни крути, у пациентов должно быть достаточно заморочек, если они добровольно приходят в заведение, на фанерной вывеске которого буквами высотой в два фута выведены слова «подростки» и «проблемы». У меня была дипломированная, чрезвычайно опытная специалистка, и посмотрите, что с нею стало. Да и по сравнению с некоторыми другими приходящими сюда детьми я просто ребенок с плаката, излучающий душевное здоровье.

В этот день мы сидели втроем и ждали появления этого нового парня, и я с гордостью заявляю, что, бесспорно, была там самой нормальной. Девушка справа от меня все время ревела. Послушав ее почти пятнадцать минут, я наконец почувствовала, что пора вмешаться.

— У тебя что-то случилось?

— Все нормально, — простонала девушка и хлестнула себя по глазам рукавом.

Девушка, сидевшая слева, презрительно хмыкнула и сказала:

— А почему бы тебе тогда не заткнуться? У меня тут уже с тобой крыша едет.

Плакса не заткнулась, однако переключилась в беззвучный режим.

Наверное, одна из консультантов из числа матерей-одиночек, наших ровесниц, подслушала разговор, потому что подлетела к нам со скоростью пули.

— Вы что, не видите, что она расстроена? У нас здесь не принято так друг с другом разговаривать.

Ободренная, плакса слегка увеличила громкость.

Угрюмая девица повернулась к Матери-одиночке:

— Если бы ты не держала ребенка, я бы тебе показала, как у меня принято разговаривать.

— Да неужели? — с вызовом в голосе отреагировала Мать-одиночка, ища взглядом какое-нибудь укромное местечко для своего ребенка.

И тут дверь в кабинет распахнулась и в проем высунулась голова нашего нового консультанта.

Мы все повернулись, чтобы на него посмотреть. — Привет, — прошептал он с хрипотцой.

У троих из нас отпали челюсти. Моей челюсти хватило чувства собственного достоинства, чтобы не отпасть. Все замерли.

— Привет, — ответили одновременно, как под гипнозом, три другие девушки.

Впечатление было такое, будто заклинатель змей только что начал играть приятную мелодию.

Девушка-плакса вошла в кабинет на прием, а две бывшие противницы, Угрюмая и Одиночка, взялись за пудреницы и расчески, хихикая и то и дело вставляя в разговор слово «симпатичный».

Все это было довольно интересно, потому что я хожу в этот клуб уже довольно давно, и это взаимодействие было, пожалуй, самым цивилизованным из всех, до сих пор мною виденных.

Боже милостивый, уже почти моя очередь знакомиться с новым парнем. Это должно принести свои плоды. Может быть даже, это переломный момент.

Позже

Плохая новость заключается в том, что мой новый консультант кажется не менее замученным проблемами, чем предыдущий. Я имею в виду, что он, в принципе, милый и все такое, однако очевидно и то, что у него самого проблем выше крыши. Низкая самооценка, неразрешенные вопросы в отношениях с родной семьей, проблемы границы своего «я» — всего этого у Властелина смерти Боба в избытке.

На самом деле его зовут Боб, то бишь, видимо, Роберт, но для меня он — Властелин смерти. У него маленькая эспаньолка, с головы до пят он одет во все черное, носит водолазку и жилетку, а в руках — портфель, напоминающий медицинский саквояж. Саквояж набит, естественно, учебниками по психологии, а также экземплярами «Курса чудес»[2] и другими книжками по самосовершенствованию. Однако выглядит саквояж так, будто набит он орудиями судьбы и уничтожения, типа нейтрализаторов, скипетров смерти и другой подобной фигни.

Не хочу хвастаться, но, если честно, я думаю, что Бобу тот сеанс принес больше пользы, чем мне. Приглушенным голосом, с интонацией типа «только между нами» он говорил мне о том, какое паршивое у него было детство и так далее и что возвращение в такой маленький городок, как Смитерс, для прохождения практики вызывало у него кучу проблем, связанных с его собственным воспитанием в таком же маленьком городке. Понятно, что эти его сетования представляли собой своего рода уловку, направленную на то, чтобы я почувствовала себя достаточно комфортно, раскрылась перед ним и поделилась своим самоощущением. Пока что это не работает.

Я понимаю, что Бобу нужно учиться и все такое, и готова ему помочь. Однако я рада, что мое психологическое благополучие не слишком зависит от наших консультаций. Единственная реальная польза от сеанса с Бобом — облегчение оттого, что у меня, по крайней мере, не так много заморочек, как у него.

18 июля

Сегодня Властелин смерти Боб проинформировал меня, что пора определиться, чего именно я хочу от терапии. Иногда он бывает чрезвычайно настойчив и ориентирован на результат, даром что разговаривает шепотом. Интересно, не посещал ли он бизнес-школу до того, как решил стать профессиональным помощником?

Одна из любопытных особенностей Боба состоит в том, что его голос не соответствует его личности. По идее, у парня, шепчущего о своей неприкаянности, должен быть голос слабака. Однако голос Властелина смерти такой, будто он Клинт Иствуд, ведущий жесткий мужской разговор с тюремным надзирателем, или типа того. У него, наверное, самый мужественный шепот из всех, что я когда-либо слышала. Должно быть, именно из-за него все эти новые подростки, у которых переходный возраст, торчат в нашем заведении. До появления здесь Боба на каждого замученного проблемами подростка приходилось по десять профессиональных помощников. Сейчас клуб прямо набит трудновоспитуемой молодежью. И не только подростки борются за место у двери в кабинет Боба. Думаю, что и социальные работники, с недавних пор так и вьющиеся здесь в свое нерабочее время, находятся тут не для того, чтобы еще немного кому-то помочь или кого-то повоспитывать. Да ноги их тут не было, когда миссис Ф. была, так сказать, прижата к канатам ринга — эмоционально выражаясь.

Я сказала Бобу, что у меня нет никаких целей в отношении терапии, поскольку помочь нейтрализовать все проблемы, связанные с нехваткой общения со сверстниками, было идеей моих родителей. Они отдали меня в лапы консультантов после пикника для детей, находящихся на домашнем обучении, на который мы сходили несколько лет назад. Предполагалось, что он станет возможностью в непринужденной атмосфере пообщаться с другими обучающимися дома детьми.

Родители мои огляделись вокруг и поняли, что обучавшиеся дома дети были далеки от того, что мой папа называл образцом нормальности. Смущало количество тех, кто продолжал сосать материнскую грудь в возрасте, когда большинство детей начинает курить. Какой-то мальчик весь день носил на голове оленьи рога. Его сестра вращала глазами, распевая аппалачские народные песни по настоянию матери, хотевшей, чтобы ее дочь исполнила их для нас в качестве подготовки к своему большому дебютному выступлению на летнем фестивале фолк-музыки. Детишек звали Флит и Эрроу[3], так что у них не было ни единого шанса. Родители Флит не говорили ей, что вращающиеся как у автомата с лотерейными шарами глаза производят довольно жуткое впечатление, так как не хотели понижать самооценку дочери.

Я подумала, что вроде должна как-то честно отреагировать на выступление, поэтому сказала Флит, что во время пения она была немного похожа на Линду Блэр из фильма «Изгоняющий дьявола»[4], который я смотрела в гостях у двоюродной сестры. В результате матери Флит пришлось сообщить своей дочери о существовании католицизма, и это так ее разозлило, что моим родителям было заявлено, что меня не позовут в их юрту на первомайские каникулы.