Убийство русской литературы

Но наступил октябрь, все деревья вокруг оделись в желтые, оранжевые и красные наряды, и меня с невероятной силой потянуло пройтись по парковым дорожкам, потому что я помнила, как там красиво в это время года.

И вот я там! Народу много, все-таки сегодня выходной день. И я, конечно, непроизвольно стала осматриваться и искать взглядом Воскресение или хотя бы старичков — Среду и Четверг. Но никого из них не было. Никого! Как грустно! Увы, но я это заслужила. Я не поняла, кто настоящие убийцы. Я ничего не узнала. Но мне так понравилось с ними общаться! И как жаль, что я этого не достойна.

Я подошла к той скамейке, где сидела рядом с Воскресением, когда он только появился в моей жизни. Как обидно! Я недостаточно умная! Я недостаточно проницательная! И ничего, увы, уже не изменить! И надо как-то жить дальше.

А через несколько дней стало совсем холодно, постоянно дул сильный ветер, все листья с деревьев облетели, часто шел дождь со снегом, и я совсем приуныла. Тоска, тоска, тоска…

И вот в такую погоду и с таким с настроением я пошла на прогулку, но ноги сами опять привели меня к двери известного кафе. Что ж… Почему бы и нет? Хоть какао горячего попью и согреюсь. Я спустилась по ступенькам и обомлела! Вся семерка была тут. У меня подкосились ноги, я схватилась за стенку, а ко мне сразу подбежали Понедельник и Вторник и провели к свободному стулу за столом.

Воскресение к этому времени тоже уже поднялся и улыбался.

— Долго же вы сюда добирались… Мы вас уже заждались!

Я не могла произнести ни слова. Они меня ждали? Ну, и дела…

Передо мной поставили чашку с какао и все те же две вазочки с конфетами и печеньем. Я отпила глоток, и мне стало намного легче. Какая же я идиотка! Но надо было что-то ответить…

— Я так и не нашла других убийц в детективах… И для меня до сих пор они те, кто заявлен ими на их страницах.

Воскресение захохотал, а остальные тоже заулыбались.

— Вы молодец!

— Я?

— А некоторые еще в вас сомневались… Вы честны, а это сейчас такая редкость.

Я уж не могла сдерживаться. О чем это он?

— Нет, я хочу объясниться!

— Но не здесь же…

— Что?

Я оглянулась. За столиками сидели люди, и они стали на нас оглядываться и прислушиваться к нашему разговору.

— Пройдем в отдельный кабинет.

Все поднялись, и сразу открылась боковая дверь в стене. Первым туда прошел Воскресение, за ним — Пятница и Суббота, потом пропустили меня, а за мной последовали все остальные. К моему удивления, мы оказались в длинном освещенном коридоре. А где же кабинет? Ко мне сразу придвинулся Среда и шепнул.

— Не волнуйтесь! Нам надо туда немного пройтись.

Неожиданно Воскресение остановился и обернулся.

— Дайте ей шубу.

Я изумилась еще больше.

— Шубу? Но зачем она мне? Не надо.

— Надо, потому что будет очень холодно. Мы же спускаемся под землю.

— Что? Под землю?

— Да, мы идем ко мне. Так что же вы? Мы ждем!

Старички засуетились.

— Какую шубу изволите подать? Лисью? Соболью?

— Неужели так сложно догадаться, что она не носит одежду из натурального меха.

Я кивнула.

— Да, не ношу.

— Сейчас-сейчас…

И через мгновение Четверг держал в руках что-то пестрое и длинное.

— Ух ты какая разноцветная! Но выбирать, как я понимаю, не приходится.

Также я увидела, что присутствующие тоже как-то незаметно сменили одежду, и все уже были в черном. Мы продолжили свой путь. Воскресение все так же шел впереди. Остальные следовали за ним в прежнем порядке.

Дедушки же, пока мы шли, рассказали мне, что мы сейчас идем под проспектом. Вдоль него одно время хотели строить метро, но разве такое возможно? Поэтому копают теперь под параллельной улицей.

Я же неожиданно обратила внимание на стены, они были как бы прозрачные и за ними что-то находилось. Я приблизилась и поняла, что там стоят люди. Старички и это объяснили. Не беспокойтесь, они не живые. Это всего лишь их образы.

— Образы? Но вот это же Толстой! А это Достоевский!

— Да-да, он любит иногда с ними поговорить.

Воскресение, не оглядываясь, произнес.

— Не поддаются они моему влиянию, уж сколько времени я на них потратил. Не поддаются и все!

— А кто-то поддался?

Старички зашептали.

— Многие поддались, очень многие…

Я усмехнулась.

— Миллионы-миллиарды?

— Миллиарды? Откуда? Не было столько умных людей за все времена. Просто не было…

— Да?

Но скоро коридор закончился, и мы начали подниматься по широкой лестнице. Раскрылись двери, а за ними я увидела большой зал и накрытый стол. Все уселись практически в том же порядке, что и шли. Я оказалась напротив Воскресения, и кресло, в которое он сел, отличалось от других более красивой отделкой.

Я огляделась. Удивительно, но в зале были окна. Я встала, подошла к одному из них и отдернула занавеску. При этом я была уверена, что там будет тьма или что-то искусственное, как в том же Бункере Сталина, но нет! За ним были деревья, и сквозь качающиеся ветви я увидела свой родной микрорайон, проспект, под которым мы прошли, и ехавшие по нему трамваи и машины.

Я быстро перешла к окну на другой стороне, там вдали тоже виднелись знакомые мне строящиеся высотные здания. Получается, что я нахожусь в нашем парке в каком-то высоком сооружении, хотя я никогда ничего подобного в нем не встречала. Я обернулась к Воскресению.

— Как такое может быть?

Тот улыбнулся.

— Да, да, это именно ваш парк, когда-то бывший глухим лесом.

— Невероятно!

— Мой же дворец отделан со всех сторон зеркалами, поэтому в чаще он совсем незаметен.

— Ну, и дела… Но почему именно здесь?

— Потому что в этом месте проходит разлом земной тверди с Севера на Юг и с Востока на Запад. Именно под вашим городом находится такой своеобразный крест.

— Не может такого быть!

— Может, вы уж мне поверьте! А в самом низу находится мой кабинет.

— Кабинет?

— Вы хотите его посмотреть?

— Да нет. А вы проводите здесь балы?

— Балы? Это те, что со всякими странными личностями?

— Да.

— Если хотите, то, конечно, мы такой бал проведем, им тут из Тартара рукой подать, но все это так искусственно, это же развлечение для толпы. Разврат, беспорядочные связи, всякие там ведьмы и призраки… Это всего лишь зрелище, не более того. Про такие представления можно снимать фильмы, ставить спектакли, хотя если вам не хватает таких зрелищ для полной картины….

— Нет-нет-нет…

— Впрочем, нам пора подкрепиться.

Я обернулась к столу, остальные шестеро уже что-то за ним с аппетитом ели.

— Вы удивлены? Но должны же у нас быть какие-то маленькие радости, не только же нам все время длинные разговоры вести и заниматься скучными делами.

Я села за стол и попробовала разные блюда. Все было очень вкусно! Но пила я на всякий случай только воду. Наконец, все насытились. Воскресение поднялся и подал мне руку. На столе сразу все исчезло, зато появились карты, шахматы и еще что-то, по-видимому, относящееся к играм. Все с увлечением занялись делом, а мы подошли к двум креслах, в которых и расположилась для дальнейшей беседы

— Что ж! Вернемся к нашим семи детективам.

Я рассказала Воскресению о том, до чего додумалась. В частности, про то, что детективы написаны по одной схеме.

— По схеме?

— Да, или еще можно сказать, по заданному алгоритму.

— И откуда такая идея появилась у авторши?

— Честно говоря, не знаю, может быть, из-за лени.

— Что?

Воскресение захохотал.

— Да… Я вообще-то полагал, что вы свой ответ как-то завуалируете!

— А смысл в этом какой?

— Никакого.

— Но почему вы все-таки уверены, что убийцы именно те, кто заявлен ими в конце?

— Потому что все логично, и первое впечатление — самое верное.

— И все?

— Почти. Но продолжим. В каждом из семи детективов по десять главных действующих лиц, обозначенных мною цифрами от «ноля» до «девятки». Также в каждом из них есть по три жертвы, и их я назвала «семерками», «восьмерками» и «девятками». «Убийцами» же, то есть теми, кто заявлен ими в детективах, стали «двойки». Хотя я несколько раз внимательно перечитала детективы и поняла, что абсолютно у всех была вероятность стать убийцами.

— Так… Но тогда почему же убийцы все-таки те, кто заявлен в книгах?

— Потому что в финале должна восторжествовать справедливость, да и приехавший следователь, кстати, тоже приходит к такому же выводу, что все провернули «двойки».

— Ох, уж этот следователь… Наверняка он очень умный человек.

— Впрочем, я сначала подумала, что убийцы — «ноли», они же «сыщики», это же так «оригинально», что убийцы те, кто пытается раскрыть преступления… Притом они неглупые и достаточно интересные. Затем я решила, что убийцы — «тройки», то есть дамы, преследующие свои цели. Они тоже яркие, глубокие и непростые… Потом я какое-то время металась между «нолями» и «тройками», но так никому из них и не отдала первенства. Затем мне пришло в голову, что убийцы — «шестерки», в прямом смысле уж, а не в переносном, потому что в конце детективов на них нападают, и они чудом выживают.

— И что же?

— Ничего. Потом я решила, что убийцы — это люди, на которых никто бы не подумал. Например, те же «единички», которые помогают «сыщикам» в поисках. Такие Ватсоны при Шерлоках Холмсах. Все они однозначно неплохие люди, по крайней мере, ни в каких дурных поступках ранее не замеченные. Согласитесь, ведь это тоже достаточно необычно. Я, по крайней мере, так думала. Но потом я также рассмотрела по очереди других действующих лиц, то есть «четверок» и «пятерок». И еще раз утвердилась в мысли, что они все могут быть душегубами.

— И что? Вывод-то какой?

— Вывод прост — у всех есть мотивы и возможности… И это был уже седьмой вариант предполагаемых мною убийц! Седьмой! «Ноли», «единички», «тройки», «четверки», «пятерки», «шестерки»! И, конечно, те же «двойки»!

— И что же было дальше?

— А дальше я предположила, что в каких-то детективах убийцы могут быть под одним номером, в других — под вторым, в-третьих — под третьим. То есть на горизонте замаячил уже восьмой вариант!

— И опять-таки что?

— Говорю же, ничего! Впрочем, затем меня посетила еще более оригинальная мысль, что убийцы — кто-то совсем чужой, то есть не из числа десяти действующих лиц.

— Да? Забавно! И что?

— Опять-таки ничего. Хотя в этом что-то все-таки есть, но так быть не должно. Есть же принцип «только не дворецкий»!

— То есть «автор не должен делать убийцей слугу… Преступник должен быть человеком с определенным достоинством — таким, который обычно не навлекает на себя подозрений».

— Ну, да. А потом, до меня дошло!

— Что дошло?

— Это все от лукавого!

— Что?

И тут Воскресение опять покатился со смеху. А за ним Пятница, Суббота и все остальные. Оказывается, они давно перестали играть и прислушивались к нашему разговору.

— Да-да, не смейтесь!

— Какие уж тут для меня шутки!

— Это он меня крутит — вертит, заставляет анализировать разные варианты, а на самом деле, как автор решил, пусть так и будет.