Жизнь и приключения Лонг Алека

6

Артем приехал в Брисбен спустя неделю. Он был возбужден, чем-то взволнован и, появившись один раз у Струмпе, исчез.

Алек устроился работать в порт грузчиком. Он попал в десятку формана Кремба. Это с ним он встретился в первый день своего прибытия в город. Алека дружески приветствовал Джонни, или попросту Иван Горячкин, маленький, круглый русский грузчик, который дал ему адрес Струмпе.

— Ол райт! — закричал он, когда увидел Алека, идущего по причалу. — Поработаем вместе. Мне кажется, тебе не будет у нас тяжело. Познакомился с Крембом? Он неплохой парень, но любит выпить, и мы каждую субботу вынуждены угощать его. От этого никуда не денешься, имей в виду.

Алек начал работать. Кремб посылал его в трюмы пароходов, где работалось труднее, но Алек быстро приноровился и не очень уставал. Он был молод, силен, ловок. Работали по восемь часов, а если приходилось что-нибудь делать сверх положенного времени, платили хорошие «овертайм»[25].

Окончив работу, Алек шел домой и, немного отдохнув, отправлялся бродить по Брисбену. Иногда он заходил к Струмпе. Его тянуло к Айне. Она работала продавщицей в магазине готового платья Гринфельда и к вечеру сильно уставала. Поэтому Алек приходил к ней не очень часто, хотя готов был бывать у Струмпе каждый день.

Айна встречала его всегда радостно. А он старался выполнить данное ей обещание — быть интересным собеседникам. Большого труда для него это не составляло. Он знал много всяких историй и великолепно их рассказывал.

У Корнеевых Алеку жилось хорошо. Дарья Степановна, жена Билла, относилась к нему, как к сыну. Следила за тем, чтобы он обязательно съедал завтрак и ужин, которые она готовила, повязывал шарф на шею в ветреные дни, и, хотя заботы Дарьи Степановны выглядели несколько комичными, Алеку они нравились. Он охотно выполнял всё желания хозяйки.

Дарья Степановна, не по годам живая, небольшого роста, очень походила на коренную австралийку. Она старалась быть современной женщиной, следила за модой, одевалась, как советовали проспекты больших универсальных магазинов. Ее всегда аккуратно уложенные седые волосы, элегантные дешевые платья — она их шила сама, — неплохое знание английского языка служили предметом постоянной дружеской зависти Нины Сергеевны Струмпе.

— Что за женщина, прямо чудо! — восклицала она, когда речь заходила о Дарье Степановне. — Ну почему у меня так не выходит? Почему я никак не могу справиться с английским? Почему мои платья сидят хуже? Наверное, я такая нескладная.

Дарья Степановна постоянно читала австралийские газеты и была всегда в курсе городских событий.

Алеку она чем-то напоминала мать. Ему становилось теплее жить на свете, когда он ее видел.

Билл не отставал от своей жены. Он любил носить какие-то особенные шляпы, штаны и рубашки, яркие шейные платки. Он отлично владел своей специальностью механика и поэтому держался независимо. Знал, что его всегда с распростертыми объятиями примет на работу любая фирма.

Билл прекрасно разбирался в политике, был одним из ближайших помощников Артема, членом РСДРП, большевиком, играл видную роль в «Союзе русских эмигрантов», и беседовать с ним было для Алека истинным наслаждением. От него он узнавал много интересного об Австралии.

— Вот такие дела, Алек, — говорил Билл, сидя за стаканом своего любимого пива. — Рабочая партия в Квинсленде издает только одну ежедневную газету. А что в ней печатают? Все заполнено отчетами о матчах — футбольных, гребных, велосипедных. Сообщениями о том, кто на ком женился или вышел замуж. Ты думаешь, здесь интересуются театром, музыкой, литературой? Огромное большинство населения — нет. Знают своих писателей, публицистов, политиков? Тоже нет. Понятия не имеют. Вот спорт любят. Всякие азартные игры, скачки, бега. Ну и, конечно, бары. Этим живут. В Австралии рабочий чувствует себя увереннее, чем в Европе. Фермер тоже. Не хватает людей. Это временное преимущество, и мы пока можем позволить себе роскошь уйти с одной работы и поступить на другую…

— Мне говорил об этом хозяин яхты, на которой я плавал, профессор Кларк.

— А он тебе не говорил, что многие рабочие бастуют, что и здесь идут классовые бои? Что и здесь рабочих нещадно эксплуатируют? Не говорил? А зря. Все это есть. И мы, большевики, должны зорко следить за тем, чтобы не обижали нашего брата. Помогать чем можем…

В один из вечеров неожиданно появился Артем. Он похудел, глаза его горели, движения были порывисты.

— Ну, братцы, и устал же я, — выдохнул он, валясь в кресло. — Дай стакан пива, старый пьяница. Я знаю, у тебя всегда есть в запасе холодное.

Артем выпил бутылку пива, принесенную Дарьей Степановной.

— Поужинал бы сначала, Федя, — проговорила она, с жалостью разглядывая Артема и называя его русским именем. — На кого стал похож! Потом будешь рассказывать.

— Нет, тетя Даша. Сначала о делах, а уж потом ужин. Не могу держать новости при себе. Мотался я по всему штату. Собирал подписчиков на газету. Все готово. Надо начинать организовывать типографию и выпускать в свет. «Эхо Австралии». Такое будет название. Нравится? Мне очень. Ты, Алек, будешь заниматься всей подготовкой. Заказами, бумагой, помещением и прочими делами, а Биллу придется взять на себя технику, установку машины, печатание. Я буду всем остальным. Начиная с редактора, кончая корреспондентом и переводчиком. Что, многовато? А что делать? Надо.

Артем весь кипел. Чувствовалось, что он уже живет газетой, видит ее и ни о чем другом говорить не может.

— «Эхо Австралии» будет откликаться на все животрепещущие вопросы, будет нападать, разоблачать, громить наших врагов. Нам так нужна газета. «Эхо Австралии» объединит всех русских рабочих, даст возможность говорить в полный голос нашему «Союзу эмигрантов»…

— Где ты поселился, Том? — прервал Артема Корнеев. — Есть у тебя где жить? А то давай ко мне. Места хватит.

— Все уже сделано. Живу я на Литл-Черч-стрит, у самого порта. С понедельника начинаю работать грузчиком у молодого Фоя. Знаешь его? Теперь будем часто видеться, — повернулся Артем к Алеку. — А может быть, и тебе удастся перейти к Фою? Тогда будет совсем удобно. Ну, посмотрим. А теперь за работу…

— Никакой работы, — послышался недовольный голос Дарьи Степановны. — Сначала поешь, Федя. Иначе я не разрешу вам занимать стол.

Артем вскочил и порывисто обнял хозяйку:

— Подчиняюсь, тетя Даша. Знаю, что с вами нам не совладать. Вы сильнее нас всех, вместе взятых. Подчиняюсь!

Пока длился ужин, Артем не умолкая говорил о газете и планах «Союза русских эмигрантов», потом весело подмигнул Алеку и сказал:

— Придется много работать, Алек. Хватит ухаживать за Айной. Не красней, не красней, пожалуйста. Эдгар мне уже все рассказал. Полагаю, что ты бываешь у них не ради собачки Вайси? Э?

— Я и не думаю краснеть, — сердито проговорил Алек. — Какой я ухажер? Сколько лет Айне и сколько мне?

— Знаем мы таких двадцатипятилетних стариков, — не унимался Артем, блестя своими черными глазами. — Знаем. Не успеешь оглянуться, как уведешь дочку у Эдгара. Правда, ты можешь не понравиться ей, такой высоченный. Мне кажется, что она мне симпатизирует. Ладно, хватит шутить. Давайте я расскажу о том, что надо будет делать завтра же…

Артем попросил лист бумаги и карандаш. С завидным знанием дела он подсчитывал расходы, которые потребуются на издание газеты. Писал цифры, пересчитывал их, снова писал. Не хватало денег на жалованье людям, но его это не беспокоило. Все будут делать сами. Энтузиасты найдутся. Они просидели допоздна, и только настойчивые требования Дарьи Степановны заставили их разойтись. Артем остался ночевать у Корнеевых.

С этого вечера у Алека не стало хватать времени. После работы он занимался делами газеты. Подыскал дешевое удобное помещение, заказал бумагу. Тут пришлось поторговаться. Фирмы предлагали разные условия и качество товара. Артем требовал строжайшей экономии денег. Они виделись ежедневно. Алек либо забегал на пароход, где работала группа Фоя, либо приходил к Артему на Литл-Черч-стрит. Советовался, рассказывал о том, что удалось сделать.

Зато у Струмпе последние две недели он совсем не был. Никак не получалось. А как он скучал без Айны! Ему недоставало ее шуток, смеха, живого интереса к его жизни. Несколько раз он порывался зайти к ним, но всегда оказывалось слишком поздно, или он чувствовал себя усталым, или надо было писать отчет об израсходованных деньгах. Он только один раз случайно встретил Айну.

Алек шел мимо магазина готового платья Гринфельда. Взглянул на роскошную витрину, вспомнил, что здесь работает Айна, остановился. Магазин уже закрывался. Из дверей выходили служащие. И вдруг он увидел ее. Айна стояла у окна и оживленно болтала с высоким молодым человеком в модном синем пиджаке и серых фланелевых брюках. Шляпу он держал в руках, так что Алек хорошо видел его затылок и вьющиеся темные волосы. Ему стало как-то не по себе, он хотел уйти незамеченным, но Айна его увидела уже и обрадованно крикнула:

— Алек! Идите-ка сюда, неверный вы человек. Поговорим. Каким ветром вас занесло в наш район?

Ничего не оставалось делать, как подойти и поздороваться.

— Вот познакомьтесь, пожалуйста, — сказала Айна. — Это заведующий моим отделением, Чарли Карпентер.

Молодой человек с явным пренебрежением оглядел Алека. На Алеке были синие рабочие дунгари и клетчатая рубашка. Такую одежду носили все грузчики. Вяло пожав ему руку, Чарли отвернулся.

— Ну куда же вы пропали, Алек? Я уже начала скучать без вас. Чем вы занимаетесь вечерами? Или мы надоели вам?

Алек смущенно и радостно улыбнулся. Он не ожидал таких милых слов, но, взглянув на Чарли, стоявшего с высокомерной миной, холодно сказал:

— Не думаю, чтобы вы скучали без меня, Айна. Я не прихожу потому, что очень много всяких дел. Нет времени.

Айна с удивлением поглядела на него, улыбка исчезла с ее лица.

— Нет времени для меня? Это плохо, — грустно сказала она. — Настоящие друзья находят его.

— Я, например, всегда нахожу время для мисс Струмпе, — с укором произнес Карпентер. — Как может не хватать времени для такой очаровательной девушки?

— Вот видите, Алек…

Алек развел руками:

— Настоящих друзей, мистер Карпентер, оценивают не по количеству времени, проведенному вместе.

— Давайте перейдем на другую тему, — брезгливо поджал губы Чарли. — Каждый по-своему оценивает друзей. Так мы поедем на пикник в воскресенье, мисс Струмпе? Мне нужно знать это сегодня.

— Поедем, Чарли. Все наши девочки едут, и я не хочу отставать от них. Может быть, и вы, Алек, примете участие?

— Благодарю, Айна. Я не смогу. А кавалеров у вас без меня найдется достаточно. Такие прелестные девушки без них не остаются. До свидания. Кланяйтесь родителям.

— Постойте, Алек. Ну что вы так торопитесь? Приходите к нам, — с видимым огорчением проговорила Айна. — Приходите. Не забывайте старых друзей.

Алек повернулся и пошел, не оглядываясь, по улице. Он уже ругал себя. Ну почему он держался таким провинциальным дураком? Принял этот пошлый тон? Почему не согласился поехать на пикник? Нашел бы время. Побыл бы целый день с Айной. Ведь было видно, как она обрадовалась встрече. Карпентер… Ну что Карпентер? Заведующий отделом, наверное, ухаживает за Айной, оказывает ей внимание, ходит с ней в кино… Не должна же она, в самом деле, сидеть безвыходно дома и ждать, когда придет Алек. А он уже две недели как не показывается у них. И потом, почему он думает, что Айна относится к нему как-то по-особенному? С чего он взял? Она веселая воспитанная девушка, приглашает его из вежливости, как и всех других.