Молот Златы

- Мне не больно, - практически выплевывает в лицо.

Да уж, не больно, а то я не знаю. Чешет мне тут! Меня сейчас больше не факт того, что утаила информацию поражает, а ее упёртость. Упрямая дура. Откуда знает, что не стал бы. На кофейной гуще нагадала? Ведь видела, что ведусь на нее.

- Да правда? Да какого хера, Злата? Я думал, что этого всего уже нет!

- Как видишь…

- Почему?

- Не хотела ни с кем! Так понятнее? Только с тобой! Придурок!

Взметывается, как вихрь и замотавшись в покрывало, выходит через вторую дверь в беседку.

Только с тобой… Только с тобой хотела…

Тук-тук… выбивают буквы крошечные молоточки в сердце, и эта горящая надпись теперь уже никогда не погаснет. Никогда.

В запале сдираю простынь с каплями крови и застилаю свежей. Все это время наблюдаю сквозь стеклянную стену за Златой. Она, сжавшись, сидит на большом плетеном кресле, подвернув под себя ноги. Голые плечи опущены и немного вздрагивают. Холодно? Плачет?

Оборачиваю полотенцем бедра и выхожу к ней. Приближаюсь и присаживаюсь рядом. Смотрит мимо меня, злится, вот только на что непонятно. Меня жрет совесть за то, что произошло. Я реально не допёр, что она еще ни разу. Ощущения стерли с головой, мозг отказался функционировать в обычном режиме, вот и промахнулся. Но ведь она ничем не выдала себя потом, когда порвал. Ничем!

- Злат, - зову ее. – Ты как, нормально?

- Отлично! – с вызовом шпарит, но я не поддаюсь на провокацию.

- Чего-нибудь хочешь?

В этом месте предоставлены все услуги, стоит только позвонить и принесут в зубах все, что угодно. Не знаю, может она чай желает или кофе, да пусть какую угодно херотень заказывает, лишь бы не дулась вот так. А вообще девчонки зашибись тактику разработали: сама косячу, сама обижаюсь. Ладно, мне все равно, пусть, как угодно, пар спускает, только бы психовать перестала.

- Хочу.

- Говори, я сейчас позвоню, - встаю, чтобы пойти за трубой.

- Тебя, - крепко ловит меня за руку и пристально смотрит прямо в глаза.

Да сука!

Член начинает наливаться и твердеть. Она сжимает мою ладонь сильнее и трепетнее. Неотрывно смотрит, дьявольски завораживает, затягивает в умело расставленную ловушку. Дикий, неуправляемый блеск в звездных глазах порабощает, лишает воли. Она невыносимо притягательная, моя злобная и такая желанная панночка.

- Второй раз больнее, - пытаюсь остановить мою сумасшедшую ведьму. – Я не хочу, чтобы тебе было плохо.

Злата глубоко вдыхает воздух, я будто вижу, как разгоняет его по венам. Наполняется неведомой силой и ярче разгорается.

- Нет, - качает головой. – Я знаю. Все будет так, как нужно.

Медленно встает из кресла и подходит ближе. Дергает за узел на моем полотенце, которое тут же падает. Через секунду и ее хламида валится к ногам тоже. Она обнимает меня, и крепко сцепив руки за спиной, прижимается носом к груди. Вся энергетика Златы дрожит и ширится, передается мне с искрами и шипением, перекачивается с треском и залпами.

Вот против кого я никогда не выстою в октагоне. Мне без вариантов.

Обхватываю в ответ, как можно нежнее. Прохожусь по спине ладонями, чувствую позвонки и острые лопатки. Обвожу все выступы пальцами, впитываю ее дрожь. Такая нежная кожа.

Наклоняюсь и ищу губы, тут же с готовностью подставляется. Целую, не могу оторваться ни на мгновение. Посреди этого рая ежесекундно думаю о том, как все же отговорить Злату от второго раза. Не хочу причинять ей вторично боль, не могу. Или?

Могу. Хочу.

Или?

- Злат, - с трудом отрываюсь и вопросительно смотрю на нее.

Ничего не говорит, действует напрямую. Когда пальчики плотно обхватывают мой дымящийся член, понимаю, уговаривать бесполезно. Поэтому подхватываю Злату на руки и несу за дом, где есть небольшой бассейн. Возможно, там будет легче. Прямо с ней захожу в воду и найдя точку опоры прижимаю к борту.

- Скажи, что тебе хорошо со мной, - говорит в мои полыхающие ее ядом губы.

Сколько бы не целовал ее с сегодняшнего вечера, все мало. Так и присосался бы навечно, такая Злата манящая и желанная. Губы упругие и влажноватые, язык – мечта. Она поцелуйная богиня. Попробовав ее раз, не забудешь никогда. Она как желанная победа, как высшая награда, к которой всю жизнь идешь, а потом отрабатываешь владение все жестче и сильнее, доказывая всем, что достоин.

- Очень, - ловлю ее рот. – Сама знаешь.

Обхватывает крепче ногами и приникает, скользит складками по головке, преодолевая сопротивление воды, натирает ее. Одной рукой хватаюсь за поручень, крепче упираюсь, а другой поддерживаю Злату. Даже в воде смазки столько много, что вхожу без особых препятствий. Втираюсь осторожно и медленно. Судорога идет по телу, звенит и растаскивает на ошметки рвущуюся плоть. И все же затормаживаюсь перед тем, как до конца войти в нее. Ловлю сверкающий и нетерпеливый взгляд и на обоюдном громком стоне стартую до упора.

Этот маленький бассейн превращается в огромный океан. Нас несет по этим волнам и гребням. Удовольствие топит через все борта, выплескивает через них. Все медленно и чувственно, не думал, что способен так. Вся моя жизнь жесткое, а порой жестокое достижение целей, но сегодня не так. Все не так! Превращаюсь в розовую плюшевую игрушку, покорную и прогибающуюся под хозяйку. Она гнет меня в разные стороны, выворачивает. Странно, сладко, горячо и край как приятно.

С хаотичной периодичностью в унисон прикрываем веки на тягучих толчках, стонем на вершине потрясного и обезоруживающего кайфа.

Она лучшая. Лучшая. Моя.

Помимо того, что трахаю Злату, испытываю рубящую под ноги потребность ее обнимать. Распластываю ее грудь об мою, впритык на подъеме. Хочу трогать все доступные места. Глажу спину, тискаю задницу, просовываю пальцы к дразнящему сжавшемуся кружку, мну его и растираю. Хочу Злату по-всякому, и туда тоже. Всё хочу! И всю.

Клялся сам себе, что осторожнее буду, но не могу сдержать жалкого обещания. Сметает все слабые попытки ужасающая похоть. За шкирку оттягиваю себя от того, чтобы рвануть во все тяжкие. В носу появляется запах крови, ржавчина разъедает меня и уничтожает. Замираю на ничтожную секунду и тут же лавина нежных поцелуев накрывает меня. Злата ласкает шею, лижет и захватывает кожу. Откидываю голову, даю доступ и прикрываю глаза. Терплю сейчас. Внутри буран и вьюга хлещут. Не сорваться бы. Не сорваться.

- Злата, - хватаю ее за шею, ловлю губы, размашисто по ним прохожусь. Она с поволокой смотрит так покорно и ждуще. Это слезы в глазах? Почему они так сверкают, почему так ранят и жгут? Почему я так хочу ее оберегать и защищать? Горячей волной захлестывает щемящая тоска и нечто еще, я не понимаю пока этого чувства, не могу дать объяснение. Решаю все обычным способом, чтобы смыть беспокоящее нечто. – Злата, - толкаюсь в нее еще и еще. – Я так тебя… Хочу! Просто пиздец! Трахаю тебя, а мне мало. Мало, понимаешь? Хочу везде. Только тебя… Только с тобой сейчас.

- Не больно, - машет она головой. – Правда… Я так долго этого ждала. Продолжай. А-ах… Не останавливайся… Ум-м-м… Да…Да… Вот так. Пожалуйста, не останавливайся. Хочу кончить, пожалуйста-а-а, хочу кончить, - задушено и беспорядочно шепчет мне в ухо.

Она дрожит и вибрирует под моим напором, звенит как натянутая струна. Подбираясь к сносящему финишу, обхватывает мою шею руками, плотнее обвивает поясницу и по чуть подмахивает сладкой задницей. Мне и этого достаточно, чтобы сойти с ума.

Словно от внезапного джэба сваливаюсь в нокаут, шлепаюсь прямо на задницу с размаха на тридцатой секунде. Выпадаю из реальности, ощущаю только как она вздрагивает и теснее прижимается, глухо стонет и содрогается. Кончает. Добавляю кайфа медленными, размеренными, но глубокими проникновениями. Откидывает голову назад и кричит.

Этот звук дороже любого выигранного боя. Ей хорошо. Трясет от этого понимания, накидывает сверху горящий уголь на мой хребет.

Поддерживаю Златуню за талию и продолжаю всаживать член до основания. Дотрахиваю, дорываю, доматываю до ослепительного финиша. Выдергиваю и кончаю долго, сперма льется и льется. Новые спазмы сотрясают и оглушают. Прижимаю Злату к себе крепче, сильнее. Шепчу ей разную херню о том, что она охуенная и наш секс самый-самый.

Долго еще ласкаю в этом бассейне, больше не говорим, молча заглядываем в глаза друг другу, пытаясь что-то рассмотреть и прочесть. Я целую ее вновь и вновь, трогаю и запоминаю каждый миг. Глажу нежное и желанное тело, запоминаю вкус губ и языка. Все запоминаю, потому что уже завтра этого ничего не будет. Ни-че-го.

Конспирация приезда сюда соблюдена и выполнена на сто процентов. Она не запачкана мной перед другими, ее никто не вычислит. А значит ее никто не тронет. И это главное сейчас. А я? Переживу. Главное, что со Златой ничего не случится. Я вывожу ее из-под предполагаемого удара.

14

Через время.

Абонент временно недоступен.

К черту телефон. Его номер все равно давно удален. Верчу аппарат в руках больше по привычке.

- Злата, заходите, пожалуйста, в кабинет.

В дверях стоит мой психолог – Андрей Владимирович. Высокий импозантный мужчина с аккуратной бородкой. Внимательный взгляд отслеживает каждое мое неуклюжее движение. Стекаю с мягкого уютного кресла и, тяжело переставляя ноги, иду в кабинет. Пока завершаю недолгий, но такой сложный путь, обмозговываю свое нахождение здесь.

Все просто.

Апатия, при чем активная. Чертова долбаная апатия поразила меня, как страшная болезнь и мне было не выбраться из нее без посторонней помощи. Я разрушала себя изнутри, вот так вот, то есть так я поняла, судя по заключениям. Пропали эмоции и чувства. Я отупела, обескровела и сгнила изнутри. В один момент стало все безразлично и тупо. Я не ела, мне было не интересно, что происходило вокруг, не занимало абсолютно ничего. Вообще!

Сегодняшняя цель одна – стать человеком.

Извлекаю Величанского из своего мозга мелкими болючими фрагментарными осколками. Стереть его, совсем соскоблить нужно, будто и не знала никогда.

Двадцать один день длится моя терапия. Осталось еще десять выдержать. Говорят этого безусловно мало, но я больше не могу здесь.

Вроде бы и легче, с одной стороны, когда ничто не напоминает о нем. Днем я справляюсь с помощью врачей и того, что действия распланированы по минутам, а ночью принимаю снотворное. Сейчас уже меньше пью, стараюсь засыпать сама, понимаю, что плохо, когда организм находится в зависимости от лекарств, поэтому как-то обхожусь без них уже. А с другой, я просто хочу домой, в свою комнату, в свой дом. Лечь на кровать и обложиться подушками, завернуться в пушистый плед и читать книгу. Скучаю по маме и папе, да и Рэм скоро приедет. Как же я его жду, соскучилась сильно-сильно.

Папе… Как теперь быть, ума не приложу. И так гадаю и этак. Со стыда сгореть, как все странно вышло.

Не было меня счастливей после той проклятой ночи, но эйфории хватило совсем ненадолго. Он уехал. Просто свалил без объяснений. Говорят, в Кисловодск (это позже узнала), но мне кажется бред. Да в принципе неважно куда, главное то, что уехал молча. Без объяснений сбежал. Это было последней каплей.