Признание этого мужчины

— Деньги, — вздыхает она. — Они вызывают больше разногласий в семье, чем любая другая причина.

— Так и есть, — соглашаюсь я. Как и секс-поместья и дяди-плейбои.

Нас прерывает еще один стук в дверь, и мама оставляет меня на кровати, чтобы посмотреть, кто пришел.

— О, это, должно быть, Кейт, — воркует она.

— Я принесла напитки! Вау, Элизабет, выглядите потрясно! — проникает в комнату взволнованный голос Кейт, она проносится мимо мамы и окидывает меня восхищенными голубыми глазами. — Ты еще не одета? — спрашивает она, ставя поднос на деревянный комод.

Она выглядит потрясающе в простом атласном платье цвета слоновой кости, длинные локоны пламенем полыхают вокруг ее бледного лица — моя единственная подружка невесты, но с энтузиазмом, равной десяти.

— Как раз собиралась. — Я встаю и поправляю «девочек» в чашечках.

— Вот, возьми. — Она протягивает мне бокал с розовой жидкостью.

— О, да, тебе это нужно! — напевает мама, закрывая дверь и торопливо приближаясь, чтобы взять бокал и себе. Она делает большой глоток и охает. — О, этот маленький итальянец знает, как сделать леди счастливой.

Я качаю головой, глядя на бокал передо мной.

— Нет, я в порядке. Не хочу дышать на Джесси алкогольными парами.

— Это успокоит твои нервы, — настаивает Кейт, беря мою руку и вкладывая в нее бокал. — Пей.

Она знает причину моей нервозности. Я и Кейт заставляла миллион раз проверять висячий замок и отдельные номера. Она кивает на бокал, приподняв брови, и я смягчаюсь, делая щедрый глоток «Чудо от Марио». На вкус он все такой же изумительный, как и всегда, но никакое количество алкоголя мне не поможет.

— Где Джесси? — спрашиваю я, отставляя бокал.

Я не видела его со вчерашнего вечера. Зная традиционные взгляды мамы, я настояла на том, чтобы в ночь перед свадьбой мы спали отдельно. Он отказался покидать мою комнату до полуночи, а когда мама постучала в дверь, ушел в сильном гневе. Я видела, что ему до смерти хотелось ее уничтожить, но, к моему удивлению, он уступил без особой борьбы, просто свирепо хмурился на маму, когда та выпроваживала его из комнаты.

— Думаю, он готовится. — Кейт прикладывается к «Чуду».

— Кэти Мэтьюз, угомонись! — журит мама, забирая у нее бокал. — У тебя впереди целый день.

— Простите. — Кейт одаривает меня дерзкой ухмылкой. Я знаю, почему она пьет так рано: комбинация Дэна и Сэма.

— А где папа и брат?

— В баре, Ава. Все мужчины в баре. — Кейт подчеркнуто произносит «все».

— Все мужчины? — спрашиваю я. — То есть все мужчины, включая Сэма?

Кейт кивает в знак согласия моим очевидным мыслям.

— Да, все мужчины, кроме Джесси, и, включая Сэма… и Дэна.

Я морщусь. Сегодняшний день будет трудным для Кейт. Дэн отложил возвращение в Австралию, чтобы присутствовать на моей свадьбе, но с вечера предложения руки и сердца он почти мне ничего не сказал. Ему это и не нужно. Очевидно, что он ведет внутреннюю борьбу, как с новым направлением моей жизни, так и с тем, чтобы находиться рядом с Кейт, особенно, с невнимательным Сэмом на горизонте. Кейт тоже ведет внутренний бой, хоть и пытается казаться невозмутимой.

— Так, поехали. — Кейт хлопает в ладоши. — Ты одеваешься или идешь к алтарю в этом? Уверена, он не станет возражать.

Я улыбаюсь пылкости подруги. Она знает о пристрастии Джесси к кружевам, в отличие от мамы.

— Я оденусь. — Достаю туфли из оберточной бумаги и надеваю их, становясь выше на четыре дюйма. — Хорошо. — Делаю глубокий вдох и направляюсь к двери, где меня ждет платье.

— Может, тебе стоит сходить в туалет, прежде чем мы тебя туда втиснем, — предлагает мама, присоединяясь ко мне у платья. — Ох, Ава. Я никогда не видела ничего подобного.

Я мычу в знак согласия, скользя глазами вверх и вниз по всей длине.

— Знаю. И, да, мне нужно пописать. — Я оставляю маму любоваться платьем и направляюсь в ванную, замечая, как Кейт делает еще один быстрый глоток коктейля, пока мама стоит к ней спиной. Если бы я не была так обеспокоена местом проведения свадьбы, то волновалась бы о том, что проведу день с Дэном и Кейт на расстоянии плевка друг от друга.

Тихо закрываю дверь, прежде чем воспользоваться туалетом и насладиться еще одним моментом уединения. Затем слышу громкий стук в дверь номера, за которым следует безошибочно панический голос мамы. Задаваясь вопросом, что происходит, я быстро привожу себя в порядок, мою руки и выхожу из ванной.

— Джесси, — мама явно раздражена. — Мы с тобой поссоримся, если ты не будешь делать то, что тебе говорят.

Я смотрю на Кейт, которая отпивает еще «Чуда», пока мама отвлекается. Она улыбается мне, пожимая плечами.

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Джесси хочет тебя видеть, но Элизабет не позволяет.

Я закатываю глаза, обращая внимание на дверь, где мама загораживает небольшой зазор приоткрытой двери. Потом я слышу его.

— Мама, мы не поссоримся, если ты меня впустишь. — Я знаю, что он ухмыляется маме, но его игривость меня не обманывает. В его тоне чувствуется угроза. Он войдет в эту комнату, и даже мама его не остановит.

— Джесси Уорд, ты не можешь называть меня мамой, когда я всего на девять лет старше тебя, — выпаливает она. — А теперь уходи, увидишь ее через полчаса.

— Ава! — кричит он через маму.

Я снова бросаю взгляд на Кейт, и она кивает, мгновенно уловив мой намек. Мы обе бежим к двери, Кейт снимает мое платье, а я подбираю подол, и мы несем его в ванную, вешая по другую сторону двери.

Кейт смеется.

— Твоя мама когда-нибудь сдастся от попыток приручить его?

— Не знаю. — Я разглаживаю платье и следую за Кейт обратно, закрывая за собой дверь. Мама все еще охраняет вход в комнату, приперев ногой дверь. Это его не остановит.

— Джесси, нет! — Теперь она прижимается к двери всем телом. — Нет! Это плохая примета. Неужели ты не уважаешь традиции, упрямый ты человек?

— Элизабет, впусти меня. — Я знаю, он стискивает зубы.

Я бросаю взгляд на Кейт и качаю головой. Он уничтожит маму, как и обещал, если она хоть раз встанет у него на пути, а сейчас, безусловно, такая ситуация.

Кейт берет с подноса еще один бокал и небрежно направляется к двери.

— Элизабет, впустите его, вы ни за что его не остановите. Этот мужчина — носорог.

— Нет! — Мама упирается в дверь, будто это сработает. Она должна бы уже понять это, даже после непродолжительного знакомства с ним. — Он не… ох!.. Джесси Уорд!

Я улыбаюсь про себя, наблюдая, как мою решительно настроенную маму слегка сдвигают назад, приподнимают в воздух и аккуратно ставят в сторону, открывая Джесси доступ ко мне. Она поправляет платье и прическу, не переставая бурчать на моего вызывающего мужчину. Я перевожу взгляд на открытую дверь. Его глаза — зеленые озера желания, и они пристально изучают меня; его лицо ничего не выражает, челюсть покрыта щетиной. Мой голодный взгляд медленно ползет по его полуобнаженному телу, он стоит передо мной в одних свободных шортах, его твердая грудь влажная, а волосы потемнели от пота. Он снова бегал.

— Так! — рявкает мама. — Ава, прикажи ему уйти! — Она недовольна.

Я снова смотрю ему в глаза.

— Все в порядке, мам. Просто дай нам пять минут.

Его глаза сверкают одобрением, когда он терпеливо ждет, пока мама смягчится и оставит нас. Мама не ценит этот маленький жест, насколько он нехарактерно почтителен. Джесси будет обладать мной, где и когда ему заблагорассудится, так что тот факт, что он физически не удалил маму из комнаты, является довольно неожиданным. Он уничтожает, но мог бы сделать это жестче.

Краем глаза вижу, как Кейт подходит к маме и берет ее за руку.

— Да ладно, Элизабет. Всего несколько минут не повредят.

— Это традиция! — спорит она, но все равно позволяет Кейт ее вывести. Я слегка улыбаюсь. В моих отношениях с Джесси нет ничего традиционного. — Что это за синяк у него на груди? — слышу вопрос мамы, когда ее выталкивают из комнаты.

Дверь закрывается, и мы сохраняем наш интенсивный зрительный контакт, никто долгое время ничего не говорит. Я наслаждаюсь зрелищем — каждой отточенной мышцей, каждым идеальным дюймом безупречной красоты.

Наконец, он нарушает молчание.

— Я не могу оторвать глаз от твоего лица.

— Нет?

Он слегка качает головой.

— Если я это сделаю, то увижу на тебе кружева, не так ли?

Я киваю.

— Белые?

— Цвета слоновой кости.

Его грудь слегка вздымается.

— И ты выше, значит, на тебе каблуки.

Я снова киваю. Если его глаза оторвутся от моего лица, моя прическа, макияж и нижнее белье может оказаться в опасности. А также в опасности может оказаться наш строгий график. В любой момент придет Тесса, чтобы проверить, готова ли я, а потом проинструктировать, сколько шагов и сколько времени мне потребуется, чтобы добраться до летней гостиной.

Джесси несколько раз моргает, и я знаю, что он никогда не устоит перед тем, чтобы взглянуть; лучше ему контролировать себя, когда он увидит меня полностью, и мне тоже лучше контролировать себя. Это тяжело. По его виску стекают капельки пота, мерцающими бисеринками следуя по шее, твердой груди, рельефам пресса и исчезают за поясом шорт. Я двигаюсь, когда его глаза отрываются от моих и лениво скользят вниз по моему телу, его грудь вздымается все сильнее, пока взгляд совершает свое путешествие. Я вся дрожу, желая контролировать реакцию тела на его совершенство, но в то же время желая, чтобы он взял меня здесь и сейчас.

— Ты только что уничтожил мою маму. — Пытаюсь скрыть похоть в голосе, но, как всегда, с треском проваливаюсь. Перед этим мужчиной невозможно устоять, особенно, когда он смотрит вот так — когда его глаза полны признательности.

Я делаю свой ход раньше, чем он. Медленно иду к нему через комнату и останавливаюсь рядом с его покрытым потом телом, затем перевожу взгляд на его полные губы. Его дыхание учащается.

— Она стояла у меня на пути, — тихо говорит он, тяжело дыша.

— Это плохая примета. Ты не должен видеть меня до свадьбы.

— Останови меня. — Он наклоняется и его губы нежно прижимаются к моим, но он не касается моего тела. — Я соскучился по тебе.

— Прошло всего двенадцать часов. — Мой голос хриплый и манящий, хотя я знаю, что не должна поощрять контакт, когда он — твердая, мускулистая, потная громада, а я стою в кружевах цвета слоновой кости, с идеальной прической и макияжем.

— Слишком долго. — Он медленно проводит языком по моей нижней губе, вытягивая из меня тихий стон. Я тут же борюсь с естественным инстинктом обхватить его широкие плечи. — Ты выпила, — мягко обвиняет он.

— Один глоток. — Он как ищейка. — Мы не должны этого делать.

— Ава, ты не можешь говорить подобные вещи, выглядя вот так.

Он прижимается к моим губам, языком выискивая вход, побуждая мои губы раскрыться и принять его. Его жар избавляет меня от нервозности; все забывается, когда он заявляет на меня права, но все еще держит руки при себе. Наши языки — единственный контакт между нами, но такой же всепоглощающий, как и всегда. Я переполнена чувствами, разум взбудоражен, а тело молит о нем. Но Джесси просто продолжает медленные, плавные движения языком, время от времени отстраняясь, чтобы подразнить мои губы, прежде чем снова погрузиться в мой рот. Я стону от его изысканного темпа, неизбежный электрический разряд пронзает меня меж бедер, пока он изящно поклоняется мне.