Порочная

Люди мечутся по дому с криками. Вооружённые винтовками мужчины штурмуют парадные ворота. Итак, похоже, рождается война… а я просто перевариваю всё это, закуривая сигару и ожидая, когда поступят звонки. Не проходит и десяти минут после сигнала тревоги, как Игорь оказывается в моём кабинете.

— Американцы хотят получить ракету, как и китайцы, — говорит он.

— Конечно, хотят, — улыбаюсь я. — Трёх миллиардов долларов должно быть достаточно, а пока позволь им обоим получить только по одной, — кивнув, он выбегает вон.

В течение нескольких часов было заказано шесть ракет. Шесть ракет было отправлено. В настоящее время шесть стран противостоят друг другу.

Я стою перед окном, сцепив руки за спиной, и, как бы я ни был доволен тем, как выполняется план, я отвлечён, потому что она умерла. Мой телефон на столе вибрирует несколько раз, прежде чем замолкнуть. Дверь в кабинет скрипит.

— Босс, — говорит Игорь, — пора уходить.

И так оно и есть.

***

Двигатель самолёта гудит на заднем плане, пока я смотрю на холодную Атлантику, почти оцепенев. Годы планирования, расстановки нужных игроков на доске и, наконец, — шах и мат.

Нити, за которые я дёргал, чтобы гарантировать, что каждая мировая власть была выбрана мной, количество крови на моих руках пролитой чужими руками — в конце концов, всё это того стоит, потому что в конце концов всё это будет моим. Вообще, я улыбаюсь, это уже моё, правда? Тот, у кого есть власть, владеет миром, а я владею ракетами и каждым правителем, который есть. Мне принадлежит всё… кроме неё.

Закрываю глаза, и воспоминание о ней всплывает на поверхность. Её смертоносные изгибы, гнев, который бурлил вокруг неё подобно бурному приливу. Порочность. Жизнь кажется такой скучной без неё, без этого вызова. Без её поцелуев, её изменчивых прикосновений. Блаженный кайф, который я испытывал, обрушивается в глубины ада, потому что я понимаю, что без неё всё это действительно бессмысленно. Каким бы могущественным ни был человек, каким бы могущественным ни было его королевство, всё это напрасно, если у него нет королевы, с которой он мог бы поделиться своими богатствами.

Это просто смешно. Даже безумно.

Но так ли это? Любовь может свести вас с ума, но то же самое сделает и одиночество… тоска. Похоже, я нахожусь не в лучшем положении, чем был, когда она была со мной. Живая или мёртвая, Камилла Эстрада всегда будет отвлекать.

Мой телефон звонит с сообщением по электронной почте, вырывая меня из моих мыслей. Когда я опускаю взгляд на экран, то вижу, что это от одного из работников IT. Тема сообщения гласит: «Отправлено Габриэлю Эстраде от Дона Кала». В сообщении содержится только вложение. Я нажимаю на него. Самолёт трясёт, мой бренди выплёскивается через край стакана, пока я жду, чтобы вложение загрузилось.

В окошке появляется зернистое изображение мужского лица. Его загорелая кожа и зачёсанные назад волосы слишком хорошо знакомы. Картель. Моё сердце замирает, когда камера поворачивается, приближаясь и фокусируясь на лице Камиллы. Её челюсть сжата. Её ноздри раздуваются. Неверие, шок, восторг проносятся сквозь меня подобно лавине, набирая скорость и импульс с каждой проходящей секундой. Она жива.

Она жива!

Мгновенный трепет, охвативший меня, быстро проходит, когда камера поворачивается, чтобы показать мужчину, сидящего на ней сверху, а она одаривает его насмешливой улыбкой. Он приставляет нож к её горлу и режет его. Гнев поднимается, как расплавленное озеро, при виде красной крови, стекающей по её горлу. На мгновение я не могу вдохнуть. Я сжимаю телефон в руке с такой силой, что он трескается, и стекло от экрана врезается мне в ладонь.

— Разворачивай самолёт, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Игорь бросает на меня взгляд из передней части самолёта.

— Мы не можем…

— Разворачивай этот ёбанный самолёт! — кричу я, вскакивая на ноги. Глаза Игоря расширяются, а лоб морщится от замешательства. Зарычав, я распахиваю дверь в кабину, пугая пилота. — Поверни самолёт. Сейчас же! — я говорю.

— Сэр, — отвечает он, его руки сжимают руль, — я не могу просто…

Я поднимаю нож, лезвие сверкает на солнце, проникающем сквозь ветровое стекло.

— Сделай это. Сейчас же. Отвези меня в Мексику.

Я думал, что разобрался с этими Лос-Зетами, дерьмовым маленьким картелем, который стоит даже меньше, чем картель Камиллы. Очевидно, нет.

Сглотнув, пилот медленно кивает головой и связывается по рации с управлением воздушного движения, прежде чем совершить резкий разворот.

***

Двенадцать часов спустя я стою на удушающей жаре и покрытых пылью улицах Хуареса. Передо мной стоит лачуга, принадлежащая Дези Сото, лидеру менее востребованного картеля Дель Рио.

— Прискорбно, — говорю я, отряхивая грязь со своего пиджака.

Дези выходит из ветхого здания. Рыча, я окидываю взглядом его мятые брюки и клетчатую рубашку. Его выбор деловой одежды крайне оскорбителен. Он жестом приглашает меня следовать за ним.

Игорь и Донован двигаются первыми, а я следую за ними. В нескольких ярдах позади стоит большое металлическое здание, покрытое граффити. Дези останавливается перед алюминиевыми дверями, сжимая в руке гаражный ключ. Мотор оживает, и дверь медленно поднимается, поднимая пыль в воздух пустыни. Когда дверь полностью поднимается, я смотрю на пустынный коричневый танк. На корпусе есть несколько вмятин, слово «puta» было нанесено краской из баллончика вдоль борта ярко-зелёным цветом.

— Как мило, — ворчу я.

— Итак… — говорит он, сплёвывая комок жевательного табака на песок. — Ты получил его не от меня. Никто не любит русских, — он улыбается.

Я захожу в отсек, осматриваю танк. У дальней стены до потолка сложены деревянные ящики, наполненные боеприпасами. На боку каждого ящика изображён лев — моя эмблема, — и всё же у нас нет сделки с этим человеком.

Интересно.

Я постукиваю рукой по стенке, и раздаётся глухой стук.

— Очень надеюсь, что он заряжен боеприпасами.

— Si (прим. — Да).

Я подхожу к ящикам, провожу пальцем по шершавому дереву.

— Знаешь, Дези, я поставляю боеприпасы. Я мог бы предложить вам гораздо более выгодную сделку, чем ваш нынешний дилер… — подталкиваю я.

— О, — он делает осторожный шаг назад, потирая рукой шею. — У меня уже есть сделка. Хорошая сделка.

— Но вы ещё не слышали моего предложения.

Его щёки краснеют. Он сглатывает, делая ещё один неуверенный шаг назад.

— С кем ты имеешь дело?

Когда он собирается обернуться, Игорь стоит у него за спиной. Одним быстрым движением рука Игоря обхватывает горло мужчины и приставляет лезвие ножа ему под подбородок.

— Скажи мне, и я не допущу, чтобы твою семью вырезали.

— Это… — его губы дрожат, а брюки спереди пропитаны мочой — …Всадник.

Вспышка гнева пронзает меня насквозь.

— Очень хорошо, — говорю я и, бросив взгляд на Игоря, поправляю свои запонки и киваю. Раздаётся быстрый треск, и через две секунды Дези неподвижно лежит на полу, его шея изогнута под довольно опасным углом.

Этот Всадник перешёл через все границы дозволенного, и как только Камилла вернётся ко мне, я с огромной радостью посмотрю, как он сгорит.

Глава 23

КАМИЛЛА

Здесь особо нечего делать, кроме как валяться на тонком матрасе. У меня нет понятия о времени. Я бы сказала, что пробыла здесь всего несколько дней, но, чёрт возьми, Габриэлю нужно поторопиться. Гадить в ведро — это не моё представление о веселье. Мне нужен душ и приличная кровать, и быть подальше от периодической чуши Дона, которую он извергает каждый раз, когда решает зайти. С другой стороны, он больше не пытался трахнуть меня, и эта мысль заставляет меня смеяться. Я встаю, вытягивая руки над головой. Рубашка большого размера, которая на мне надета, слегка приподнимается, напоминая мне, что я без нижнего белья. Даже по моим меркам это нецивилизованно. Боже, Ронан был бы в ужасе. Мой взгляд опускается на зажившее место, куда Ронан ударил меня ножом. Рассеянно я дотрагиваюсь до основания своего горла, ощупывая тонкую линию повреждённой кожи, которая сейчас едва различима. Его порезы исчезают, а как только они исчезнут, чем я буду помнить его, чем я буду… Бах!

За громким шумом следуют быстрые хлопки выстрелов. Где-то за пределами дома грохочут взрывы, сопровождаемые гармоничными криками умирающих людей.

Габриэль!

Я расхаживаю по комнате, ожидая, что Габриэль вытащит меня из этой дыры. Наконец, замок щёлкает. Я делаю шаг назад, когда дверь открывается и входят двое людей Дона, один из которых целится мне в голову из винтовки.

— Они не заберут меня живой, не так ли? — я смотрю в дуло. — Потому что, знаете, это очень контрпродуктивно.

— Заткнись на хрен! — он замахивается прикладом винтовки мне по лицу. Острая боль взрывается в моей щеке, и кровь наполняет мой рот, когда я падаю на пол.

Ёбанный мудак.

Один мужчина остаётся рядом со мной, в то время как другой расхаживает по комнате передо мной. Я не могу удержаться от улыбки, поднимаясь на ноги. Они напуганы. Честно говоря, я не думала, что у Габриэля хватит духу отомстить за меня так безжалостно.

Земля продолжает сотрясаться, как в зоне боевых действий. А потом, внезапно, всё прекращается. В воздухе повисает зловещая тишина.

Человек с винтовкой подпрыгивает, когда звонит его телефон, и я напрягаюсь.

— Или возьми себя в руки, или перестань наставлять на меня это грёбаное ружье, — огрызаюсь я.

Он свирепо смотрит на меня, достаёт из кармана телефон и отвечает на звонок.

— Босс? — на мгновение воцаряется тишина, и его лицо бледнеет, прежде чем он неуверенно протягивает мне телефон. — Это тебя.

Какого чёрта?

Нахмурившись, я прижимаю его к уху.

— Алло?

— Маленькая кошечка, — мурлычет Ронан, — ты заставила меня истекать кровью.

Он не умер!

Моё сердцебиение учащается, бешено колотясь в груди. Ошеломляющее облегчение при звуке его голоса захлёстывает меня, прежде чем смениться сладким чувством страха.

— Ты выжил. Может, ты и вправду дьявол, — выдыхаю я, и улыбка трогает мои губы.

— Должен сказать, я потрясён, что ты выжила. Дикарки, должно быть, невосприимчивы к отравленной водке…

Он пытался убить меня? Он, чёрт возьми, пытался убить меня! Я знала, что с его признаниями в любви что-то не так. Это старая как мир пословица: я бы сказал тебе, но тогда мне пришлось бы тебя убить. Чёрт, я должна была это предвидеть.

— Ну, я чувствовала себя виноватой, но сейчас, думаю, мне следовало разрезать немного глубже, Русский.

Мужчина напротив меня нетерпеливо наставляет пистолет, его брови глубоко нахмурены. Я свирепо смотрю на него, и он упирает дуло пистолета мне в грудь, протягивая руку за телефоном.

— Как бы ни было приятно поговорить с тобой, я немного занята с какими-то вооружёнными людьми.

— Ясно, — повисает пауза. — В комнате есть стол?