Чертенок с пушистым хвостом

С удовольствием полюбовавшись на вытаращенные глаза Леськи, я сунула ей в руки ее крохотную сумочку, которую она уже пристроила поверх тетради Джин Хо, словно закрепляя территорию.

— Катись отсюда быстренько… ну! Пока я еще добрая. Два раза повторять не стану.

Но Леська нагло ухмыльнулась, наверно рассчитывая на поддержку, ослепленного её прелестями парня.

— Это еще почему?

— Потому, что конкретно возле этого парня есть шанс остаться лысой. — терпеливо пояснила я. — Занято тут, понятно? Поэтому поспеши пока еще там место свободно.

Я кивнула в сторону Стрижаева.

У Макса наверно глаза на затылке есть…

Почуяв задумчивость нашей белокурой росянки, он повернулся и тут же оценив одним взглядом ситуацию, сгреб проходившую мимо Марту и запихал на стул рядом с собой. Та только пискнуть успела. Пару минут за их столом не стихала возня, Марта пыталась вскочить, а Макс ей не давал, борясь за право на свободу от Леськи. Только входящий в дверь преподаватель заставил Марку замереть. После прошлого залета только осталось еще раз к нему на карандаш попасть. Тогда можно сразу готовиться к пересдаче пересдачи. Теперь она только злобно сверлила взглядом ухо Макса, который удерживал ее за руку под столом. Не удивлюсь, если она его сейчас за него цапнет. Злая Марта и не на такое способна.

Это я додумывала уже утащенная за стол цепкой рукой Джин Хо, с легкостью повторившего фокус Макса.

Побледневшей от злости, Леське ничего не оставалось, как сесть на первое попавшееся свободное место.

Последующие дни все было так хорошо, что я даже начала потихоньку беспокоиться. Ну не бывает все так идеально в жизни. Кроме надоедливых звонков Лазарева все было просто замечательно. Я немного побаивалась, что он заложит меня родителям, но как будто пронесло. Разговора с ними не избежать, но лучше пусть он случится попозже.

Пока я хочу кусочек своего маленького нетронутого ничьими руками счастья.

Пару раз мы с Джин Хо удрали с ночевкой, соврав про поездки курса. Как я уже говорила, тетя Агата не сильно загоняла меня в рамки. Я соблюдаю приличия — она меня не привязывает. Все просто.

Марта окончательно порвала с Вовкой.

Об этом я узнала постфактум. Он снова не придумал ничего лучше, чем напиться и караулить у ее дома соперников. Но уснул на лавке и простудился. Хорошо хоть воспаление не схватил. После этого она встретилась с ним, чтобы расставить все точки над «і». Не знаю поверил ли ей Вовка, но преследовать перестал. Мне он больше не звонил.

Но странное сосущее изнутри чувство тревоги не проходило. Джин Хо пару раз пытался о чем-то заговорить, но видя мое состояние каждый раз раздумывал. Вероятно не хотел еще больше расстраивать или не был уверен в моей реакции. Не знаю…

А потом стало поздно.

Тот день был самым обычным с утра. Мы с Мартой дурачились по дороге к универу. На мне была любимая футболка сиреневого цвета с одной бретелькой и рваные джинсы с кроссовками. Волосы я стянула в тугой хвост, чтобы не мешали. И ни грамма косметики. Марта шутила, что я похожа на примерную школьницу.

Её я увидела сразу.

Тонкая, как струна и великолепная, как модель в своем красном платье, на высоких каблуках… в жизни она оказалась даже красивей, чем на той единственной фотографии, которую я видела. И ее глаза были действительно синего цвета. Необычный цвет для кореянки. Волосы, уложенные в небрежные локоны, такая прическа, когда кажется, что все естественное, стоит бешеных денег. Мне ли об этом не знать. Мама не сумела заставить меня выглядеть так, но узнать эту «легкость», созданную руками дорогих мастеров, я смогу, где угодно. На ее фоне я выглядела дешевой замарашкой и все же это именно она приехала сюда, чтобы увидеть свою соперницу.

Красивая, как принцесса Кан Ханыль.

И похоже она тоже меня узнала. Я поняла это по ее взгляду. Так внимательно не смотрят на незнакомого человека. В ее глазах было узнавание. Марта, остановившись, нехорошо прищурилась, но я тихо шепнула:

— Иди в аудиторию.

— Ты уверена.

— Конечно, или ты думаешь она будет меня бить перед входом в университет?

— Не знаю-не знаю, — задумчиво проронила Марта. — Но с другого конца света просто поговорить не едут.

И нехотя двинулась вперед. Я осталась стоять на месте, чуть склонив голову набок в ожидании. Она подошла первая. Едва ли я когда-нибудь научусь так легко и изящно скользить на каблуках. Девушка словно плыла в воздухе, нарушая все законы земного притяжения. Впервые мелькнула горькая мысль, что она подходит ему больше, чем я. Часто бывает, что фотошоп преувеличивает привлекательность человека, но в случае с Кан Ханыль фото не передало всю прелесть ее фарфорового личика.

— Ты Ма Ри? — певуче спросила она на английском.

— Меня зовут Маша. — сухо поправила на корейском, имя естественно, произнеся на русском, даже если и был аналог на корейском, то я его не знала, а слышать, как она называет меня тем именем, что выбрал для меня Джин Хо было неприятно.

— А ведь он зовет тебя так… — спокойно заметила девушка на русском.

Проверяла?

— Но ты ведь не он, верно?

— Это точно. — согласилась она. — Я — не он. Поэтому и приехала, чтобы избавить тебя от иллюзий.

— Каким образом? — полюбопытствовала я, нет, мне искренне было интересно на что способна эта нежданная гостья. — Ты ему не жена, насколько мне известно, так что запретить приближаться к нему не сможешь. Что еще? Киллера наймешь?

— Ну зачем же так радикально? — усмехнулась девушка. — Для начала просто поговорить.

Выходит Марта ошиблась. Бесенок внутри меня оскалился в ехидной усмешке. Можно и прилететь, чтобы просто поговорить.

— Что ты знаешь о наших обычаях? — задала она вопрос.

— Ты про то, что у вас брак по сговору старших? Слышала что-то такое. Но на дворе 21 век и сватанье несколько устарело, не считаешь?

Она снова улыбнулась, чуть покачав головой:

— И вправду настоящий ребенок. Ты сколько угодно можешь твердить про время и законы, но есть обычаи, которые не меняются, и им сотни лет. Этот среди них. У нас разрешение старших очень много значит. Пойти против него значит навлечь на себя крупные неприятности.

Я молчала, тогда Кан Ханыль вздохнула.

— Не понимаешь? Хорошо, я объясню попроще. Когда отец Джин Хо женился на его матери был большой скандал. Его чуть не вычеркнули из семейного реестра. И пусть позже все кое-как утряслось отголоски той бури слышны до сих пор. В частности это касается его матери. Ее приняли в семью, но стиснув зубы. И помнят об этом до сих пор. И ей не дают забыть. Джин Хо, конечно, может повторить поступок своего отца и скорее всего так и сделает. Он заплатит за это, можешь не сомневаться. Но прежде всего это ударит по его матери. И причиной этому станешь ты. Сможешь взять за это ответственность?

Не скажу, что небо обрушилось на мою голову, но выдержать такую новость было трудно. Готова ли я заставить Джин Хо выбирать? Не знаю. Но впервые за долгое время мне хотелось сначала все разузнать, а потом решать, что делать.

Мое молчание она приняла за знак согласия.

— Думаю, мы друг друга поняли. Приятно было познакомиться, Маш-ш-ша.

Овеяв меня тонким запахом Диор, девушка зашагала к парковке, где стояла блестящая яркая иномарка такого же красного цвета, как ее хозяйка, по пути доставая мобильный телефон.

В сумочке зазвонил телефон и досадливо поморщившись, девушка достала телефон. Зачем он ей названивает? Если так переживает за своего драгоценного внучка нужно было лучше следить за ним.

— Да, я поговорила с ней. Не знаю… Но думаю, что вы правы, что это будет легко. Она так привыкла сбегать от проблем, что мне и делать ничего не придется. Только чуть усилить в ней это желание.

Марта ждала меня в фойе и тут же вцепилась в локоть.

— Это была она? Его невеста?

— Ну невеста, это сильно сказано, — усмехнулась я. — Это избранница его семьи, а мне только, что изящно намекнули, что у меня без шансов.

Подруга с тревогой уставилась в мое лицо, ища в нем признаки беспокойства:

— И что ты теперь будешь делать, расскажешь ему?

— Нет. — коротко ответила я.

— Почему?

— Потому, что хочу сначала во всем разобраться сама.

На самом деле я солгала Марте, потому что даже в воображении не могла представить себе, что нужно делать с чуждыми мне законами и традициями. Кстати, Ханыль я тоже соврала: я прекрасно знала об их обычаях и какие иногда бывают последствия. Европейцу они покажутся жестокими и бессмысленными, но для азиатов это привычное дело.

Зачастила я что-то в последнее время лгать.

Мда… если бы еще это могло чему-то помочь. Но я искренне не хотела, чтобы Марта вляпалась в неприятности. Эта девица — не Леська, ей так просто кудри не выдернешь. Сейчас передо мной стояла серьезная проблема, как раздобыть о ней побольше сведений. А источник у меня был только один — мой собственный парень, который знал меня, как облупленную и малейшую попытку что-то скрыть или поинтриговать вычислял на раз.

В очередной раз убеждаюсь, что ум — это зло. Причем в этом конкретном случае, приличных размеров.

Как я не крутила в голове, но никак не могла придумать, как можно невзначай спросить у него про соперницу, чтобы он ничего не заподозрил…

Ладно, одна голова хорошо, а две — лучше. Придется все-таки просить о помощи единственного человека, который не сочтет меня сумасшедшей… а даже если нет, то все равно будет помогать. Да и на глазах будет все время, мне же спокойней будет.

Марка почесала в затылке.

— Умеешь ты удивить, Соколова… Но я тебя обрадую: никак. Этот путь тупиковый. Как бы ты не изворачивалась, любое упоминание о ней вызовет у него здоровое подозрение. Тут дебилом нужно быть, чтобы не просечь ситуацию.

Я потерла виски и перевернула кепку козырьком назад. Мне так думается легче.

— Получается совсем никак.

— Ну не совсем так чтобы совсем, но мыслишь в правильном направлении. — Марта хлопнула меня по плечу. — Попробуем зайти с тыла. Результат не обещаю, но попытаться надо. Может Максик чего знает…

— Думаешь, он нам расскажет?

— А кто его спрашивать-то будет? То есть спрашивать я его, конечно, буду, но вариант у него только один.

— Марк… а ведь он кажется тебе нравится. — задумчиво сказала я.

От подзатыльника меня спасла только хорошая реакция, ну и еще то, что Марта так обалдела от сказанного, что дала мне пару минут форы, которых хватило добежать до аудитории.

Шпионская операция провалилась на корню. Не потому, что Стрижаев отказался говорить. Просто знал он так ничтожно мало, что толку от его информации не было никакой. А спрашивать более подробно Марта не решилась, чтобы не будить подозрений. Еще Джин Хо проболтается. И тогда на вопросы придется отвечать мне.

Ханыль покусывала ноготь большого пальца. Дурацкая привычка, появлявшаяся в моменты нервозности, от которой она так и не смогла избавиться. И человек, стоявший у окна, знал об этом. И это бесило еще больше.