Чертенок с пушистым хвостом

Сзади подкрался Макс. На некоторых фотках была и Марта, красивая, как ангел, но с характером кикиморы. И язык, как бритва. Что друг в ней нашел, Джин Хо не понимал, но благоразумно молчал. Пусть сам разбирается, не маленький.

Вдруг Макс зло прищурился:

— А это еще кто?

На одной из фотографий рядом с Мартой стоял темноволосый красавчик-итальянец, он придерживал ее за талию, а Марта делала вид, что карабкается на поручни. Даже невооруженным взглядом было видно, что эти двое нашли общий язык.

— Кто? А… этот? Его зовут Карл — он друг Ма Ри из Италии, их семьи неплохо общаются.

Блондин задумчиво уставился на него.

— И ты так спокойно относишься к тому, что твоя девушка проведет два дня в компании вот этого ходячего пособия, как привлечь внимание противоположного пола?

— Я доверяю ей. — возразил Джин Хо и не утерпев, съязвил. — пока он обнимает не ее я спокоен.

— В глаз захотел? — «миролюбиво поинтересовался друг. — Забыл, как сам из-за Машки на стенку лез?

— Да нет, память у меня хорошая. Я еще помню, как кто-то говорил, что «ни одна баба этого не стоит и у них все равно все одинаковое».

Но тот лишь отмахнулся.

— Мало ли, что по пьяни брякнешь. С кем не бывает.

— Ага, только ты трезвым был. — мстительно возразил брюнет. — А я тебе говорил, что рано или поздно ты побываешь в моей шкуре. И тогда придет моя очередь поржать. И надо сказать, я не разочарован. Она выпьет из тебя всю кровь и мало скажет.

— Нет, ты точно хочешь в лоб. — мрачно подытожил Макс, продолжая разглядывать фотку.

Марта заглянула через плечо.

— Своему Чингисхану фотки отправляешь?

— Тогда уж Квангэтхо, — усмехнулась, поворачиваясь к ней. — Джин Хо же не монгол, Марка, а кореец, невежа ты моя белобрысая.

— А какая разница, — беспечно отмахнулась эта зараза. — И те, и те азиаты. Мы скоро сходим на берег, бросай уже в звонилке пиликать. Подождет твой кореец пару дней ничего с ним не случится.

В этом я была уверена, но все равно в груди застыла противная льдинка. Какое-то нехорошее предчувствие, что вскоре меня ждет что-то не очень хорошее.

Два дня пролетели, как один миг. У меня обгорел нос, а Марка выучила все итальянские ругательства в радиусе ста метров от себя. Вот нет бы что-то хорошее из поездки привезти … так нет же…figlio di puttanaона теперь произносит абсолютно без акцента, как настоящая итальянка. Я даже боюсь представить для кого она эту фразу заучила. А еще во мне живет слабая надежда, что Стрижаев не знает итальянский. Потому, что он вполне способен заняться ее воспитанием, а тогда наш универ вряд ли устоит. А мне в нем еще пять лет учиться.

А еще я все-таки потеряла телефон. Нет, я привыкла, что он всегда живет отдельной от меня жизнью. Наверно хозяйка, которая частенько забывает его заряжать не вызывает у него восторга. И поэтому он мне мстит. В конце концов он всегда находится, но иногда в таких местах, что их и вслух-то стыдно произносить. Мама установила на него «антивор» в надежде, что если его у меня однажды своруют, то его хоть найти будет можно.

С этой истории Марта ржет до сих пор. Когда в очередной раз телефон исчез и все поиски не дали результата на страницу, привязанную к телефону, пришла фотка похитителя. Точнее похитителей.

На экране четко был видно подлые рожи заговорщиков. Одна полосатая и вторая с карими глазами и длинным черным носом.

Да-да, это были Бон и Кася, которые решили приобщиться к благам цивилизации.

Марка потом сказала, что при таком количество компромата, что у нее на меня есть мне проще в рабство продаться, чем расплатиться с ней.

Хоть мама и раскусила мою хитрость с побегом в Кальяри, но решила смотреть на это сквозь пальцы. Видимо ждут пока Лазарев миссию выполнит.

Ну-ну…

И вот теперь я летела домой. К нему.

В самолете мне снова приснился тот же сон про дом. Где возле Джин Хо стояла другая. И снова я не смогла увидеть ее лицо. Как только незнакомка стала поворачиваться я проснулась. С покрытым испариной лбом и колотящимся сердцем.

Марта потянулась ко мне из соседнего кресла, протягивая бутылку:

— Водички хочешь? У тебя видок не очень…

Забрала бутылку и глотнула прямо из горлышка, дыхание постепенно успокаивалось, но противный холод изнутри даже и не думал исчезать.

— Дин встречает тебя?

Дин — это американское имя Джин Хо, многие корейцы берут его, чтобы англоязычным людям было легче запомнить, да и русские тоже такие имена воспринимают лучше.

— Нет, я мобильный потеряла.

— Опять? — приподнятая бровь Марты без слов говорила о том, как она потешается надо мной. — Позвонила бы с моего.

— Он разряжен. — мой голос оставался все таким же мрачным.

Фырканье со стороны кресла подруги от сдерживаемого смеха сделало мое настроение еще более мрачным. И ничего надо мной потешаться, с кем не бывает?

«Похоже, что ни с кем» — робко подсказал внутренний голос.

Он что тоже против меня?

Я тоже мечтала, как он встретит меня в аэропорту и я расскажу ему про все-все. Как несмотря на чудесный отдых в голове постоянно крутилась мысль, что все было бы еще замечательней, если бы он был рядом. Но из-за того, что кто-то полный разгильдяй придется немного потерпеть.

Город встретил нас сыростью. Похоже за несколько часов, а может и ночью прошел дождь. На асфальте еще виднелись кое-где лужицы. И хоть осеннее солнце было ярким согреть не могло.

— Бр-р-р-р!!! — Марта поежилась. — Машка, хватит тормозить, хватай такси и едем по домам. Мне совсем неохота подхватить простуду. Аристов застрелится, если у него будет сопливая принцесса.

Если бы не ее пинки я бы наверно так и осталась стоять столбом в аэропорту терминала, странная тревога, поселившаяся внутри еще в самолете не хотела меня отпускать. Вот бывает так. Все хорошо, видимых причин для беспокойства нет, а ощущение, надвигающейся катастрофы не отпускает. А ты не поймешь откуда она и от этого еще страшней. Как в детстве, когда играешь в прятки с завязанными глазами. Тебя крутят чужие руки, кто-то хихикает за спиной, а ты абсолютно беспомощный в полной темноте машешь бестолково во все стороны руками и пытаешься поймать обидчиков. Но пальцы вновь и вновь хватают пустоту.

Но то в игре, и как бы не было обидно, в конце все закончится хорошо. Во взрослой жизни все не так. Тебя могут толкнуть очень сильно. И не на землю, а в пропасть. Откуда уже не выкарабкаться. Где останешься лежать сломанной куклой с широко открытыми глазами, глядящими в небо с немым вопросом «за что?».

А ни за что.

Просто ты оказался на чьем-то пути и этот человек решил, что обойти тебя — это долго и тяжело. И выбрал самое быстрое решение.

Толкнуть.

За окном проносились деревья и дома, когда я очнулась от своих странных раздумий.

— Марк… ты давай дуй домой, потом созвонимся, а я в одно место заеду.

— Все-таки не выдержала… — хмыкнула подруга. — Я все ждала с самого аэропорта. Ладно, катись к своему Кэтхо, или как там его. Не буду тебя мучить завтра поболтаем в универе.

Выйдя на своей улице, Марта, зевнув, пробормотала:

— Как хорошо, что я не влюблена. Смотрю я на вас и страшно делается, что вот так же буду крутиться, как уж на сковородке.

— Ничего, придет и твое время. — улыбнулась.

— Шиш тебе. Мне и одной хорошо. Я может вообще замуж не собираюсь. — отмахнулась Марта. — И вообще, как говорит Стрижаев: хорошее дело браком не назовут.

И подхватив ручку чемодана, показала мне язык и скрылась в подъезде.

А я осталась наедине со своими мыслями.

Скоро я увижу Джин Хо и успокоюсь, он как никто умел унимать мои страхи.

Все будет хорошо.

Таксист спросил нужно ли меня подождать и я отрицательно покачала головой, закидывая рюкзак на плечи. Я уже прибыла домой и мне не нужно было больше никуда идти.

Кончики пальцев покалывало от знакомого каждому охотнику азарта. еще немного и зверушка окажется в капкане. Ну и пусть Сокхён не одобряет ее поступки. Это на самом деле очень весело дергать за ниточки, получая нужный результат пока она думает, что сама управляет своей жизнью. Пришлось конечно заплатить, чтобы развлечение не сорвалось в самый нужный момент, но это того стоило до последней копейки. Не могла же она оставить своего зрителя без места в первом ряду. Поэтому пришлось подсуетиться.

Лифт скрипнул, останавливаясь на нужном этаже и чуть подумав, нехотя открыл створки. Он находился в самом конце коридора в углу поэтому девушке с рюкзаком, вышедшей из него не была видна входная дверь квартиры, но несколько шагов, приглушенных ковровой дорожкой, исправили это.

Пара у двери была так увлечена разговором с друг другом, что кажется даже грохни она рядом с ними в литавры, они бы не услышали. Парень был к ней спиной и похоже так и не понял, что они уже не одни так его спутница поглощала все его внимание. Она тихо смеялась каким-то его словам.

Высокий рост парня был подозрительно знаком, густые черные волосы, светлая кожа и восточный разрез глаз. Он стоял, чуть склонив набок голову, так что нельзя было рассмотреть выражение его лица.

И вот ее было видно очень хорошо. Девушку-азиатку с фарфоровым личиком и черными кудрями. Она не скрывала довольной улыбки хоть и делала вид, что отталкивает спутника.

— Дин, ну что ты… не надо… еще увидит кто.

Его голос был едва слышен, он о чем продолжал ее уговаривать, она отрицательно качнула хорошенькой головкой, так что тугой локон игриво скользнул на щеку, еще больше придавая ей очарования. Словно это было возможно.

Девушка с рюкзаком остановилась, как вкопанная, как будто не веря своим ушам.

— Да-да, я помню, что у тебя не получилось поговорить с ней потому, что она улетела. Но это ничего не значит. Я хочу, чтобы ты был только моим. Надоело прятаться. Как будто это я третья лишняя. — красавица капризно надула губы. — Наши родители уже обо все сговорились. Осталось только наше согласие.

Она выглянула из-за его плеча, но коридор снова был пуст.

Зашумела кабина лифта, поехавшего вниз.

За спиной у парочки стукнула входная дверь квартиры.

— Что вы тут делаете?

Девушка насмешливо приподняла бровь.

— Приехала навестить тебя. Рад?

Первым моим желанием было подойти и врезать изо всей силы по лицу. Не ей. Ему. Пусть хоть так почувствует всю ту боль, что грызла меня изнутри. В этой рубашке он был в тот день перед моим отъездом в Италию и я была так счастлива. Чудовищное дежа вю: он все тот же, но рядом с ним теперь смеется другая. А я бреду по улице, не зная куда себя деть. Как всегда, когда сталкиваюсь с чем-то непонятным.

Хотя нет… кое-что изменилось.

Я впервые не хотела бежать.

Да мне было больно, как никогда, но я хотела остаться. В этот раз бежать будут другие. Это мой город, моя жизнь и если их что-то не устраивает, то в этот раз терпеть буду не я.

И в этом мне поможет единственный человек, которому я доверяла, как самой себе.

Если обиженная женщина плачет, у вам еще есть шанс все исправить. Надо всего лишь прижать ее к своей широкой груди и дать выплакаться, как следует. Первый гнев выйдет вместе со слезами и все наладится. Но если она наряжается и делает макияж, чтобы вы увидели ее с улыбкой на губах и высоко поднятой головой, то копайте траншею и готовьте каску. Потому, что как сказал один маленький мальчик в анекдоте «мама вышла на тропу войны, вон красится у зеркала».