Проданная девочка

Глава 6

На следующий день

Этой ночью Мирон ко мне не пришел.

И утром его в особняке не было.

Я вынуждена терпеть компанию его прихвостня, который раздражает меня одним своим присутствием. Сидит в гостиной, но стоит мне куда-то пойти, сразу, как сыч, вертит головой и наблюдает.

— Отменила голодовку? — слышу вопрос с нотами издевки.

Проскрипев зубами, все-таки достаю из холодильника контейнер с клубникой и малиной. Не удержалась, хотела поесть тайно, а этот заметил!

— Я решила не умирать так рано, — огрызнувшись, пересыпаю ягоду в тарелку. — Мне нужны силы, чтобы жить всем назло!

— Сначала умереть назло собиралась, теперь жить. Одним словом — женщина!

Отвернувшись от него, торопливо ем.

— Мне завтра в вуз нужно будет. Я столько сил потратила, чтобы поступить на бюджет. Надеюсь, хоть это мне можно?

— Чтобы ты при первой же возможности сбежала?

— Я не сбегу. Обещаю.

Я с детства мечтала стать врачом, чтобы вылечить мать от алкоголизма. Но поступить бесплатно не получилось. Я пошла в другой вуз на факультет ветеринарии. Тоже благородная профессия. Да и со временем я поняла, что получу больше благодарности во взгляде от спасенного кота, чем от родной матери.

— А если не отпустите, я точно перестану есть!

— Условия будешь ставить не мне, а Суворову, — оттолкнувшись плечом от косяка, блондин снова уходит в гостиную.

Понуро опускаю голову. Такому мужчине, как Мирон, не получится ставить условия. Хозяин жизни не терпит возражений, и манипулировать им все равно что дергать тигра за усы…

Горько вздохнув, отодвигаю тарелку с недоеденной ягодой.

— Да! — слышу голос блондина, кажется, он разговаривает по телефону. — Понял, выхожу!

Прихвостень бренчит связкой ключей и открывает входную дверь.

Осторожно крадусь следом. Укутавшись потуже в халат, выхожу на крыльцо и жадно вдыхаю. Воздух очень свежий, с приятным ароматом свободы. Только улизнуть я не пытаюсь. Пока блондин поблизости, все равно не получится.

Через распахнутые ворота вижу, как мужчина достает из багажника такси две челночные сумки и мой старый рюкзак, оставшийся еще со школы.

Прихвостень недоволен, что я вышла на улицу, и быстро загоняет меня обратно в дом.

Я разбираю свою одежду, привезенную из коммуналки, и тихо плачу. Мать собирала ее. Хладнокровно складывала вещи и документы, таким образом дав мне понять, что я как дочь ей абсолютно не нужна. Это ужасно, грустно и больно.

— Осваиваешь новую комнату? — неожиданно слышу голос, от которого мелкая дрожь прокатывается по всему телу.

Погрузившись в мысли, я и не заметила, как пролетело время, и Мирон вернулся в особняк.

— Да… — отвечаю, не поднимая головы.

Мирон проходит в спальню и садится на кровать.

— Я приказал твоей матери отдать документы и пару тряпок на вечер, а она всю ветошь решила собрать.

— Наверное, не видя моих вещей, ей будет легче меня забыть? — сморгнув слезинки, торопливо стираю их со щек.

— Не расстраивайся, малышка, — вдруг ласково говорит Мирон. — Я знаю, как тебя отвлечь.

Его слова настораживают.

— Как… отвлечь?

Хлопнув себя по коленям, Мирон встает.

— Надень что-нибудь и спускайся. Жду тебя в гостиной.

Он выходит из комнаты, но я еще несколько минут продолжаю чувствовать аромат его парфюма. Свежий, приятный, запоминающийся.

Послушно натягиваю на себя джинсы скинни и мешковатый серый свитер. Надеваю кроссовки, волосы собираю резинкой.

Почему-то, когда вхожу в гостиную, блондин насмешливо корчится, но это замечаю не только я, но и Мирон. Суворов приподнимает бровь и стреляет в помощника таким убийственным взглядом, что блондин в ту же секунду теряет унижающую мое достоинство гримасу.

— Вышел разогревать машину, — Мирон говорит спокойно, но в его голосе сквозит напоминание помощнику о его месте.

— Да, Мирон Олегович, — пробормотав, блондин кивает и беспрекословно спешит выполнять приказ.

— Мы куда-то поедем? — обняв себя руками, робко интересуюсь.

— Да.

Мирон берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Я снова волнуюсь. Кажется, моя ладошка стала немного влажной, а сердце снова срывается в галоп. Мне до одури непривычно находиться в одной реальности с ним — властным, уверенным в себе и в своих целях мужчиной.

***

Мы приезжаем к люксовому бутику женской одежды, занимающему весь первый этаж высотки в самом центре города.

— Сейчас многие бренды перетекли за границу, но кое-что приличное осталось, — объясняет Мирон, лениво откинувшись на спинку сиденья. — Когда-нибудь мы полетим на шопинг, но для этого нам нужно познакомиться поближе.

Знаю я это его «поближе»…

И потому во мне снова поднимается бунт, который я проглатываю, когда Мирон поворачивает лицо ко мне.

— Что скажешь?

— Мне все равно на бренды.

— Да ну? — приподнимает бровь. — Пусть ты молодая, но женщина. У вас в подкорке прошита любовь к тряпкам.

— Значит, я неправильная женщина. И мне без разницы, какая бирка на одежде, главное, чтобы было удобно.

Мой ответ искренний. Я не стремлюсь знакомиться с Мироном близко и я действительно не мечтаю о брендах. А смысл? Я бы все равно никогда в жизни не позволила себе купить даже шарфик из такого бутика. Зачем тешить себя напрасными мечтами?

Мирон ведет в бутик и открывает для меня дверь. Попадаю в светлый, сияющий глянцем витрин зал. Вроде бы магазин с одеждой, но шмотками не завален. Здесь каждая модель будто уникальна.

— Добрый вечер, Мирон Олегович, — улыбается сотрудница в черном брючном костюме.

Похоже он тут не в первый раз.

Краем глаза замечаю вторую женщину, встречающую нас с подносом.

— Шампанского? — предлагает она.

Я, задумавшись, стою рядом с Мироном. Мне неловко среди всего это великолепия, чувствую себя скованно, неуютно. Поддаюсь дурацкой привычке растягивать рукава на одежде, когда волнуюсь. Мать часто ругала за это.

— Выпьешь? — спрашивает меня Мирон.

— Нет, спасибо, я не пью…

— Девушка немного застенчива, — с какой-то искусственной доброжелательностью объясняет он сотрудницам мое поведение. — А мне принесите кофе.