Больше, чем соседи

Уилл проходит по коридору и закрывает за собой дверь в свободную спальню. К счастью, он нас не застукал. Я был так близок к тому, чтобы довести до конца то, что оставил незавершенным много лет назад.

Я хочу ее. Она нужна мне. Но я не могу заполучить ее.

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо, мое дыхание на ее коже заставляет ее тело напрягаться:

— Ты что-то говорила, принцесса.

Мы играем в гляделки, мой член становится тверже, когда она проводит пальцами по моей руке. Она так медленно проводит языком по нижней губе, что я не могу удержаться и подражаю ее движениям.

— По-моему, у тебя соус подгорел, — говорит Мия, наклоняя голову к кастрюле, которая бурлит.

Я беру деревянную ложку с варочной панели, поднимаю дребезжащую крышку и помешиваю соус, пока он не перестанет кипеть.

— Ты слишком отвлекаешь, — признаюсь я, снимая спагетти и соус с конфорок. — Не могла бы ты оказать мне услугу и накрыть на стол? Пора есть.

Мия соскальзывает со стола и натыкается на ложку в моей руке, забрызгивая соусом мою рубашку спереди. Она сжимает мою рубашку в руках, глядя на пятна с широко открытым ртом.

— Мне так жаль, Итан, — она намачивает кухонное полотенце и промокает пятна. — Дай мне все исправить. Я могу их вывести. Сними рубашку.

— Знаешь, есть и другие способы раздеть меня, — шепчу я ей на ухо так тихо, что Уилл никак не сможет меня услышать.

Мия замирает, едва дыша.

— Уже пора есть или как? — Уилл выходит из-за наших спин и выдвигает стул из четырехместного кухонного стола, и ножки громко скребут по кафелю.

— Почти, — я начинаю расстегивать рубашку, и Мия пытается мне помочь, наши пальцы сталкиваются одновременно. От ее прикосновения по моей коже пробегает электрический разряд.

— Хорошо, — Уилл смотрит на сотовый телефон в своей руке, смеясь над тем, что видит на экране. — Поторопитесь, шеф Боярди. Я чертовски умираю с голоду.

Я игнорирую комментарий Уилла.

С тех пор, как мы съехались, готовлю только я. Уилл занимается уборкой, хотя у него это плохо получается. Наша договоренность нас устраивает, но жить вместе с Мией — это совсем другая история. Часть меня чувствует, что я ужасный друг из-за того, что хочу её трахнуть. Наверное, так оно и есть. Я всегда испытывал чувство вины из-за того, что хотел Мию.

Но разве это так уж неправильно — испытывать эти желания к Мие? Она красивая, умная, волевая и страстная. Какой мужчина не захотел бы ее? Я был бы дураком, если бы не хотел ее. Тот факт, что она все еще не замужем, поражает меня. Если бы я мог, то был бы с Мией в мгновение ока.

Глядя друг другу в глаза, мы оба делаем глубокий вдох и выдыхаем. Когда Уилл находится в двух шагах от нас, мы должны оторваться друг от друга. Мия, похоже, не понимает, что она младшая сестра моего лучшего друга. Или, может быть, она понимает, но ей просто все равно. Гормоны в комнате слишком сильны, чтобы кто-то из нас мог их отрицать. И так, я делаю первый шаг и отступаю от Мии, встряхивая ее руки с пуговиц.

Мия поворачивается на пятках, будто смущенная. Только когда я вижу, как она направляется в сторону прачечной, понимаю, что она хочет, чтобы я последовал за ней.

— Мне нужно сменить рубашку, — говорю я Уиллу. — Дай пару минут, а потом мы поедим.

Он кивает, поглощенный сообщением, которое печатает на своем телефоне:

— Звучит неплохо, чувак.

Находясь в одной комнате с Мией и Уиллом, помещение кажется маленьким, слишком заполненным. Несмотря на то, что мне не должна нравиться Мия, она мне нравится. Давным-давно я поделился частью себя с Мией. Я был так близок к тому, чтобы рассказать ей причину, по которой вернулся в Бостон, пока мой отец не приказал мне уехать сразу после выпускного вечера. Я скрываю часть своей жизни от мира, некоторые из них похоронены так глубоко, что даже репортеры не докопались до правды.

Когда я встречался с Мией на качелях у нее на заднем дворе, это был первый раз, когда мне захотелось поговорить с кем-нибудь о своем прошлом. Все вроде бы также, но абсолютно противоположно тому, что у нас было друг с другом раньше.

Я нахожу Мию в прачечной, она стоит ко мне спиной, приподнимаясь на цыпочки, чтобы взять с полки флакон пятновыводителя. После того, как я расстегиваю рубашку и стягиваю ее с плеч, я подхожу к Мие сзади и прижимаюсь бедром к ее бедру, заставляя ее ахнуть.

Кладу рубашку перед ней в стиральную машину:

— Она целиком твоя, маленькая овечка.

Она упирается своей попкой в мое бедро и разворачивается так, что мы оказываемся лицом к лицу:

— Ты планируешь продолжать делать это со мной при каждом удобном случае?

— Я ничего не делаю, — вру я.

У нее перехватывает дыхание, когда я наклоняюсь, но она не отстраняется от меня. Наши рты всего в нескольких дюймах друг от друга, наши глаза прикованы друг к другу, и мы осознаем сексуальное напряжение между нами. Наблюдаю, как паника отражается на ее лице, неуверенная в том, как она хочет справиться с этой ситуацией.

Никто из нас не может отрицать нашу связь. Думаю, Мия хочет, чтобы я поцеловал ее. Но я не могу. Или могу?

Уилл, почему ты должен быть в соседней комнате? Блядь.

Я опускаю руки по обе стороны от Мии, зажимая ее своим телом. Она прислоняется спиной к стиральной машине, а я все сильнее прижимаюсь к ее бедру. Как бы сильно она ни хотела сбежать от меня, она не может удержаться от того, чтобы закрыть глаза и пригласить меня поцеловать ее. Мия хочет этого так же сильно, как и я.

Я наклоняюсь, чтобы слегка прикасаясь ее губ своими, и она тихонько стонет. Крошечная ухмылка приподнимает уголок моего рта. Обладание такой властью над Мией заставляет кровь бурлить, это кайф, не похожий ни на что, что я когда-либо испытывал. Когда я отрываю свой рот от ее, она открывает глаза, полные огня и желания.

— Итан, что ты делаешь? — Мия задыхается, ее дыхание сбивается. — Уилл мог войти сюда в любую минуту.

— Но не зашел, — замечаю я.

Она оборачивается и качает головой, как будто сердится на себя:

— Тебе следует накрыть на стол до того, как Уилл придет искать нас. Ты же знаешь, каким он становится, когда голоден. Я приду через несколько минут.

— Верно. Тогда я оставлю тебя наедине. Спасибо, Мия.

— Не за что, — бормочет она. — Спасибо, что приготовил мне ужин. Большую часть времени ты осел, но иногда я вижу в тебе проблеск того парня, которого когда-то знала.

Я отхожу от Мии и на несколько секунд задерживаюсь в дверном проеме, чтобы понаблюдать за ней в действии. Она втирает моющее средство в ткань, не обращая внимания на то, что я все еще нахожусь с ней в комнате. Размышляя над ее словами, я превращаюсь в человека, которым когда-то был рядом с Мией.

— Расскажи мне что-нибудь хорошее, — говорю я.

Она перестает двигаться и смотрит на меня через плечо:

— Что, если я захочу начать с чего-нибудь плохого?

Я улыбаюсь ей:

— Сегодня вечером я хочу услышать от тебя только хорошее.

Она улыбается так широко, что это отражается в ее голубых глазах:

— Это произошло минуту назад. Ты всегда был для меня чем-то хорошим.

Мне требуется каждая капля самообладания, которая есть во мне, чтобы не сократить расстояние между нами, и не поцеловать Мию так, как я хотел сделать это годами. Вместо этого я решаю оставить ее с чем-то лучшим.

— И ты для меня, — признаю я.

Это правда.

Ее лицо светится счастьем, и я рад, что в кои-то веки могу подарить ей улыбку, даже если она продлится недолго.

Мия была моим лучиком солнца в самые мрачные дни с моим отцом. Жаль, что я должен уйти, как будто этого никогда не происходило. Как я могу вести себя нормально рядом с Уиллом, когда все чувства, которые я когда-либо испытывал к Мие, всплывают на поверхность каждый раз, когда она находится со мной в одной комнате?

Нам нужна дистанция. Поэтому, я поступаю правильно и выхожу из комнаты, не сказав больше ни слова, желая, чтобы Мия не была младшей сестрой моего лучшего друга.

9

Мия

После инцидента с Итаном в прачечной мне трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме его рта, во время ужина. Я наблюдаю за Итаном, как ястреб, пока он болтает с моим братом о хоккее. Я отключаюсь, не проявляя никакого интереса к их разговору. Я все еще ничего не знаю о хоккее, даже спустя столько лет. И я не хочу изучать.

Между пережевыванием Уилл спрашивает, не хочу ли я еще вина.

— Угу, — я ставлю свой бокал на середину стола, чтобы снова наполнить его.

Мне нужно столько алкоголя, сколько я смогу выпить за одну ночь после того, как чуть не поцеловала Итана. О чем он думал, подходя ко мне так близко? Итан предпринимает какие-то действия каждый раз, когда мы остаемся наедине, и меня от этого тошнит. Рядом с Итаном я теряю самоконтроль. Если бы он поцеловал меня, я бы не остановила его. Но одному из нас нужно взять себя в руки. Либо он пытается меня помучить, либо хочет моей смерти. Вероятно, и то, и другое.

В середине нашего восхитительного ужина Уилл встает из-за стола, чтобы открыть еще одну бутылку красного вина. Возвращаясь к столику, он спрашивает:

— Готова пойти с нами в клуб?

Я в замешательстве тычу пальцем себе в грудь:

— Ты со мной разговариваешь?

Уилл смеется и снова занимает свое место за столом:

— Да. С кем еще я могу разговаривать?

— С Итаном, — говорю я, заявляя то, что, по-моему, очевидно.

Когда речь заходит о «с нами», это может означать Уилла и его «перепихон недели», насколько я знаю. Как и Итан, мой брат — законченный распутник.

— Ты идешь, — рычит Итан. — И это не просьба.

Я качаю головой, глядя на него:

— Ты меня не контролируешь. И я не из клубных людей. Идите без меня.

— Такого понятия, как клубный, не существует, — раздраженно говорит Итан. — Ты либо любишь повеселиться, либо нет, а поскольку у тебя характер девяностолетней леди, у нас нет другого выбора, кроме как похитить тебя, если ты не пойдешь добровольно.

— Вау! — мой рот широко открывается от шока. — Это, должно быть, чертовски крутой клуб, если вы прибегаете к угрозам.

— Мы были там несколько раз, — добавляет Уилл. — Там довольно круто. Просто пойдем с нами. Поживи немного, Ми.

— Что за клуб?

Уилл вздыхает с облегчением:

— Он называется «Шестой этаж».

— О, место на Делавэр-авеню?

Уилл кивает.

— Надень что-нибудь сексуальное, — добавляет Итан. — Никаких старомодных свитеров и пижамных штанов.

Лицо Уилла морщится от отвращения, когда он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Итана:

— Чувак, не говори моей сестре надевать сексуальную одежду. Мерзость. Она может надеть свитер с высоким воротом до щиколоток, мне все равно. Я даже за.

Итан смеется. Уилл нет, на его лице все еще отражается отвращение ко мне в распутной одежде. Не то чтобы я стала бы их носить, даже если бы у меня было то, что могло бы сойти за клубную одежду.

— У меня нет ничего из одежды, которую кто-либо из вас счел бы подходящей, так что на меня не рассчитывайте.