Я охочусь на тебя

— Мне очень жаль. Мы сделали всё, что могли, однако… это уже седьмая остановка за третьи сутки. Его сердце просто устало. Его тело устало и он устал… — Врач выдержал небольшую паузу, потянулся в карман и пошуршал там пачкой сигарет. — Соболезную вам.

Какое-то время Дилан молчал и смотрел в лицо врача. А затем… сполз на стул. Он уронил голову между колен, обхватил руками и тяжело задышал.

— Я виноват… я виноват… это всё из-за меня… Мы должны были увезти его… в Лондон.

Присев на одно колено, доктор Рант положил руку парню на плечо:

— Вам не в чем винить себя. Как лечащий врач я заявляю со всей ответственностью… Его болезнь не оставила бы ни малейшего шанса любому доктору. Его опухоль была неоперабельна, мистер Бостон. Вы бы ничего не сделали.

Тихо завыв, Дилан раскачивался взад и вперёд.

Подняв печальных взор на Эллиа, врач тихо вздохнул:

— Вы не желаете… попрощаться?

Глаза Дилана встретились со взглядом врача:

— Да.

Какое-то время Дилан стоял около самой двери и смотрел на неподвижно лежащего папу. Тут словно ничего не поменялось, исключая мелочи: одеяло было смято, а мониторы молчали… Однако аромат… аромат стал иным. Не аромат дышащего тела, не аромат лекарств и отбеливателя, а… аромат смерти. Дилан сделал несколько неуверенных шагов, очутившись возле кровати. Он дотронулся до безвольной руки отца. Она была пока тёплой, и это заставило сердце Дилана заныть тонкой болью. Сухие и воспалëнные глаза парня вбирали в себя вид последнего пристанища папы, и на миг Дилан пожалел, что зашёл.

Эллиа положил руку ему на плечо и немного сжал:

— Ты явился попрощаться и это главное. Эдгар бы оценил твою смелость и… преданность.

Нижняя губа Дилана мелко затряслась, а ногти впились в ладони. Он с глубоким почтением приподнял ладонь папы и… снял цепочку с крестиком.

Дилан скомкал еë в руке, опустил голову, глухо простонав:

— Давай поедем домой…

Эллиа опять стиснул плечо друга и мягко, как мать, развернул его к двери, поведя к выходу. Позади молчали приборы и задумчиво смотрели вслед уходящим.

Когда в дверь постучались, Дилан вспомнил, что не запер замок. Судя по всему, даже не прикрыл — дверь, скрипя, открылась сама.

Робко заглянув в помещение, посетитель позвал:

— Есть тут кто? — Он столкнулся взором с Диланом, который сверкнул из тьмы, и, испуганно выругавшись, отступил на шаг обратно. — Дилан? Дилан Бостон, правильно? Вы напугали меня…

Дилан провернул лезвие в пальцах и отстранëнно кивнул:

— Вы из дома.

Неизвестный представился:

— Чарльз Харрис к вашим услугам. Я хотел бы переговорить… с кем-либо. Может быть, с вашим папой?

Дилан приоткрыл рот, словно удивившись, а затем просипел одними связками:

— Отец скончался вчерашней ночью.

— Вот оно что… соболезную. Могу я тогда побеседовать с вами?

— Иди на хрен. — Огрызнулся парень.

Постояв около порога растерянно, Чарльз кивнул:

— Конечно, конечно, я понимаю, что вы понесли страшную потерю, и я не стану надоедать вам. Знаете что? Звякните мне, как надумаете побеседовать. У меня для вас имеется кое-что… очень интересное. Вот мой номер. Позвоните три раза с интервалом в минуту, и я отвечу. По-другому не получится ответить. Извините, это меры предосторожности. — Оставив на тумбе возле двери простой бумажный листок с цифрами, Чарльз внимательно осмотрел дождливую улицу и ушёл.

Лезвие в руке Дилана погасло, когда в гостиной опять стало полумрачно.

Урна с прахом выглядела крохотной по сравнению с большим Эдгаром. Эллиа не мог прекратить представлять, как Эдгар пытается уместиться в эту урну. Мысль была притягательной в своей отвратительности, и Эллиа отгонял еë, но она продолжала жужжать у него в голове. Дилан стоял и чуть-чуть раскачивался на ветру, прижимая урну к боку.

— Ты помнишь, что сказал священник? — спросил Эллиа парня.

— Помню. О прощении. Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю.

— Ты так точно запомнил?

— Скажи мне… какие грехи совершил мой батя, что Господь решил его убить? Почему Господь отобрал у меня отца?..

Неловко вздохнув, Эллиа не отрывал взора от океана. Сейчас был не лучший момент вспоминать об изменах и жестокости войны… Ветер пихал в спину Дилана, подзывая к краю обрыва. Тот поддался, приблизился… и открыл крышку урны. Прах вырвался из его ладони чëрно-серебристой струйкой и пылью разлетелся над волнами.

Горсть за горстью… прямо в пасть жадному океану. Когда урна опустела, Дилан уселся на холодную траву, уставившись на горизонт.

Эллиа приготовился терпеливо ждать.

Спустя 20 минут начался дождь. Он быстро усиливался и по-хамски стучал ледяными каплями по плечам и затылкам.Чëрный костюм Эллиа промок.

— Пошли в тачку, Дилан? Здесь чертовки холодно…

— Надо было везти отца в Лондон…

— Чего?

— Надо было не слушать этого доктора, надо было сразу везти отца в Лондон… там бы отца спасли. — Повторил Дилан.

— Но тебе ведь известно, что ответили доктора из Лондона! Подобные опухоли не оперируют.

— Я должен был попытаться… возможно, если бы было побольше денег… Мне просто надо было достать денег…

Терпеливо вздохнув, Эллиа опустился на колени:

— Дилан, Эдгар был безнадëжен. Ни доктора, ни ты, никто не мог бы ему помочь.

— Забери свои слова обратно…

— Тебе известно, что я сказал правду, прекрати прятать голову в песок!

— Забери. Свои. Грëбаные. Слова. Обратно! — насупился Дилан.

Нахмурив брови, Эллиа привстал:

— Не заберу. Это правда, и тебе так или иначе придётся с ней смириться.

С тяжёлым дыханием Дилан поднялся, покачнулся и… устало облокотился о друга:

— Я так больше не могу…

— Я знаю.

— Это когда-либо закончится?

— Да. — Эллиа встряхнул парня за плечи. От промокшей ткани в стороны брызнули капли. — Сейчас твой мозг говорит тебе, что всё хреново и никогда ничего не наладится. Однако это не так. Это ложь. На деле всë будет так, как ты сам этого захочешь. А ты захочешь, чтобы всё было нормально.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда, что ты не врезал мне в лицо. А хотел же, я видел. — Слегка улыбнулся Эллиа.

Дилан слабо улыбнулся в ответ, наконец позволяя себе ощутить тяжесть и холод промокшего чëрного пиджака. Парень уже знал, что станет делать. Он предвкушал это, весь трясясь.

— Пошли в тачку? — предложил он Эллиа.

Тот крепко обнял друга одной рукой за плечо и ободряюще хлопнул ладонью:

— Пошли.

Дилан рухнул на коленки, задыхаясь, и подтащил к себе коробку. От крышки пахло лекарствами и чистыми бинтами. Рубашку и костюм парень скинул прямо на пол, не заботясь о мокрых следах, остающихся на полу. Дилан небрежно плеснул антисептиком на плечо, раскрыл лезвие… Оно вдавливалось в плоть медленно, и с каждым миллиметром тело парня сильнее сгибалось к полу. Дыхание стало рваным на выдохе.

Стиснув зубы, Дилан приложил лезвие пониже, к пока что нетронутому куску предплечья. Второй порез получился легче, хоть и болезненнее. Словно колющая изнутри пульсация вдруг хлынула в гостиную. Заполняя собой пространство вокруг, она толчками изливалась из раны.

Внутри царил ад. Снаружи — тоже. И это было правильно. Уже не задыхаясь и не останавливаясь, парень сделал очередной надрез. Закапав на пол, кровь смешалась с водой, которая натекла с брюк. А затем, через десять секунд эйфории, Дилан столкнулся взором с глазами отца, который улыбался на фото. Стыд согнул парня пополам. Упав на пол, Дилан подтянул ноги к груди и наконец заревел…

Чарльз не нравился Дилану. Сейчас, когда сознание работало яснее, нежели в последние дни, парень даже не мог объяснить, почему. Чарльз хотел от Дилана чего-то. Он не любил людей, у которых были… скрытые цели. Чарльз выклал на стол пару фоток, одну за другой.

— У меня имеются все доказательства того, что Аннет была вашей мамой. — Чарльз выждал длинную паузу, ожидая реакции.

— Я не могу поверить… что папа меня обманывал.

Голова Дилана закружилась, а во рту стало сухо. Когда парень ел в последний раз?

— Уверен, он делал так ради вашего блага. — Рука Чарльза нырнула в папку с документами, вытащив оттуда бумажный лист. — Это номер нотариуса. Позвоните ему и задайте вопросы. Я подожду.

— А вам-то что со всего этого?

— Скажу так, у меня имеется желание облагодетельствовать сына и дочь. Впрочем, не задумывайтесь об этом. Давайте для начала решим текущий вопрос.

Набрав номер, Дилан посматривал на Чарльза исподлобья. А что если на том конце сообщник? Стоит ли доверять им? И что всё же хочет этот суетливый дядька?

— Только не говорите, что получили сведения от меня! Я в некотором роде… не хотел бы сталкиваться с официальными лицами прямо сейчас. — Сказал Чарльз.

В трубке щëлкнуло, и Дилан не успел ответить на поспешную просьбу мужчины.

— Энтони Харрисон слушает.

— Здравствуйте, я… Дилан Бостон. Я узнал, что… Аннет Сильвер-Харрис была моей мамой. Мне так сказали. Вам что-то известно об этом?

Нотариус помолчал в трубке, затем грустным голосом ответил:

— Я связывался с вашим отцом, молодой человек. Он сказал… не вмешивать вас. К сожалению, срок для того, чтобы опротестовать завещание, исчерпан. Я очень сожалею.

— Завещания?..

— В завещание было условие, согласно которому любой другой наследник, исключая еë племянницу, может получить долю. Миссис Аннет уведомила меня о том, что у неë имеется внебрачный ребёнок. Она поручила мне связаться с вашей семьёй в случае еë внезапной смерти. Однако ваш отец… он настоял на том, чтобы не сообщать вам этой информации.

— Но почему?!

— Не могу сказать.

— Вы были обязаны связаться со мной! Я совершеннолетний! Я должен был принять решение самостоятельно!

Нотариус неловко замолчал. Дилан не дождался ответа и кинул трубку на диван.

— Это всё из-за папы! Какого хрена отец отказался?! Какое… какое отец имел право?! Если бы не это, сейчас у нас были бы деньги… хоть на что-то! — Сокрушался он.

— Но Агата тоже виновата.

Дилан поднял глаза, которые моментально обрели цепкость:

— Поясните.

Наклонившись вперёд, Чарльз перешёл на полушëпот:

— Агата была в курсе, что вы являетесь еë родственником.

Дилан окаменел. Пальцами он впился в край дивана, терзая обивку.

— Она могла бы сама сообщить об этом вам. Однако… предпочла умолчать.

— Дрянь… вонючая гадина… она… это из-за неë папа скончался! Если бы не она, у меня были бы деньги… и батя! — Вскочив, Дилан заметался по гостиной, каким-то чудом не врезаясь в мебель.

Чарльз откинулся в кресле, удовлетворённый произведённым эффектом.

— Я сообщу вам больше. Агата скрыла от вас то, что Аннет оставила вам персональный счëт в банке. Может быть, она предвидела такой ход событий… — Чарльз наклонился вперёд и вынул из папки ещё пару бумаг.

Глаза Дилана налились кровью, впившись в листы:

— Счëт?..

— Агата спрятала эти бумаги. Может быть, хотела воспользоваться ими сама.

— А… откуда у вас эти бумаги?

Глазëнки Чарльза стали бегать, и обострëнный горем взор Дилана мигом уловил это.