Порезы

Висящие на проволоке вешалки загремели, когда он задел за них головой. Чтобы освободить руку, он сунул нож мальчишки за пояс и протянул ее в сторону. Пальцы наткнулись на пластиковый контейнер. Нога тоже уперлась в его край. Он подошел к нему поближе и замер.

Рыться в вещах лучше не стоит, подумал он. Слишком уж их тут много.

Даже если ему удастся спрятаться в шкаф поглубже, выбираться оттуда будет сложнее.

А делать это, скорее всего, придется быстро.

Шаги и звуки голосов приближались.

Один из голосов был женский. Он предположил, что скорее всего это миссис, Брокстон, хотя полностью уверен в этом не был. В конце концов, с утра он слышал, как она произнесла всего-лишь несколько слов. А сейчас даже не мог разобрать, что она говорит.

Мужской голос был спокойным. Он над чем-то смеялся.

Судя по звукам шагов, Альберт предположил, что мужчина с женщиной поднимаются по лестнице.

Он присел на колени, чтобы не издавать лишних звуков, цепляясь головой за вешалки.

Теперь они, кажется, вышли в коридор. Еще несколько секунд, и они войдут в спальню.

Надо дождаться этого момента, подумал Альберт, и мчать отсюда, сломя голову.

Или остаться и попробовать понаблюдать за ними?

Это не очень-то умная идея, сказал он себе.

Но может все-таки стоит рискнуть?

Еще никогда в жизни он не видел ничего подобного. Но ему всегда этого хотелось.

Сквозь нижний проем дверцы шкафа он увидел, что в комнате зажегся свет.

Что за черт? Это же комната для гостей! Что они здесь делают?

Долгое время в комнате стояла тишина. А затем послышался голос женщины:

- Ты ведь не возражаешь? - Спросила она.

- Нет, нет, все в порядке, - ответил мужчина. - Для чего тогда вообще нужны все эти комнаты?

- Возможно, здесь будет и не так комфортно, но зато мне будет гораздо спокойнее.

- Даже не переживай на этот счет. Мне абсолютно все равно, какова кровать, главное для меня, какова женщина.

И снова в комнате нависла тишина. Альберт решил, что они целуются.

- Ты моя первая бойскаутская вдова, - сказал мужчина. Они оба рассмеялись.

- Чшшш.

Снова тишина.

- Я сейчас вернусь, - сказала женщина.

- Хочешь переодеться во что-то поудобнее?

Она хихикнула.

- Как ты догадался?

- Я экстрасенс.

- Скоро буду.

- Я жду.

Альберт услышал, как она вышла из комнаты. Затем мужчина прошелся по ковру.

Он шел к шкафу.

На всякий случай, Альберт вытащил из-за пояса нож.

Ближе.

Что он хочет сделать, повесить одежду?

Дверь открылась, заполняя пространство шкафа светом.

Альберт присел, прячась в тени мужчины, который держал в одной руке синее спортивное пальто. Как только он потянулся с ним к вешалке, Альберт испустил тихий вздох.

С шокированным видом мужчина уставился на Альберта.

Альберт взмахнул ножом.

Мужчина отшатнулся, и, тяжело дыша, отступил назад, держась рукой за раненое бедро. Сквозь его пальцы сочилась кровь. Он упал на пол. Тяжело дыша и извиваясь, он схватился за рану обеими руками.

Крепко сжимая Плейбой под левой подмышкой, Альберт склонился над ним и перерезал горло.

- Чарльз, что происходит...? - Раздался из коридора голос миссис Брокстон. Остановившись в дверном проеме, она посмотрела сначала на распростертое на полу тело, а затем на Альберта.. - Ты! - Выдохнула она. Затем ее спина выгнулась. Она развернулась и побежала прочь.

Альберт выронил журнал и помчался за ней.

На полпути по коридору он настиг ее и ударил ножом в спину. Лезвие распороло ткань ночнушки в районе талии и вонзилось под кожу. Крича, она упала.

Альберт сжал нож зубами. А затем схватил женщину за лодыжки и перевернул на спину.

Когда он срывал с нее трусы, она застонала и вытянула руки, пытаясь удержать их.

- Убери руки.

- Нет, - выдохнула она. - Пожалуйста.

- Убери руки, или я тебя убью.

Она покачала головой, но руками не пошевелила.

Альберт вытащил изо рта нож.

- Думаешь, я шучу? - Спросил он.

Прежде чем она успела ответить или убрать руки, Альберт глубоко вонзил лезвие в ее живот.

Она хмыкнула, попыталась сесть, и упала.

Альберт вытащил лезвие и ударил снова, попав в то же отверстие, только гораздо глубже.

Тело женщины забилось в судорогах.

Он вытащил нож.

Чуть ниже ее пупка зияла глубокая, вертикальная рана около трех дюймов в длину, из которой, пульсируя, била кровь.

Она больше не сопротивлялась, а просто лежала, всхлипывая и постанывая.

Альберт присел над ней и распорол ножом переднюю часть ночной рубашки. Затем откинул края в стороны и обнажил груди. Они были меньше, чем у Бетти.

Больше похожи на груди Мисс Сентябрь.

- А у вас хорошие сиськи, миссис Брокстон, - сказал он.

Он смотрел, как они приподнимаются и опускаются от ее рыданий и стонов.

Обхватив одну из грудей окровавленной ладонью, он почувствовал под ней бугорок соска. Он сжал грудь. От крови та стала скользкой.

Его член напрягся и буквально вырывался из джинсов, создавая болевые ощущения.

Зажав нож между зубами, он расстегнул молнию и освободил его.

8. Просьба

Когда Ян вошел в свой темный дом, в его ушах все еще стоял рев Ягуара. Он осторожно прошел через кухню. Оказавшись возле застекленной двери гостиной, он взглянул на задний двор и бассейн.

На какой-то миг он подумал выйти на улицу и немного посидеть там, в дымке ночного тумана.

Нет, для этого он найдет время как-нибудь в другой раз.

Он вошел в кабинет и зажег свет. Для того, чтобы глаза привыкли к яркости, потребовалось несколько секунд. Он медленно прошелся взглядом по письменному столу, выдвижным ящикам, столику для игры в покер, двум тумбочкам под телевизор и настольной лампе в углу.

- Она должна лежать где-то здесь, - пробормотал он.

Было бы довольно глупо провести остаток ночи, роясь во всем этом беспорядке.

Нужно просто хорошенько подумать.

Он подошел к мягкому креслу, расчистил себе место, убрав с него три толстые папки и сел.

Ну а теперь вспоминай. Когда ты звонил ему последний раз? Кажется, в понедельник, прямо с факультета. Хотя, нет, он звонил мне позже. Но когда? В среду? Нет, в среду я звонил ему сам. Отсюда. Откуда именно? Скорее всего, я стоял тогда возле стола.

Ян подошел к столу. Вроде бы телефон должен был лежать где-то на нем. Он отодвинул кресло на колесиках к стене. И увидел, что телефон лежит на полу. Точнее не совсем на полу.

Из под него торчал черный уголок потрепанной адресной книги.

Когда он вытащил книгу, телефон со звоном упал.

Из верхней части книги, словно закладка, торчала карточка с номером телефона Арни Барнингтона.

Ян посмотрел на часы. Час пятнадцать. Значит в Нью-Йорке уже пятнадцать минут пятого.

Слишком поздно.

Или, наоборот, слишком рано.

Он положил карточку на клавиатуру печатной машинки и отправился в спальню.

Сон не шел. Лежа в постели и глядя в темноту, он думал о Эмили Жан, считающей что ее жизнь прожита впустую, и о Лоре, на восстановление отношений с которой у него не осталось ни единого шанса.

Лора.

Боже, неужели с тех пор прошло уже целых семь лет? Неужели он сумел прожить без нее так долго?

Он заставил себя сменить тему.

Он начал размышлять о своей работе, и вскоре сон все-таки пришел.

Проснувшись утром воскресенья, Ян сложил руки за головой и глубоко вздохнул. В прохладном воздухе витали тонкие ароматы осени. Чем может пахнуть осень? Жжеными листьями. Но жжеными листьями совсем не пахло. Почему-же тогда он решил, что в воздухе пахнет осенью?

Возможно просто потому, что он знал, что на дворе стоит октябрь? Или потому, что после обеда он собирался посмотреть Футбольный матч в Городском Колледже?

Нет, причиной этому должно быть нечто большее.

Но сам воздух словно молчал об этом. И еще навевал грусть. Он нес в себе тишину, пугающую, словно намекающую на какие-то потери. И заставляющую волноваться.

Лора сейчас улыбнулась бы и сказала:

- Ты чокнутый. В Калифорнии не существует времен года.

Ян постарался отогнать от себя мысли о ней.

Он посмотрел на пустующую вторую половину своей двуспальной кровати а затем быстро встал и накинул на себя фланелевый халат. На комоде он увидел блокнот, который брал вчера с собой на собрание Социального Комитета. Взяв его, он направился в кабинет.

8:45. В Нью-Йорке уже почти полдень.

Вряд-ли Арни все еще спит.

Ян взял с клавиатуры печатной машинки карточку и набрал номер Арни.

Он дождался, пока гудок в трубке повторится десять раз.

Никто не ответил.

Давай же, Арни, где ты? Сегодня же утро воскресенья, и ты просто обязан быть в своем люксе.

Приняв душ, Ян заварил себе чашку кофе и уселся за письменный стол. Он написал три страницы романа. А затем, приготовив себе порцию Кровавой Мери, снова набрал номер Арни.

На этот раз трубку сняли после трех гудков.

Гнусавый мужской голос произнес:

- Ассоциация Арнольда Баррингтона. - Это явно был не секретарь Арни.

Конечно, нет, подумал Ян. Сегодня же воскресенье. Скорее всего, это какой-нибудь его приятель.

- Я хотел бы поговорить с Арни.

- Как ему вас представить?

- Ян Коллинз.

- О, Ян! Если я не ошибаюсь, Эван Чандлер?

- Совершенно верно.

- О, как же я рад, что наконец-то могу с вами пообщаться. Я просто обожаю ваши романы. Они шикарны. Особенно "Некоторые Называют Это Сном"! Что тут сказать? Потрясающая книга. Очень надеюсь, что и экранизация не подкачает.

- Уверен, что все будет в порядке. Если фильм получится хреновым, во всем будет виноват Арни и его со-продюсер, то бишь я сам.

- Я просто уверен, что картина выйдет отличной. Кстати, меня зовут Деннис.

- Как дела, Денис?

- О, теперь просто супер. Вы сделали мое воскресное утро. Не думаю, что у вас слишком много времени, чтобы тратить его на разговоры со мной. Сейчас я позову Арни. Подождите буквально секундочку.

- Конечно. Спасибо.

Он сделал глоток Кровавой Мери. Пожалуй, нужно добавить побольше Табаско.

В трубке вновь послышался голос Денниса:

- Сейчас Арни подойдет.

- Спасибо, Денис.

- Не за что, невероятно был рад с вами пообщаться. Я ваш настоящий поклонник. И с нетерпением жду встречи с вами, так сказать, во плоти. Мы все обязательно придем на премьеру.

- Да. Надеюсь, что там и увидимся.

- Уж я там обязательно буду. Чао, Ян.

- До встречи, Деннис.

- Ян? - Сказал Арни.

- Привет, Арни. Извини, что беспокою тебя в воскресенье.

- Ты никогда не беспокоишь меня, дружище. Как дела в солнечном Лос-Анджелесе?

- Прекрасно и солнечно.

- О, иногда я просто умираю от зависти.

- Мне кажется, что если ты когда-нибудь покинешь свой Нью-Йорк, то просто умрешь от скуки.

- А ведь ты чертовски прав. Думаю, что просто иссохну от тоски, если когда-нибудь уеду отсюда. Но естественно, в планах у меня такого нет. Ладно, чем могу быть полезен?