Комиссар Дерибас

— У меня есть четыре человека, на которых я могу твердо надеяться. Это — члены нашей организации. Они выполнят любое задание. Каждый из них подбирает себе помощников, которые будут участвовать в восстании. Я могу познакомить вас с членами организации, если вы захотите. Но сейчас не особенно рекомендую, так как после пожара на базе свирепствует ГПУ…

— Нет, знакомиться я не буду. Я привез вам деньги, листовки ТКП, последний номер нашего журнала «Крестьянская Россия». Грачев просил предупредить, чтобы вы были особенно осторожны с листовками и журналом. Он просил также узнать, какие есть возможности для сбора сведений о Дальневосточной армии…

— К сожалению, возможности очень ограничены. Мы наблюдаем лишь за перемещениями воинских частей по Амуру.

— Главная ваша задача, как просил передать Грачев, — готовить людей к восстанию. Накапливать силы, оружие. Япония подтягивает войска к границе, и очень скоро может наступить подходящий момент для восстания.

— Как они там, Грачев, Морев?

— Работают. Но между собой не ладят. Морев так и норовит сместить Грачева и стать во главе организации.

— Как долго вы намерены здесь пробыть?

— Завтра вечером хочу выехать во Владивосток, если вы достанете мне билет на поезд. Грачев просил также прочитать и дать оценку последним статьям, помещенным в этом журнале. — Гриша передал Белых пятый номер журнала «Крестьянская Россия».

Белых углубился в чтение, а Гриша прилег на кровать. На улице стемнело. Белых включил свет и зашторил окна.

— Я забыл вас проинформировать еще по одному вопросу, — сказал Гриша. — Японские власти дали Грачеву указание объединить разрозненные группы дальневосточного казачества, в частности амурского, для того чтобы в дальнейшем он возглавил антисоветское движение под одним политическим и организационным руководством ТКП. Представляете, какая у нас теперь сила!

— Я учту это в своей работе. Теперь несколько замечаний по содержанию журнала, о чем вы меня просили: вот статья «Современное внутреннее состояние России». Наряду с правильными для нелегальных организаций в СССР установками в этой статье содержится несколько неприемлемых пунктов. Так, в ней говорится, что развертывание промышленности идет больше в порядке рекламном и совершается за счет бумажноденежной эмиссии. Рекламность выражается в том, что одновременно с созданием новых фабрик и заводов десятки и сотни прежних идут по пути разрушения. Но это в корне не верно. В России за последние годы построены сотни новейших промышленных предприятий, которые намного превосходят дореволюционные. Это — очевидный факт! Там, в Харбине, может быть, и поверят, а здесь крестьяне стали во всем разбираться. Или, например, в статье говорится: армия не представляет собой прочной опоры власти. Этот теме нельзя считать серьезным.

— Что ж, вы предлагаете хвалить большевиков?!

— Почему обязательно хвалить? Но к оценке обстановки подходить объективно. В результате неправильной оценки могут быть ошибочные выводы в работе.

— Хорошо. Я передам ваше мнение.

На следующий день Белых провожал Гришу во Владивосток. Уже по дороге на вокзал Гриша рассказал:

— Два месяца прошло, как мы командировали в Приморье четырех человек. Обули, одели, вооружили, но они — как в воду канули. Ни слуху ни духу. Последнее письмо было из Пограничной с сообщением, что они переходят границу. Предполагаем, что они засылались и попали в ГПУ, так как Грачев не допускает мысли, что они испугались. Смелые были мужики.

— Может быть, они попали в лапы ГПУ потому, что не знали обстановки, а также плохо ориентировались в Приморье?

— Нет. Один из них — житель тех мест и с полгода, как оттуда пришел. Этого человека Грачев еще знал при белом правительстве в Приморье. Скорей всего, не было оказии, а по почте письма не доходят. Мне поручено их разыскать.

В тот же день Дерибас приказал Невьянцеву:

— Возьмите группу оперативных работников и произведите обыск на острове, где под видом рыбаков орудуют участники антисоветской организации. Необходимо изъять оружие, собрать улики и арестовать группу Ерыгина. Во Владивосток была послана телеграмма: «Примите меры к розыску четырех диверсантов. Один из них полгода назад бежал из Приморья в Маньчжурию, при белом правительстве был знаком с известным вам Грачевым. Соберите приметы на бежавшего. Добудьте фотографию. При обнаружении диверсантов действуйте осторожно, чтобы не спугнуть Гришу. Арестуйте только после отъезда Гриши в Харбин».

Гриша приехал во Владивосток поздно вечером. Прямо с вокзала он направился по данному Грачевым адресу на Алеутской улице. Ориентировался он здесь неплохо, так как бывал в этом городе не один раз. Еще издали увидел небольшой флигель, окруженный штакетником. Вошел во двор. Постучался.

Дверь открыл мужчина в пальто.

— Вам кого?

— Петра Федоровича.

— Это я.

— «Вам привет от Александра Александровича».

— «А Анна разве в Хабаровске?»

Гриша улыбнулся. Ответ никак не вязался с его словами приветствий, но это был пароль. Значит, он встретил того человека, который ему нужен. Поэтому, не отвечая на вопрос, он сказал:

— Здравствуйте.

— Добрый вечер. Заходите, пожалуйста.

Гриша вошел в чисто прибранную комнату.

— Раздеваться не предлагаю, — сказал хозяин, — так как сегодня у меня не топлено — дрова кончились. Вчера ездил на базу, но получить не удалось. — Хозяин развел руками.

— Ничего. Я ненадолго. Передам посылку от Герасима Павловича, немного поговорим. А на рассвете я уйду.

— Чаю?

— Если можно. Дорогой продрог.

Хозяин вскипятил чайник, поставил на стол печенье.

Гриша рассказал о работе ТКП, о Грачеве и Мореве. Передал деньги, листовки, журнал, такой же, как и Белых. Расспросил о делах «приморской группы ТКП».

— Грачев считает, что во Владивостоке работу можно развернуть шире, с меньшей опасностью провала, — инструктировал Гриша руководителя владивостокской группы, — так как Владивосток гораздо многолюднее.

— Да, да. Мы будем делать все, что в наших силах, — согласился хозяин.

В конце беседы Гриша спросил:

— К вам не заходили Комиссаренко или Чумаков?

— Нет. А кто это такие?

— Да так… — Гриша отмахнулся. — Ну я пошел. Желаю удачи. — И скрылся в наступающем рассвете.

А еще через сутки Дерибас получил телеграмму из Владивостока:

«К нашему человеку, который согласно разработанной легенде является руководителем группы ТКП во Владивостоке, явился известный вам Гриша. Состоялся подробный разговор о работе организации. Отчет высылаем почтой. Гриша интересовался некими Комиссаренко и Чумаковым. Возможно, эти лица являются теми диверсантами, о которых вы дали указания. Приступаем к их розыску. О результатах доложим».

Из показаний Константина Чумакова от марта 1933 года.

«В конце 1932 года Грачев Г. П. сам, непосредственно зная меня по работе в приамурском народном собрании Меркулова, и через Морева неоднократно предлагал мне, Комиссаренко Ивану, Мамцкову Роману и Дикареву Александру пойти в Приморье по его связям, отнести литературу и письма. Вначале я отказывался, но потом согласился, так как после бегства из СССР нигде не мог найти работу.

Поручения Грачева, данные мне и Комиссаренко, заключались в следующем: доставить по известным ему адресам литературу и письма; передать приглашение Грачева о приезде к нему кого-либо из руководителей приморской организации (в случае согласия — доставить этого человека в Харбин; все расходы Грачев брал на себя); завязать связи в районах Никольск-Уссурийска, дать литературу и предложить завербованным в организацию лицам, в свою очередь, вербовать других, создавать группы ТКП и держать связь с Харбином.

Инструктируя о способах выполнения этого задания, Грачев говорил!

— После приезда в Приморье литературу закопать. Связаться о названными вам лицами и сообщить им, где закопана литература. В нужное время они сами должны забрать ее. Вступать в контакт с людьми осторожно, только по паролю. Если на слова пароля не будет дан правильный ответ, то передавать ничего не нужно. Прежде чем являться по адресам, следует проверить, действительно ли нужный человек там проживает. В случае задержания органам власти не сдаваться, сопротивляться до конца, так как все равно ждет неминуемый расстрел.

Каждого из нас Грачев снабдил пистолетом системы «Парабеллум» и выдал по девяносто патронов. Кроме того, у Комиссаренко имелся наган.

— При переходе границы можно связаться с японцами, рассказать о целях перехода и просить их содействия от моего имени. Меня они знают. О посылке группы в Приморье я довел до сведения японцев в Харбине. Учитывая, что японцы обещали содействие группе, в частности оружием, вам следует принять на Пограничной их поручения и выполнить, — закончил свое напутствие Грачев.

В середине дня, когда мы отдыхали в небольшом домике на окраине Пограничной, ожидая благоприятной обстановки для перехода границы, к нам пришел японский офицер, невысокого роста, в сопровождении русского переводчика. Переводчик называл его Сато-сан. Японец предупредил нас о сугубой осторожности, а затем каждому в отдельности дал задание. Мне поручил собирать сведения о воинских частях всех родов оружия.

Я должен был запоминать или делать записи относительно каждой воинской части, которую встречу или о которой что-либо узнаю (полка, батальона, военного судна): боеспособность части, ее численность, вооружение, месторасположение, настроения красноармейцев, командного состава.

Японских разведчиков особенно интересовали такие детали, как толщина брони на танках и военных судах, дальнобойность орудий. Особое внимание я должен был уделить сбору сведений о новых, строящихся в селе Пермском, или, как теперь называют, Комсомольске-на-Амуре, судостроительном и машиностроительном заводах. При первой возможности я должен был проникнуть на эти стройки и выведать все, что можно.

Кроме того, Сато-сан предложил мне попытаться завербовать в шпионы кого-нибудь из военной среды и сказал, что в этом случае в денежных расходах я не должен стесняться.

Однако выполнить задание Грачева и Сато-сана мы не смогли. Обстановка складывалась для нас неблагоприятно. Когда мы ехали в поезде в Никольск-Уссурийск, кто-то обратил на нас внимание. Поведение Дикарева показалось подозрительным, и его хотели отправить в милицию для проверки документов. Он ни разу не был в Советском Союзе, не знал тех изменений, которые возникли после революции, и держал себя как старый аристократ.

Мы пересели в другой поезд, а прибыв в Никольск-Уссурийск, решили отсидеться. Однажды вечером, возвращаясь домой, я встретил у калитки Комиссаренко.

— Все остальные ушли за деревню Борисово, на остров, где будут ждать нас, — сказал он торопливо. — Обстановка складывается неблагоприятно. Идти по явкам Грачева опасно. Я на минутку зайду в дом, а ты меня подожди.