На золотом фронте

Тресты должны были на основе лимита, получаемого от центра, прорабатывать контрольные цифры и представлять их на утверждение, руководить вопросами труда и кадров и т. д.

Была намечена организация краевых снабженческих контор для каждого треста. Для того чтобы выяснить окончательно желательную и наиболее удобную форму организации, я провел ряд докладов в краевых комитетах на основе обмена мнениями, подготовил для доклада т. Серго уже вполне определенную схему организации.

Я объехал, таким образом, ряд предприятий, в том числе Алданзолото. За эти два года на Алдане дело значительно двинулось вперед, драги работали прекрасно, подземные работы развивались, даже сооружение тракта значительно двинулось вперед, и можно было половину пути проехать на автомобиле.

На Алданские прииски я поехал этот раз на автомобиле. Хороший бакинский шофер т. Ковалевский довез меня до Чульмана, т. е. почти половину пути. Дальше от Чульмана нужно было ехать уже на лошадях километров триста, а потом километров семьдесят опять на автомобиле. Видимо, за эти два года С. В. Кондратьев уже подвинулся со своими работами довольно сильно вперед. На Алдане, как я уже говорил, произошли за эти два года, что я там не был, очень большие перемены к лучшему — много было построено шахт, оборудовано, многое усовершенствовано. Двигалась вперед электрификация, строилась большая Селигдарская электростанция.

Я провел на Алдане несколько дней, пока не ознакомился подробно с производством и не изучил его достаточно, чтобы выправить недостатки.

Провел несколько собраний по разным приискам, в частности, старательских собраний.

Наконец, я поехал обратно, побывав на всех приисках и облазив почти все шахты.

На автомобиле я доехал только немного далее Орочена: был большой снег и на машине проезда не было. Я пересел в сани и поехал на паре «гусем». Однако, у перевала у Малого Немныра передвижение на лошадях стало совсем затруднительным, поднялся буран, и весь горный участок пришлось ехать на нартах. Я уже и раньше путешествовал на оленях и привык к этому способу передвижения. Южнее, при спуске с гор, дорога испортилась и пришлось ехать верхом до реки Чульман. На реке начался ледоход, и я вместе с лошадью провалился. Лошадь погибла, я вылез на берег — меня снесло на 1/2 км вниз по реке. Затем я обсох и на грузовике проехал остальные 400 км до железной дороги.

На Алдане я провел ряд технических совещаний, указал, как надо работать, долго и обстоятельно обследовал работу каждого прииска, знакомился с людьми, с директорами, инженерами, рабочими; приметил, кого надо выдвинуть, кого послать учиться. Крепко нажал по вопросам об улучшении положения техперсонала и по вопросам снабжения.

Продовольственное и техническое снабжение находилось далеко не в блестящем состоянии по всем предприятиям. Там, где мы снабжали продовольствием сами — дело обстояло не так плохо, и количество завезенных продуктов давало основание полагать, что перебоев в снабжении не будет. Необходимо было лишь следить все время за тем, чтобы была проведена в деле снабжения правильная линия. Там, где снабжала кооперация или где наше снабжение шло через местную кооперацию, дело обстояло много хуже. На Урале, например, одинаково снабжались и ударник-забойщик и сотрудник конторы. Столовые были крайне плохи. Уралоблсоюз обезличил все продукты и наши запасы использовал для своих целей. Я немедленно сообщил об этом т. Серго и он добился того, чтобы Центросоюз все снабжение передал непосредственно нашим предприятиям. Директор комбината стал хозяином в области распределения снабжения.

В отношении технического снабжения было обнаружено, что некоторые предприятия не имеют оборудования, а в ряде других есть ненужное, излишнее оборудование. Во многих местах не хватало буровых станков для разведочного бурения, перфораторов, лебедок и пр. Тотчас же были посланы «уполномоченные» на места, чтобы разрешить вопросы о переброске излишнего оборудования туда, где в нем нуждаются, и проверить порядок использования внутренних ресурсов. Эти ресурсы использовались крайне слабо, слаб был технический учет материалов и оборудования. Места сами не знали часто, чем они располагают, просили о новых засылках оборудования, которое они имели уже на месте. Не хватало кое-где специалистов высшей и, главным образом, средней квалификации, и я просил по телеграфу т. Орджоникидзе о присылке этих работников.

По старательской добыче нужно было для ее усиления телеграфировать в ЦК. Я просил, между прочим, об освобождении старательских лошадей от обложения сельхозналогом. Скоро старатели были освобождены от трудгужповинности, тогда мы усилили разведку на старательское золото, дали старателям разведанные участки и установили фонд премирования отдельных старателей за отыскание новых участков.

Таким образом стала усиливаться старательская добыча золота.

На местах многие директора увлеклись перспективными разведками и в результате оставались без запаса для работы сегодняшнего дня. В виду этого наметилась насущная необходимость организации Геологоразведочного управления. Оно было осенью 1931 г. организовано во главе с М. С. Буховым, и был установлен единообразный метод подсчета запасов, чтобы на основе этого метода пересчитать и уточнить запасы на неотработанных еще площадях.[68] У нас, в золотой промышленности, было явление, которое т. М. С. Бухов очень удачно характеризовал, назвав его «дачной геологией». Работники выезжали на разведки на летний период, а всю зиму, осень и начало весны занимались камеральной обработкой. Разведчики установили тенденцию, что круглогодовые разведки невозможны, и сидели спокойно зимой в обстановке конторы и институтов. Эта тенденция была сломлена, и мы имеем теперь круглогодовые разведки. Тогда же решено было отказаться от тех разведок, которые еще оставались в распоряжении правления. Они все были переданы трестам. Действительно, руководить из Москвы разведочными партиями было мудрено и на успех было трудно рассчитывать.

Из этой поездки для меня стало совершенно ясно, что мы должны пересмотреть и перераспределить ассигнования на разведки, с тем чтобы усилить наиболее ударные разведочные группы, как например, разведки Балея, Дарасуна, Казахстана и т. д.

В поездках по периферии я с успехом стал пользоваться аэропланами уже с 1931 г.

* * *

Очень серьезно встал вопрос о недостаточном повышении производительности труда. По телеграфу я сообщил в Москву в правление о необходимости поручить М. И. Новикову и М. С. Бухову подготовить эти вопросы к докладу т. Орджоникидзе.

На основании данных мною указаний комиссия М. И. Новикова начала разработку вопроса сдельщины и установила премиально-сдельную прогрессивку, как такую форму оплаты труда, которая вместе с премированием должна была резко увеличить выработку. Мы добились, кроме того, чтобы нам были даны новые районы вербовки рабсилы, и туда был послан целый отряд вербовщиков.

Затем, комиссия М. И. Новикова подготовила еще целый ряд вопросов для разрешения осенью у т. Серго и на совещании в ЦК партии.

Распоряжение, чтобы крайпотребсоюзы немедленно передали всю торговую сеть на приисках золотым комбинатам, было получено. На директоров было возложено персональное обязательство следить за снабжением и питанием рабочих, старателей и служащих, за премированием ударников и улучшением снабжения специалистов.

После этого я возвратился в Москву и сделал подробнейший доклад т. Орджоникидзе о положении с золотой промышленностью и о необходимости немедленно изжить все неполадки и недочеты. Тов. Орджоникидзе внимательно выслушал мой доклад, затем было созвано совещание по золотой промышленности сначала у него, а потом у тов. Сталина.

В результате был вынесен ряд очень важных решений, которые я вкратце перечислю и которые подтверждены были решениями правительства.

Нам был дан ряд новых очень крупных работников: И. Н. Опарин, А. И. Яковлев, Р. М. Лидеман. А. И. Мильчаков, тт. Снегов, Чухрита, Тареев и другие.

Была намечена организация в Иркутске восточного объединения — Востокзолото, которому подчинялись тресты: Забайкальский, Енисейский, Якутский, Дальневосточный и Ленский. Общее руководство поручалось московскому правлению Цветметзолото под моим председательством, которое руководило таким образом и цветной и золотой промышленностью.

Тресты Западносибирский, Казахстанский, Уральский подчинялись непосредственно Москве (Цветметзолото), а все остальные тоже Москве, но через Востокзолото.

Таким образом, Иркутск сохранялся и приобрел временно характер промежуточной организации, нужной для укрепления работы на местах.

Так тов. Сталин и рассматривал значение иркутского Востокзолото. По предложению т. Серго Орджоникидзе правительством был принят одновременно с этим ряд решений по укреплению дальнейших успехов золотой промышленности, по строительству и увеличению капиталовложений на 1932 г. Прибавлены были еще новые льготы, намечена была мобилизация специалистов и хозяйственников, а также мобилизация комсомольцев.[69]

Это решение сильно двинуло вперед развитие золотой промышленности. Мы получили много хороших работников, были даны крупные средства, мы получили подтверждение нашей самостоятельности по продснабжению. На ноябрь 1931 г. было намечено специальное совещание по золоту в Иркутске, куда я и выехал вместе с тт. Яковлевым, Мильчаковым, Перышкиным и др.

Совещание было оживленным, и на нем было продвинуто много деловых вопросов. Центром золотой промышленности на Востоке оставался Иркутск. Без этого, хотя и временного, центра нам не удалось бы поднять так золотую промышленность, пока восточные тресты не окрепли еще настолько, что смогли работать непосредственно с Москвою, и надобность в существовании объединения Востокзолото не миновала. Иркутский центр и его работники, возглавляемые энергичным А. И. Яковлевым, проделали огромную работу и внесли ценный вклад в историю развития золотой промышленности. Иркутск оставался еще воротами на Восток, через него шло снабжение Лены, Якутии, Баргузина и Забайкалья. В. Иркутске находился наш крупнейший металлический завод, там же мы создали Горный институт, Промакадемию, Исследовательский институт, которые и по сие время ведут огромную работу. Роль Востокзолото в Иркутске была чрезвычайно важной в 1931—1932 гг., и эту страницу нашей истории мы считаем одной из славных.

По окончании совещания в Иркутске в декабре 1931 г. я выехал в Москву, чтобы продвинуть вопросы по снабжению и доложить тов. Сталину и тов. Серго об итогах года.

По контрольным цифрам 1932 г. был намечен очень большой разворот строительства золотой промышленности. Подготовка к этому была уже сделана, люди были, американский опыт уже был освоен, механизация производства проводилась, изготовление оборудования было на заводах ВСНХ уже налажено.

Мы должны были укрепить разведку, усилить исследовательские работы, окончательно наладить проектирование и гарантировать полный и вполне грамотный разворот строительства.