На золотом фронте

Джорджия была очень довольна работой на Дарасуне, тем, что новые производственные методы работы прививаются здесь с успехом. Тут же при разговоре присутствовали ученики Литтльпеджа, молодые инженеры, которые, научившись у американца работать по-настоящему, с перфоратором в руках, много сделали потом для внедрения новых методов в наших рудниках.

Не один Литтльпедж работал у нас на золоте. Он рекомендовал нам своих друзей, таких как Гарри Вильсон — обогатитель, который на том же Дарасуне построил первую у нас в Союзе флотационную фабрику для извлечения золота.

Август Чопп, горный инженер, много поработал у нас в Западной Сибири, куда он приехал вместе с т. Литтльпеджем, много трудов положили они на то, чтобы поставить на высоту Ивановский и Андреевский рудники, а инженер Август Чопп немало поработал в Сарале и на Центральном руднике.

Многие русские молодые инженеры учились работать у Литтльпеджа, и они не стыдятся признать, что лучшим приемам работы они научились у американца.

Чтобы помочь распространению новых американских методов работы у нас, Джон Литтльпедж посоветовал пригласить из Америки, именно из Аляски, мистера Ольсона — специалиста по бурозаправкам, и ему мы обязаны тем, что на наших рудниках умеют как следует заправлять буры и проходчики получают возможность давать наивысшую стахановскую производительность на своих перфораторах, не так часто меняя плохо заправленные буры, как это было раньше.

Приглашен был через т. Литтльпеджа также и Генри Шик — молодой американский инженер, много помогший нам на работах по Березовскому руднику.

Но не только с молодыми советскими и американскими инженерами дружил Джон Литтльпедж. Был у нас старый и опытный горный инженер мистер Мак-Дональд. Ему мы обязаны тем, что ввели на рудниках новые американские методы работ. Мистер Мак-Дональд — один из опытнейших инженеров Америки — терпеть не мог, если ему приходилось работать с каким-либо лодырем или тупицей.

— Send to hell this good-for-nothing and keep him away from my office,[77] — говорил он мне по адресу тех инженеров, которые не могли приспособиться к его бешеным темпам.

С Джоном Литтльпеджем он всегда был готов работать и часто просил меня в том или другом случае прислать ему «маленького Джона» — «the little John», как он шутливо называл его.

Надо заметить, что в «маленьком Джоне» около шести футов росту, что не мешает ему пролезать в рудниках по таким гезенкам и таким восстающим, где казалось совсем негде повернуться.

В работе Литтльпеджа нужно подчеркнуть его особую черту — удивительную сердечную мягкость. Не знаю, научился ли он этому от т. Орджоникидзе, к самому имени которого он относится с каким-то благоговением, но Литтльпедж умел всегда создавать вокруг себя самую товарищескую обстановку. И это не мешало ему быть страшно требовательным в работе.

Однажды на Урале на Березовском руднике я наблюдал забавную сцену. Американец с раннего утра (а он утром раньше всех выходил на работу) спустился в шахту, нашел, что углубка шахты идет очень медленно, и стал показывать, как надо работать побыстрее. Наши Березовские месторождения страшно водоносны. На углубке буквально работают как под проливным дождем, все мокрые. И вот, спустившись туда, спрашиваю Литтльпеджа, как идут дела.

— Fine, sinking is all right. You, son of a bitch, ... where are you bound to,[78] — кричит он мне сквозь падающий сверху ливень.

Оказывается, последняя часть фразы относится не ко мне, а к одному молодому инженеру, который, воспользовавшись тем, что Литтльпедж отвернулся и заговорил со мною, хотел удрать вверх по стремянке. Однако, дальнозоркий американец заметил этот маневр и успел схватить за штаны удиравшего парня. Хитрец был водворен на место к углубке, но это обстоятельство, оказывается, нисколько не ухудшило их отношений. Вечером, когда я сидел у Литтльпеджей в комнате и Джорджия по обыкновению поила нас всех чаем со знаменитыми пирожками, беглец как ни в чем не бывало присутствовал на чаепитии и вместе с другими смеялся над своей неудачной попыткой бегства.

С 1928 г. прошло много лет. Наша страна менялась на глазах американца, в твердых и умелых руках т. Серго наша промышленность превратилась в могучую индустрию социализма. Великие идеи Сталина, его программа Социалистической индустриализации страны претворились в жизнь. Мы в краткий срок стали страной индустриальной, экономически независимой, могущественной и несокрушимой. Тов. Серго организовал тяжелую промышленность, дал возможность развиваться такой высокой производительности труда, которая доступна только для социализма и которой не может достичь умирающий капитализм.

В этой великолепной школе сталинского руководства, с таким блеском осуществляемой т. Серго, проходили свой курс и мы, работники золотой промышленности.

Проходил ее вместе с нами и Иван Эдуардович Литтльпедж, научившийся довольно хорошо говорить по-русски за эти годы.

— Как быстро выросли эти заводы, — говорил он мне в прошлом году, зайдя ко мне в вагон в Свердловске. — Какой стал Уралмаш, ведь совсем недавно тут ничего не было! А Москва, я недавно был там, — ее узнать нельзя!

В особенный восторг его приводила Магнитка и т. Завенягин, которого он считал на голову выше лучших директоров Америки.

Он побывал и на ЧТЗ и пришел в восторг от работы т. Брускина и от порядков на его заводе.

— Вот такие порядки, такую дисциплину надо заводить на наших рудниках, на наших фабриках, — говорил он, и действительно твердою рукою наводил везде порядок, чистоту и дисциплину.

Чистоту он считал неотъемлемой принадлежностью хорошо поставленного рудника и особенно подчеркивал порядок на образцовых советских предприятиях, где он бывал и куда рекомендовал посылать наших молодых инженеров и хозяйственников, чтоб они научились порядкам.

В восторг пришел т. Литтльпедж, когда он вернулся из отпуска и первый раз проехался по метрополитену.

— Вот это сооружение, — говорил он, — не то, что наши нью-йоркские катакомбы!

Идея стахановского движения всецело охватила его. С практической американской сметкой он сразу оценил все, что может дать это «наиболее жизненное и непреодолимое движение современности, которое мощным потоком разливается по всей нашей стране».

Захватила его также и идея гениального Сталина об учетверении добычи золота в СССР. Он подсчитал, что нам для этого нужно сделать, какие рудники и где усилить, развернуть и какие построить новые. Мысль догнать и перегнать Англию увлекает его так же, как и нас, и с присущей ему энергией он проверяет расчеты, проекты, сметы, планы разворота работ...

Этот высокий, худой и молчаливый американец получил заслуженный им орден — высшую награду Союза, но он надеется, что получит и второй, когда построит задуманные им рудники в Якутии и на Дальнем Востоке.

Я не смогу здесь в этой книге перечислить всех наших работников, отлично работавших на золоте. В руках т. Серго все стали хорошо работать, поэтому я вынужден рассказать о работе только некоторых из них, не самых лучших, а тех, с которыми мне больше приходилось сталкиваться по работе.

В 1935 г. во втором квартале мы очень хорошо подготовились к летним работам и смогли выполнить программу третьего квартала, которую очень трудно было выполнить, так она была велика. Но дисциплинированность и четкость в работе, уменье маневрировать средствами и людьми дали возможность укрепить слабые участки и дать государству нужное золото. Я как раз проверял работу третьего квартала и могу отметить работу тт. Шведова (Шахтома), Ли-Син-Чена (Приморье), Полынского и Медведевского (Якутия). В Казахстане хорошо поработали: С. П. Куликов, А. И. Тиме, П. А. Быткин. На Алтае я уже отмечал работу Ильи Поликарповича Баранова, Виктора Федоровича Баумана. Пользуюсь еще раз случаем, чтобы отметить их знания, опыт и энергию, а также работу прекрасных работников Певзняка, Шестакова и других.

Обязательно нужно упомянуть о чрезвычайно культурном работнике нашем Анатолии Романовиче Альшанском, проделавшем буквально чудеса на Алдане, где он работал одновременно с талантливым секретарем партийного комитета Леонидом Захаровичем Корытным. В настоящее время А. Р. Альшанский кончил курс наук на горного инженера и управляет трестом Енисейзолото.

Инженеру Константину Миничу Чарквиани мы обязаны многими нашими успехами как на Риддере, так и на Алдане, куда он поехал по собственному желанию и где он очень много сделал для развития золотой промышленности.

Старые работники, которые с самого начала работали у нас, кроме Ю. К. Краукле и П. В. Щуки, — это тт. Доменнов К. А., Маршалов Н. Я. В. В. Селиховкин, о котором я уже говорил выше, является особенным инженером, инженером в полном смысле этого слова. Сейчас он работает на Лене и превратил Лену в первоклассное предприятие. Тов. Селиховкин является одним из лучших геологов. Он еще молодой человек, энергичный, обладает большими способностями, не любит много говорить. Виктор Васильевич Селиховкин окончил Горную академию в 1924 г. Поступил он много раньше, но во время гражданской войны дрался на фронте, оставив на время учебу. По окончании гражданской войны он снова пошел на учебу в Московскую горную академию. По окончании курса с 1924 г. он беспрерывно работает на наших предприятиях. На Алдане он жил в ужасных условиях, но это его не останавливало. Там он похоронил двух детей, но ни на одну минуту не прерывал работу.

По Алдану нужно отметить Евгения Ивановича Орлова. Это замечательный инженер, энергичный, с огромным будущим. Отметить также надо П. Е. Белого и В. В. Савельева, К. В. Авдеева.

Централизованное управление электрическими драгами Якутзолото

Перечень наших героев-директоров был бы неточным, если бы я забыл Н. Ф. Старикова, замечательного организатора, человека большой дисциплины и выдержки, ныне управляющего трестом Уралзолото, а также тт. Чухриту, Силина, очень и очень много сделавших для развития Миассзолото.

По Дальнему Востоку кроме не раз уже упоминаемых мною тт. Рыбаченко и Гуслицера А. И. я должен сказать хотя бы несколько слов об инженере Кузмицком С. А., исключительном знатоке золотопромышленности этого края, человеке огромной энергии и способности.

Нельзя забыть старейшего нашего работника Якова Евгеньевича Абрамовича, ныне управляющего трестом Забайкалзолото. Он много труда вложил в создание алданской золотой промышленности, много поработал на Центральном руднике в Западной Сибири, на Кочкаре и т. д. Нужно также упомянуть тов. Куприянова А. С., ныне управляющего Якутзолото, еще молодого сравнительно работника, но спокойного, выдержанного, дисциплинированного и знающего дело.

Было бы совсем нехорошо, если бы я ничего не сказал о моем заместителе Иване Николаевиче Опарине и о Василии Александровиче Александрове.

В. А. Александров на моих глазах работает 8 лет по золоту. Со мною вместе он объездил все районы. Кроме того, работал по кадрам, по секретариату. Поэтому он знает наизусть всех людей и всю промышленность.

Иван Николаевич Опарин — токарь по металлу. Начал свою работу еще в Сормове, а потом работал в Баку, в Грозном. И. Н. Опарин, будучи еще молодым, начал партийную работу в подпольных организациях и кружках Нарвского района, куда приехал из Сормова. Будучи вынужден уйти с Путиловского завода, он уехал из Петербурга в Баку, где работал вместе с т. Джапаридзе. Затем он перешел на нелегальное положение до установления советской власти. В 1920 г. он вернулся в Баку и работал по нефти до 1931 г., когда т. Серго передал его из нефтяной промышленности в золотую. Он был у нас членом правления Цветметзолото, затем стал моим заместителем, причем здесь он проявил особую работоспособность, твердость, дисциплинированность. Он работал на Урале, потом на Лене, в Иркутске и снова в Москве, где кончил курс на инженера. И. Н. Опарин пользуется всеобщей любовью и уважением. Когда он был на Лене во время наводнения — это было в 1934 г. — он, спасая людей, чуть сам не погиб и спасся благодаря исключительной выдержке и хладнокровию. О самоотверженной работе И. Н. Опарина было доложено т. Орджоникидзе, и нарком очень благодарил его.