Слепая физиология. Удивительная книга про зрение и слух

Для понимания речи невероятно важен контекст. Когда мы слышим начало той или иной фразы, мы часто можем предсказать, как она закончится, и мы знаем, какие слова нам встретятся, если говорим на какую-то конкретную тему. Скорее всего, нисходящие потоки информации облегчают наше понимание речи точно так же, как и обработку зрительной информации. Через много лет после получения имплантата Зохра, вчерашняя выпускница медицинского института, однажды слушала радио, и ей показалось, что ведущий произнес аббревиатуру DVT – медицинский термин, означающий «тромбоз глубоких вен». Но когда она услышала продолжение фразы – «…и Хайвей 401», она поняла, что на самом деле аббревиатура была DVP (Don Valley Parkway), то есть название автомагистрали, пролегающей недалеко от ее дома в Торонто. Ей по-прежнему было трудно различать звуки «т» и «п», но в данном случае ей помог контекст. Зохра всегда читала запоем, и благодаря этому она отлично владеет английским языком, что помогает ей предсказывать и интерпретировать последовательности слов. Однако при чтении и письме слова разделяются пробелами; в речи же не вполне очевидно, где заканчивается одно слово и начинается следующее. Я столкнулась с этим, когда учила в школе французский: мне казалось, что носители языка говорят слишком быстро.

В своих воспоминаниях «Вновь начать слышать» Арлин Ромофф прекрасно описала разные стадии понимания речи, которые она классифицировали как олимпийские медали – бронзовая, серебряная и золотая[198]. «Бронзовый» слух позволяет вам понимать, что слова – это слова, но при этом вы еще не понимаете их смысла. Слова звучат по-английски, но редко когда означают что-то внятное, и чтобы следить за речью, вам приходится полагаться на зрение – например, читать по губам. С «серебряным» слухом вы слышите слова и понимаете их значение без опоры на зрение, но вам нужно сначала услышать слова, а затем попытаться их понять, так что ваше распознавание речи замедлено. На «золотом» уровне вы слышите и понимаете слова мгновенно, без дополнительных усилий. Для человека, пользующегося кохлеарным имплантатом, уровень слуха очень сильно зависит от качества акустики. Думаю, в школе со своим французским я достигла серебряного уровня, а Зохра в понимании речи находилась где-то посередине между серебряным и золотым уровнем.

Для понимания языка, как и для распознавания объектов, недостаточно просто принять сырой сигнал от сенсорных систем: для этого нужна более глубокая обработка информации. В процессы понимания и обработки речи вовлечены многие зоны мозга, и помимо слуховой коры в их число входят лобная и теменная кора. Люди со здоровой слуховой корой, потерявшие речевые зоны более высокого уровня, по-прежнему будут слышать звуки, но для них будет характерна та или иная форма афазии – невозможности понимать язык или говорить. Кохлеарный имплантат Зохры позволял ей слышать множество звуков, но, как и Лиам при распознавании зрительных объектов, она должна была наработать сенсорные пути более высокого уровня, чтобы начать понимать речь.

Кохлеарный имплантат не так чувствителен к высоте звука, как здоровые слуховые органы человека. К счастью для Зохры, высота звука не очень сильно влияет на наше восприятие речи, по крайней мере в случае с английским и другими индоевропейскими языками: мы легко понимаем одну и ту же фразу, произнесенную детским высоким голосом и низким голосом взрослого мужчины. Зохре было бы намного сложнее учить китайский или любой другой тоновый язык, где высота тона играет важную роль при определении значений слов.

Зохра сама придумала для себя некоторые стратегии обучения: например, она очень часто обращалась к субтитрам телепередач и других видео. Она писала:

Всю свою жизнь до получения имплантата я читала. Я была в таком восторге, когда узнала, как звучат эти слова и смогла воспринимать их не только при чтении (или чтении по губам)! Я смотрела по телевизору почти все подряд, даже самые скучные документалки, просто чтобы читать и слушать слова одновременно. Мне это так нравилось! Иногда субтитры немного отставали, и тогда я могла проверять себя: я слушала фразу или ее часть, а потом ждала субтитров, чтобы проверить, правильно ли я все услышала. И я так радовалась, когда все верно понимала! Я до сих пор продолжаю так делать.

Я и сегодня обожаю читать. Мне нравится запах книг. Я любила библиотеки и всегда брала в них массу книг. Недавно около моего дома открылся книжный магазин «Индиго» (похожий на «Чаптерс»). Я вошла внутрь и поняла: я в раю.

Зохра любит читать не только по-английски, но и по-французски. Еще в Танзании через год после получения имплантата она учила французский: она ненавидела говорить на уроках, но ей очень нравилось читать и писать. Французский был в числе тех дисциплин, за которые она в школе получала лучшие отметки.

Для Зохры было трудно узнавать голоса конкретных людей, но она все же научилась узнавать голос Нажмы, – самого близкого для нее человека – благодаря чему порой совершала удивительные открытия. Так, когда Нажма просыпалась, ее голос звучал более хрипло, чем в остальное время дня. Однажды Зохра удивилась, что голос Нажмы по телефону звучит как-то странно, но потом она поняла, что у Нажмы простуда. В ванной или любой другой комнате, где хорошо отражаются звуки, голоса звучат совсем не так, как обычно: Зохра иногда громко говорила с собой в ванной, чтобы потренироваться слушать голос и эхо одновременно.

Зохра сказала мне о слухе: «Нужно быть готовым к тому, что все будет в определенной степени нестабильно». Когда я попросила ее объяснить, что она имеет в виду, она провела аналогию со зрением, которая очень точно описывает проблему, с которой постоянно сталкивается Лиам:

Мы каждый день видим небо, но это не то же самое небо, которое мы видели вчера и которое увидим завтра. Цвета, облака, свет – все другое. Но все же мы понимаем, что это небо, а не какой-то другой объект. Когда я вижу предмет под другим углом или освещением, тени не мешают мне понять, что я вижу перед собой.

То же самое и со звуками и речью… Мы узнаем слова и предложения, – например, «Привет» – когда их произносят люди с разными голосами, с разными акцентами, с разной громкостью, разным тембром и даже в разных местах… Вы когда-нибудь говорили с кем-нибудь, стоя на лестничной площадке? Слышащие люди редко когда замечают, насколько сильно эхо может влиять на восприятие речи. Для них это абсолютно неважно, как для зрячих людей неважно, как на предмет ложатся тени. Когда я вижу предмет, я даже не думаю о том, как он освещен, я легко и без усилий его узнаю. Но для меня сложно, иногда невозможно разобрать речь на лестнице: для меня звуки искажаются настолько, что это как будто совсем другой мир, который я не понимаю, и «Привет» звучит совсем не так, как я бы его услышала в тихой комнате без всякого эха.

Даже удивительно, что мы вообще хоть что-то можем узнать в этом постоянно меняющемся мире. И Лиаму, и Зохре пришлось разобраться в том, какие свойства и элементы объектов не меняются никогда. В физическом мире всегда существуют неизменные вещи[199]. Например, солнце всегда светит сверху, из-за чего предметы отбрасывают тени вполне предсказуемым образом, и с их помощью мы можем интерпретировать глубину пространства. Кроме того, у каждого человека есть и уникальные для него свойства, которые почти не меняются: мимика может менять выражение лица, но его черты остаются прежними, и голос человека может меняться в зависимости от его настроения, но все же для его речи характерен определенный тембр, ритм и манера произношения. Мы моментально узнаем шаги друга, его походку или почерк, даже если нам трудно проанализировать, как именно это у нас получается.

Для понимания речи Зохра до сих пор опирается и на слух, и на чтение по губам. Одного чтения по губам ей недостаточно, и без кохлеарного имплантата она теряется. Поскольку имплантат не дает ей достаточную чувствительность к тону, ей бывает сложно услышать восходящую интонацию в голосе говорящего, когда он задает вопрос. Для нее «Я иду в магазин» и «Я иду в магазин?» звучат одинаково. Но когда я произнесла обе эти фразы, Зохра рассмеялась и сказала, что может прочитать вопрос у меня на лице.

Дэвид Райт, потерявший слух в семилетнем возрасте, в своей книге «Глухота» (Deafness) писал, что глухие люди не обязательно видят больше, но они видят по-другому[200]. Например, представьте себе, что вы смотрите, как человек заканчивает телефонный разговор, и слышите, что он при этом говорит. Слышащий человек поймет, что разговор почти окончен, по словам и интонации говорящего, тогда как глухой человек может заметить перемену в позе говорящего, что он едва заметно отворачивает голову от телефона, слегка переступает с ноги на ногу, что его выражение лица несколько изменилось, – и по этому определить, что он принял решение завершить разговор. Райт отмечает, что чтение по губам стоило бы называть чтением по лицу или чтением речи: ему намного сложнее читать по губам, когда глаза говорящего скрыты за темными очками.

В 2020 году во время пандемии коронавируса все были обязаны носить маски, чтобы сдержать распространение инфекции. Зохра очень нервничала: как она справится? Как она поймет других людей, не имея возможности читать по губам? К ее удивлению, ей было легко понимать членов своей семьи, даже когда они носили маски. Она привыкла к их голосам. Но вот на работе дела не всегда обстояли так же хорошо: она понимала людей с четкой дикцией, но ей было трудно понимать тех, у кого был сильный акцент. Часто встречающиеся фразы она понимала без труда, равно как и разговоры на знакомые темы. Но ей было намного сложнее следить за речью человека, если она не могла предсказать, о чем он будет говорить. Поэтому она брала блокнот и просила говорящего набросать пару ключевых слов, описывающих тему разговора: с такими подсказками ей было проще следить за разговором. «Но этот опыт, – писала мне Зохра, – пусть и заставил меня понервничать, – в чем-то меня порадовал, потому что я поняла, что слышу намного больше, чем я думала».

Дэвид Райт указывал, что глухие люди испытывают сложности не просто с тем, чтобы слышать, но с тем, чтобы слушать чужие разговоры. Даже когда мы не говорим с людьми напрямую, мы зачастую можем уловить отдельные слова и интонации из их разговора и определить общее настроение беседы. Поскольку Зохра для понимания речи пользуется и слухом, и чтением по губам, ей бывает трудно улавливать обрывки чужих разговоров. В 2017 году мы с Зохрой отправились в океанариум Торонто: это было потрясающее зрелище, и мы получили огромное удовольствие, любуясь поразительными рыбами и другими морскими существами. Вокруг нас постоянно слышались восторженные восклицания, но Зохра, целиком поглощенная морскими животными, ничего не слышала.

Иногда Зохре кажется, что она улавливает больше информации, чем думает. Однажды в колледже она была в столовой с друзьями: там было очень шумно, так что она даже не пыталась следить за разговором и вместо этого принялась обдумывать домашнее задание к одной из дисциплин. Когда она спросила друзей, получилось ли у них найти ответ к задаче номер пять, они воскликнули: «Так мы же об этом только что и говорили!»