Шурупы

Глава вторая

С утра Академия стояла на ушах и гудела, как потревоженное пчелиное гнездо. На выпуск ожидался Гагарин. Человек-легенда, как и его отец. Отец был первым, кто ступил на Силигриму, самую старую колонию Земли в далеком уже пятнадцатом. Александр Гагарин – первым, кто официально проник на неразграбленную базу чужих в диких степях Лореи девять лет назад.

Популярностью Александр Гагарин если и уступал своему отцу, то совсем немного: армейские пропагандисты умело распорядились моментом и сделали его ходячим призывом вступать в армию и флот. Майор Гагарин пользовался широчайшей известностью даже в стаде и, надо сказать, роль свою все это время играл безупречно. Академия Космофлота за последнее десятилетие утроила количество курсантов. Общевойсковые училища тоже расширялись и множились, и это не могло не радовать – покорение космоса требовало все больше и больше ресурсов, в первую очередь людских. Да что там училища – расширение коснулось даже R-80, чего далеко ходить!

Виталий Гагарина знал лично, поскольку в штурме базы чужих на Лорее принимал живейшее участие, но особой дружбы между ними не было и быть не могло по вполне очевидным причинам, и, что характерно, закрытость и секретность R-80 была отнюдь не главной из них.

Но на эту тему Виталий предпочитал не думать. Вообще. Просто гнал неуместные мысли прочь, да и все.

Сейчас, глядя на голографический плакат в фойе, он озабоченно поджал губы.

«Надо будет держаться подальше, – подумал он. – В зал, может, и загляну, а вот за кулисами надо бочком, бочком, вдоль стеночек. Старательно не отсвечивая…»

Лицо у Гагарина и на плакате, и в жизни было открытое и приветливое. В жизни – почти всегда.

Завтрак заканчивался. Новоявленные лейтенанты в парадках небольшими группами и поодиночке тянулись в сторону актового зала, удивленно и неодобрительно косясь на шурупскую форму Виталия. Все правильно: если он за время экзаменов и успел примелькаться, то на территории инженерных курсов, в западном корпусе, а не тут, в главздании.

Спешить, в общем-то, было некуда: интересующих R-80 парней будут покупать ближе к концу церемонии. Левенец по итогам экзаменов занял общее восемьдесят четвертое место, Самойлов – шестьсот второе. Уже отвергнутый Пашинский оказался лучшим – сорок седьмым. Остальные финишировали между Левенцом и Самойловым, но ближе к Левенцу.

Покупка происходила в обратном порядке, от худших к лучшим, так что часа два в запасе у Виталия точно оставалось. Большую часть ночи он просидел перед экраном, спать улегся только под утро, встал сегодня немного позже официального подъема и поэтому не успел ни позавтракать, ни даже кофе или чаю с бутербродом перехватить. В столовую трагически не хотелось. Ну и как в такой ситуации пройти мимо буфета? Виталий и не прошел.

Не прошел он, строго говоря, мимо лифтов – буфет располагался выше фойе, в башне, на самой верхотуре. А поскольку вчерашнее курсантство сегодня спешило в основном в актовый зал, у нужных лифтов даже очереди не собралось, как обычно бывает.

Не так уж и давно, всего-то девять лет назад, сдав последний экзамен, Виталий поднялся именно сюда, в буфет. Вместе с Рихардом фон Платеном и Джаспером Тревисом. Фон Платен тогда завербовал Виталия в свой гипотетический экипаж, на как раз внедряемые во флот «Гиацинты». Какие были смелые планы, каким интересным виделось флотское будущее…

Всего девять лет. Целых девять лет. Смешно теперь вспоминать, смешно и немного грустно. «Гиацинты» в итоге попали во флот с опозданием, их около года допиливали конструктора после выявленных системных ошибок в элементной базе. Фон Платен и Тревис даже успели на них полетать, но инженером в их экипаже, увы, стал не Виталий, а Веня Гершензон. Виталий вообще оказался как бы и не во флоте – форму носил общевойсковую, шурупскую, к гвардейским полкам, куда так стремился, отношение имел очень косвенное, однако служба его все равно была тесно связана со флотом. Только сбоку. Или сверху – можно и так выразиться.

Когда Виталий увидел, кто сидит за тем самым столом, за которым они с Тревисом и фон Платеном строили планы и втихаря пили спирт девять лет назад, воспоминания разом отступили.

Он. Майор Гагарин в окружении офицеров и курсантов. Все соседние столы были заняты – да что там – под завязку забиты, народ сидел даже в проходах, на банкетках, притащенных от барной стойки. Гагарин что-то рассказывал – охотно, весело и почти самозабвенно, как умеют только общие любимцы и герои-знаменитости. Но едва он увидел застывшего на входе в зал Виталия, тут же осекся и умолк.

Естественно, слушатели проследили за взглядом Гагарина и дружно, как принято у военных, повернулись к Виталию.

Стало очень тихо.

– Здравия желаю, господа офицеры, – поздоровался Виталий, потому что ситуацию нужно было немедленно спасать.

Мимоходом Виталий отметил, что и Левенец, и Пашинский, и Самойлов с Даевым среди слушателей присутствуют. Кроме них и, разумеется, Гагарина Виталий опознал также троих офицеров-преподавателей с инженерного потока, с которыми успел пообщаться по рабочей необходимости. Остальных офицеров он если и видел, то лишь мельком, как и они его, поэтому множеству взглядов, с холодком оценивающих его общевойсковой мундир, удивляться не приходилось.

– Ты-то здесь откуда? – с нескрываемой досадой пробормотал Гагарин.

– Извини, – ответил Виталий поспешно. – Чисто по службе. Уже ухожу.

Он развернулся и как мог быстро зашагал к лифтам.

«Вот же я везунчик, – подумал Виталий с раздражением. – И куда теперь? В столовую, если успею? Или черт с ним, с завтраком?»

В столовую он все-таки успел, буквально на флажке. Правильно, не может же не везти постоянно? Когда-то и потрафить должно, пусть и в малом.

Столкновение с Гагариным несколько выбило Виталия из колеи. Нет, в смысле дела он продолжал все исполнять по намеченному плану – отловил и вразумил каптера группы Левенца и Самойлова, встретился с замначальника инженерного курса и официально подтвердил окончательный вердикт R-80 по кандидатурам новобранцев, согласовал, что купят их якобы в Семеновский. Потом долго препирался с дежурным по КПП насчет нелегального вестового – никак дежурный не соглашался решить дело магарычом, пришлось вынимать жетон. При виде жетона дежурный сразу погрустнел, поскольку моментально сообразил: и вестового придется «не заметить» на проходе, и магарыч теперь уплыл. Виталий сжалился и заверил, что сверточек вестовой и передаст.

Невзирая на беготню и переговоры, Виталий мыслями все время отвлекался на неловкую ситуацию с Гагариным. Вспоминать о ней отчаянно не хотелось, но изгнать неуместные мысли прочь никак не удавалось. Однако имелся и плюсик: из-за раздрая в голове несколько часов промелькнули, словно и не было их, и с КПП Виталий чуть ли не бегом помчался в актовый зал, потому что покупали уже вторую сотню. Там он как мог ненавязчиво пробрался за кулисы. На шурупский мундир косились, но там, где приходилось протискиваться, – пропускали молча.

Выглянув из-за краешка тяжелого бархатного занавеса, Виталий сразу заметил одиноко сидящего в центре зала Самойлова, которого, видимо, не захотели слишком долго попусту мариновать на сцене. Правильно, по результатам он был в самом начале седьмой сотни на инженерном потоке, всех его соседей по итогу давно уже вызвали и купили – и точно не в гвардию. Заняты были только первые ряды – первая сотня. Где-то там и Левенец сидел, хотя с текущего ракурса Виталию разглядеть его не удалось. Вторая сотня частично пребывала в строю на сцене, частично уже покинула оную, сжимая в руках вожделенные флотские шевроны. В том числе – и гвардейских полков.

Когда покупался Виталий, в гвардию попадали в основном из первой полусотни…

Покупатель-преображенец закончил оглашать список и вскоре увел свое пополнение за кулисы. После небольшой паузы, козырнув выпускной комиссии за столами, на сцене появился майор-семеновец. И не кто-нибудь, а Олег Юрьев! Виталий учился с ним в одной группе. Сколько нарядов вместе пройдено, сколько парных тестов сдано, сколько всего переговорено в редкие спокойные минуты… Нельзя сказать, что они с Юрьевым как-то особо дружили, но за шесть лет хочешь не хочешь, а сходишься с товарищами по казарме и учебным столам. В полку на Лорее Виталий с ним несколько раз встречался, перекидывался парой фраз, но не более. Общевойсковая форма и присущая всем отчужденность большему откровенно не способствовали. Юрьев был тогда еще капитаном. Но года три назад Семеновский полк перебазировался на Соршу, и, хотя это была привычная южная струна, Виталий, побывавший на Сорше всего однажды еще до перебазирования, связь с семеновцами подрастерял.

На сцену вызвали очередную полусотню, в том числе и забытого Самойлова – у того явно отлегло от сердца.

Все прошло гладко. Когда покупатель назвал фамилию Самойлова, тот, с такой же сияющей физиономией, с какой недавно ринулся на сцену, вышел из строя. Левенец повел себя сдержаннее, но и он выглядел вполне удовлетворенным. Фальш-шевроны оба восприняли с недоумением, но пока без тревоги. Когда Юрьев скомандовал купленным рекрутам покинуть сцену, Левенец сразу спросил что-то у Самойлова – легко догадаться что: тебе, мол, тоже велено ожидать распоряжений? Самойлов растерянно кивнул.

К счастью, начальник капитанского курса тянуть не стал и практически сразу же после этого поманил обоих и приказал подняться к себе в кабинет, поэтому торчать лишку на сцене, куда уже вышел покупатель-измайловец, бедолагам не пришлось.

Виталий прекрасно понимал, каково им: свою растерянность после лже-покупки в полк девять лет назад он помнил прекрасно. Что ж, тут все вроде в порядке, теперь нужно было снова отловить каптера и офицера-воспитателя Левенца и Самойлова. Об офицере можно было чрезмерно не беспокоиться, а вот каптер на радостях мог и забыть, что ему с утра велели, – после покупки-то! И мальков на электрокарах проверить – как никак, инженерная казарма в западном корпусе, не так уж и близко.

Мальки исправно дежурили на стоянке перед адмиральским подъездом. Выводить новобранцев у всех на виду через главный, конечно же, не следовало.

Воспитатель тоже нашелся без проблем и заверил, что к казарме доберется сам, точно к условленному сроку. Виталий терпеливо объяснил, что, скорее всего, воспитателю сейчас прикажут подняться на второй этаж и поприсутствовать при передаче двоих его орлов под его, Виталия, начало, так что в казарму потом судьба им ехать всем вместе, только сразу на двух электрокарчиках, потому что в один такая орава не влезет. Воспитатель достаточно спокойно внял сказанному, даже не сделался раздраженным и на шурупскую форму не морщился, как поначалу. Что ж, спасибо тебе, майор Широких, и за пацанов спасибо, и за терпение!

Тем временем выпускников всех раскупили. Молодых лейтенантов у входа в актовый зал не осталось вовсе, зато из высоких дверей неторопливо тянулись старшее офицерство и адмиралы. Вон и Тревис-средний, нынешний ректор. В бытность Виталия выпускником он был начальником курса.