Шашлык из леопарда

"Этого не может быть", — все еще говорила она себе.

…И все повторяла это совершенно бесполезное заклинание, наблюдая, как водитель светлой "мазды" вышел из своей машины и направился вслед за уже знакомым ей лейтенантом в сторону бетонной коробки.

На пару мгновений она поймала взгляд владельца светлой "мазды", одетого ей в тон, в светло-голубой джинсовый костюм — и теперь ей показалось, что ее тут, в этом настоящем мире, нет, а за всем она наблюдает с помощью очень совершенной камеры наружного наблюдения.

Они оба прошли мимо, исчезли из поля зрения.

— Ну все! Все! — приказала она себе вслух, пошлепала себя пальцами резко по мокрым щекам и мокрому лбу, приводя в сознание, опять развернулась и пошла следом за ними.

— Медведев Глеб… — прочитал вслух Этот-Один-Мент-За-Столом. — Подождите пару минут.

Медведев огляделся и спросил:

— Где?

— Да вот у нас тут… — уже уверенно кивнул Этот-Один-Мент-За-Столом в сторону обезьянника. — Пока только так. Средства на мебель еще не дошли.

Тут он обратил внимание на нее:

— Гражданка Репина, у вас все в порядке. Вы свободны, извините, что задержали…

Медведев рассеянно оглянулся на нее — и как-то чересчур покорно двинулся в обезьянник.

Она решительно подошла к столу, взяла документы — и даже сказала "спасибо". И добавила к "спасибо":

— …Я у вас тут немного постою, погреюсь.

— Прошла эта ваша… клаустрофобия?.. — усмехнулся мент. — Так уж присаживайтесь, чего стоять?

— Я потом — в машине, — твердо сказала она, борясь с мазохистским искушением выполнить задуманное и усесться в обезьянник.

Вместе с Медведевым. То есть с кандидатом, то есть с жертвой, на которую она охотилась, а она, эта жертва, вдруг сама вышла из леса и уселась в клетку. Обидно, да? Что за охота такая!

Нет, нельзя! Слишком нарочито! Потом подумает, что это она все подстроила. Сеанс аутотренинга придется отложить.

Реальность успела измениться и — так сокрушительно, так непредсказуемо, что всю жизнь надо было теперь менять. Вопрос — как.

— Да сколько угодно, — совсем благодушно улыбнулся Этот-Один-Мент-За-Столом. — Хоть до утра. Тут у нас бесплатная охраняемая стоянка.

— Спасибо, — искренне ответила она на это предложение "хоть до утра".

Она села в машину, достала термос и после первого глотка уже сильно остывшего кофе ясно осознала, что произошло: совпадение, которое можно было назвать совпадением только на уровне самого тупого материализма. Или просто из страха перед бездной, которая, наконец, внимательно пригляделась к тебе.

Произошло не чудо, ведь главный признак чуда — то, что ты его не можешь сотворить. Оно на то и чудо, что происходит помимо твоей воли. А это…

Тот, кто сейчас зашел в обезьянник и сел на крашеную лавку, оказался лучшим психотерапевтом на свете. Произошло то, что когда-то должно было произойти… Ведь она вложила столько сил в то, чтобы построить за эти годы, прошедшие со дня ее возможной смерти, новую, собственную реальность. Но должно было произойти совсем не так… Не так, не до такой степени неправдоподобно. Оставалось вполне трезво предположить только одно… Она читала про это в фантастических романах. Созданная тобой параллельная реальность… личная реальность, уже не имеющая никаких связей с реальным миром всего остального человечества.

Кофе не грел, даже наоборот. Ее бил озноб.

Она взялась за руль. Пальцы свело на баранке.

"Так, подруга… Так ты никуда не доедешь", — подумала она, пошевелив губами, с усилием отпустила руль и стала растирать пальцы, стараясь сломать их один за другим.

Про клаустрофобию она, оказывается, не слишком загнула. Дышать в замкнутом пространстве было тяжело. Очень захотелось выйти из машины, и она вышла.

Дождик как висел, так и остался частью декорации, а света вокруг становилось все меньше. Только она об этом подумала, как в бетонном коробе зажглась неживая галогенная белизна, и все, кого она видела в течение последнего получаса, в самом деле оказались, как на сцене… на жуткой хирургической сцене. Проклятый обезьянник на заднем плане так и лез в глаза.

Мизансцена изменилась.

— Вот черт! — сказала она и отвернулась, увидев, что Медведев уже не в клетке, а наружи, перед ментовским столом.

Судя по всему, процедура недетских "обознатушек" заканчивалась.

И точно: дверь позади нее открылась и захлопнулась, он сошел со сцены в реальность, ее личную реальность.

Ни разу за последние десять лет она не чувствовала себя такой потерянной, такой дурой, совершенно потерявшей контроль и над собой, и над реальностью, которую создала… Оставалось только обратить это уникально незавидное, унизительное положение себе на пользу.

Медведев подошел к ней почти вплотную. Между ними осталась только ее машина.

Она уперлась взглядом в его висок.

Он, вроде уже собравшись открыть дверцу своей "мазды", чуть повернул голову и сказал "добрый вечер"… Ну да, как-никак товарищи по несчастью.

— Вы так считаете? — с вызывающим сомнением откликнулась она.

Он тормознул и пригляделся к ней чуть пристальнее.

Она резким мужским жестом зачесала волосы назад. Волосы были совсем мокрыми. Несколько холодных капель поползло ей за шиворот.

— Легко отделались… — пожал плечами Медведев. — Чего ж не "добрый"?

— Вы оптимист, — констатировала она. — У вас, наверно, уже есть прогноз на остаток этого "доброго вечера". Позитивный, да?

Он оставил ручку дверцы и повернулся к ней уже всем корпусом.

— А у вас? — спросил он.

"Да, он совсем не аутист, не профессор Перельман", — с облегчением подумала она, и ее прогноз вправду улучшился.

— Пока не знаю, — ответила она. — Планы сломаны. Ехать далеко.

— У вас все в порядке? — спросил он, прищурившись.

— Не исключено, — ответила она.

— Они вас не оскорбили? — продолжал совершенно не математически интересоваться он.

— Сегодня нет, — ответила она, чувствуя, что озноб начинает утихать… и вообще, мир начинает становиться не таким уж искусственным.

— Извините, но что-то вы очень бледны, — сказал он. — Не простудились?

"А вот теперь точно — математик!" — констатировала она.

— День был тяжелый, — ответила она и кивнула в сторону бетонного короба с ментами. — И освещение тут, знаете ли… не выгодное.

Он несколько секунд просто стоял и смотрел на нее.

— Они там что-то про клаустрофобию говорили… про вашу, — с вежливым смущением проговорил он. — Ну, не то, чтобы смеялись… Вы сможете вести машину?

"Теперь опять не математик!" — стала уже всерьез оживать она и — сделала предложение:

— А что, вы предлагаете взять меня на буксир?

— Трос есть. Почему бы и нет? — тоже начал воодушевляться он. Я — за. "Мазда" должна помогать "мазде".

Вот оно! Наконец, начался нормальный разговор между мужчиной и симпатичной молодой женщиной.

— Отличный слоган, — констатировала она. — Вы не в рекламе работаете?

— Нет. Я как раз больше — по прогнозам, — раскололся он. — Но осадки не моя работа…

— Если не осадки, значит биржевые сводки… — рискнула она.

Он откровенно удивился:

— Не в десятку, но очень близко. Прямо телепатия.

— Не в десятку, но тоже близко. Клаустрофобия. Оборотная сторона, — раскололась и она.

Он выдержал еще одну элегантную паузу, украсив ее на этот раз не смущением, а прямо-таки проникновенной интеллигентской улыбкой.

Дело было сделано!

— Знаете что? — начал он. — Давайте так. Я поеду впереди. Не быстро, а вы — за мной… Если не сможете вести, посигнальте фарами два раза. Мы остановимся и посмотрим. Буксир не буксир, не оставлять же вам тут машину.

— Вы настолько уверены, что мне плохо? Прямо хуже некуда? — всерьез начала и она.

— Просто я всегда начинаю с самого худшего прогноза, — сказал он. — Вы в сторону города?

В сущности, все произошло так, как не могло, но только так и должно было произойти.

Интересней всего было гадать, готов ли он пробивать ей дорогу до самого ее дома, через весь мегаполис, или же все-таки тормознет перед поворотом к своему коттеджному поселку и предложит заехать на чашечку горячего кофе.

Раз уж реальность создавалась по ее плану, она решила не пускать ее на самотек и посигналила за полкилометра до поворота.

— Вы как? — спросил он, когда они встретились на обочине, между машинами.

— Все в порядке, — ответила она. — Я просто хотела сказать "спасибо". Дальше я смогу сама.

Он покорно развел руками:

— Сами так сами… Но я бы мог напоить вас горячим кофе. Я тут совсем недалеко живу. Полчаса на все. Согреетесь и поедете к себе. Вам же далеко. Хоть немного вечер скрасите, а то одни отрицательные эмоции.

Он совсем не уговаривал, совсем-совсем не подъезжал. Просто строил математически ясную формулу одного из вариантов положительного прогноза.

— Мне далеко, это уж точно, — согласилась она и построила свою формулу, простейшую и, на первый взгляд, совершенно бесполезную. — Спасибо. Поздно. А я уже тороплюсь. Так что в другой раз.

Она протянула ему руку. Он очень мягко пожал ее, и она почувствовала, насколько сильно замерзла, хотя была одета куда теплее его. Водолазка, черный кожаный плащик.

— Рука у вас ледяная… — констатировал он.

— И какой прогноз? — на пару мгновений задержала она его руку.

Он сам отпустил ее.

— Если сразу, как приедете, выпьете чаю с лимоном и коньяком, то… прогноз будет как всегда позитивным.

Он достал из нагрудного кармана небольшой портмоне — она сразу приметила дорогой кожаный Montblanс, — а из портмоне — визитку:

— Это вам. Если вдруг потребуется какой-нибудь позитивный прогноз… Во всяком случае этот "другой раз"… ну, о котором вы сказали… уж точно не в этой ментовской норе. Да?

"И кто здесь математик?!" — подумала она с таким чувством, будто уже хлебнула горячего чая с коньяком.

Вот сейчас можно было запустить реальность по двум направлениям. Первое — страшно удивиться, запрыгать по-ребячьи, закричать "бывают же совпадения!" и, типа, кинуться ему на шею… А дальше что угодно — кофе, коньяк, шампанское, душ… стоп! Отматываем назад. Просто кофе. Все.

Второе направление… А оно сразу и пошло-тронулось, не успев вообразиться.

Она в меру кокетливо помахала его визиткой у себя перед лицом, как крохотным веером:

— Я тоже имею отношение к позитивным прогнозам. Я просто занимаюсь тем, что претворяю в реальность чужие позитивные прогнозы. Иногда получается, и мне деньги за это платят.

— Звучит очень многообещающе, — улыбнулся он как-то немного робко и отстраненно, как только и способен улыбнуться прожженный до мозга костей интеллигент-математик, пусть и с дорогущим портмоне.

— Я тоже надеюсь, — совсем уж распоясалась она и попрощалась…

…И даже махнула ему рукой, когда тот съехал на боковую трассу, хотя, конечно, в этой темноте он не мог заметить ее многообещающего жеста.

Надо было объезжать Москву по МКАД. Кольцевая стояла.

Поначалу она подумала, что пробка — не беда, а даже наоборот: она сможет спокойно терять в ней время, переводить дух и наслаждаться невероятной удачей. Да и его прогноз был точным… ну, почти — коньяка она обязательно выпьет, а вот насчет чая с лимоном еще подумает.