Сценарии судьбы Тонечки Морозовой

– Все свои ценности, – бухнула Тонечка в соответствии с планом операции, – Лидия Ивановна хранила в подполе в коридоре. За банками с вареньем.

– Ты-то с чего взяла?!

– Она рассказала Родиону, моему сыну, – продолжала Тонечка действовать «в соответствии». – Я не знала, а он только вчера вспомнил. А тут как раз муж позвонил и сказал, что нас забирает. Вы бы проследили за домом, товарищ майор! Пока хозяин не появился, Федор то есть. А то ведь пропадут старухины ценности! Она, наверное, хотела, чтоб они внуку достались.

– Да не стану я следить, – с разгону сказал майор Мурзин и почесал под фуражкой. – Хотя!.. Может, ты и дело говоришь. Ладно, замок приладим, а там наследники как хотят.

– Вот спасибо вам! – фальшиво обрадовалась Тонечка. – А то прямо груз на шее, эти ценности! Как будто я должна, а не сделала! Теперь с легким сердцем поедем.

– И чего? Не возвернетесь? С концами?

– Саша, соседка моя, по-моему, совсем уехала, – продолжала врать Тонечка. – Вчера под вечер собралась. А мы, наверное, летом вернемся. Родиону нужно учебный год закончить, а отсюда никак не получается, интернет не тянет.

– Да это вам, московским, все какие-то специальные штуки подавай! А по-нашему, нормально он тянет!.. Ну и правильно, что уезжаете, с вами хлопот больно много!

– И вам всего хорошего, – попрощалась Тонечка, повернулась и пошла обратно.

Майор Мурзин повернулся, сплюнул в воду и продолжил смотреть на парнишек. Тонечка незаметно оглянулась.

Стоит человек в форме на мосту, смотрит на воду.

Человек как человек.

Никуда не побежал, звонить никому не стал, по-пластунски в засаду не пополз! Может, она ошибается? Может, все ее теории – просто выдумки неистового сценариста у нее в голове?..

Она вернулась домой, на всякий случай заперла парадную дверь и стала ходить туда-сюда по комнате, изнемогая от нетерпения. Потом через кухню вышла на террасу и там продолжала изнемогать.

Саше не позвонить. Она в «Капитанской бухте», и связи там никакой нет. Мужу не позвонить, он в той же самой бухте.

…Кому бы позвонить?

Матери Марине Тимофеевне Тонечка звонить не стала. Та моментально догадается, что с дочерью что-то происходит, и придется врать и ей тоже, а врать матери Тонечка не любила.

Около двух часов прибежали Родион с Бусей и сказали, что страшно проголодались.

Тонечка усадила их есть бульон. Родион болтал без умолку, и все о том, как хорошо, что приехал отец, и у них теперь начнется совсем другая жизнь, и он свозит их на Волгу, и Родион там наконец-то порисует как следует.

– Он тебя засадит за уроки, – пообещала Тонечка, которая уже совсем изнемогла. – И будешь ты целыми днями алгебру учить!

Но мальчишка на провокацию не поддался.

– Ну и что? – вскричал он. – Ну и буду! Все равно я по вечерам смогу рисовать! Тонь, а Саша когда вернется?

– Я не знаю.

– Она тебе не сказала?! – поразился Родион.

– Вообще-то, – заговорила мачеха, – может, мы с тобой сами к ней съездим.

– Когда?!

– Сегодня.

– Куда?!

– Туда, – и Тонечка махнула рукой в сторону берез над ручьем. – А что? Там тоже красиво.

Родион ничего не понял. Он привык к тому, как они жили все это время – ничего друг от друга не скрывая и понимая один другого даже немного больше, чем хотелось. Он точно знал, что мачеха его не обманывает, разве только по пустякам. И он сам, обманывая ее, был уверен, что она догадывается об обмане и словно разрешает ему его, заранее прощает.

А тут такие новости!

– Тоня, – сказал он и взял ее за руку, – что такое, а? Зачем нам уезжать? Папа только что приехал! – И спросил с ужасом: – Вы что, поссорились, да?

Тонечка погладила его по голове. Ей было неловко перед ним.

– Ничего мы не поссорились.

И вздохнула. Родион заподозрил самое худшее, хотя что может быть хуже родительской ссоры!..

– Бабушка заболела? – спросил он, замирая. – Или дед?..

…Больше всего на свете ему было нужно, чтоб все оставалось так, как сейчас. Чтобы его новой – семейной! – жизни ничего не угрожало. Чтобы родители не ссорились, Настя не ругалась, Данька не терял паспорт и зачетку, а бабушка Марина и дед Андрей были бодры и здоровы! Тогда он, Родион, может немного передохнуть. В детдоме он жил словно все время в обороне, хотя на него никто особенно не нападал, и ребята были хорошие, дружные, но… какие-то другие, не такие, как он сам, по крайней мере ему так казалось. Все мечтали только об одном – разбогатеть. Даже лучший друг Вовка и тот строил планы, как он, такой, закончит школу, потом колледж, а когда из армии вернется, откроет «с пацанами» автосервис и накопит на подержанную «бэху», и на этой «бэхе», такой, приедет в детдом, а Маргарита Николаевна, директриса, выбежит на крыльцо, а он, такой, ей скажет: «Садитесь, Маргарита Николавна, покатаю!» Все девчонки рвались в Москву, чтоб стать там певицами или модными блогершами и выйти за богатого. Никто ничего не любил… делать. Родион любил рисовать, и ему с этой страстной любовью было неловко среди остальных, занятых мечтами о деньгах. А в новой семье он отдыхал на полную катушку – рисовал, его все хвалили и говорили, что у него талант, уроками он ловко манкировал, ну, так ему казалось, и за все отвечали взрослые – Тонечка и отец, а Родион ни за что не отвечал, и это было просто прекрасно.

И ему очень хотелось, чтобы так продолжалось всегда. Ну, если уж нельзя всегда, то хотя бы подольше.

А если они поссорятся или заболеют, жизнь в раю претерпит изменения, от которых Родион заранее приходил в ужас.

– Тоня! – повторил он и подхватил на руки Буську, вот кто никогда не претерпит никаких изменений! – Что у нас случилось?

Тонечка вздохнула. И решилась, хотя муж велел без творческих идей и внезапных озарений!..

– Родион, мне кажется, я знаю, кто убил старую княгиню, – Мальчишка вытаращил глаза, и она продолжала торопливо: – Вполне возможно, что это убийство по неосторожности, но все равно убийц нужно выманить и задержать.

– Как?!

– Папа придумал как. Наша задача – дождаться его. Он вернется, заберет нас и отвезет в «Капитанскую бухту». Туда, где Саша. Преступники подумают, что мы все разъехались, ни одной машины нет, и опять полезут в дом.

– Почему полезут?

Тонечка вздохнула, на этот раз сердито.

– Потому что я сказала майору Мурзину, что сокровища старой княгини в подполе! Ну, мы с папой придумали так ему сказать. А он, я думаю, и есть главный преступник! Это он мальчишек на кражи наладил.

– Каких мальчишек?

– Нашего Колю и его приятеля из ветеринарной аптеки. Помнишь?

Родион кивнул.

– Но пока что это все только мои догадки, а как вывести их на чистую воду, придумал папа. Он вернется из «Капитанской бухты» вместе с Федором, они устроят засаду и поймают бандитов в доме старой княгини. Если они опять явятся, конечно.

– А я? – спросил Родион, и лицо у него стало суровым. – Меня не берут в засаду?

– Пф-ф-ф! – фыркнула Тонечка. – Ты же знаешь своего отца! Я боюсь, что он и Федора не возьмет в засаду! Он же бывший военный разведчик! Все сделает сам.

– Тогда я точно должен ему помочь.

– Ты и я не должны ему помешать, вот что. Поэтому мы оба делаем то, что он говорит.

Однако Родион не был согласен с такой постановкой вопроса, разразился диспут о чувстве долга и заодно о возрасте – Родион не так уж мал, чтобы его не брали в засады! – и Тонечка начала горячиться и уже пожалела, что все ему рассказала, но тут приехал Герман и моментально остановил переполох в курятнике.

– Тоня, ты готова? Родион, где твой рюкзак?

– Зачем мне рюкзак, мы же вечером вернемся!

– А если утром вернетесь? Тоня, ты что, не собрала его?!

– Собрала, конечно.

– Берите собаку, а я возьму вещи.

Он посмотрел на семью. У обоих вид был деловой и немного напуганный.

Ему стало смешно и жалко их.

– На улице, – заговорил он, чтобы отвлечь их игрой «в детектив», – можно громко разговаривать и весело смеяться. Чем веселее и громче, тем лучше.

Тонечка заперла дверь на террасу, и они все вышли через парадное крыльцо.

В полном молчании.

– Тоня, – громко и весело сказал Герман, – ты компьютер забрала или оставила?

– У меня ноутбук, – откликнулась Тонечка с недоумением, – как будто ты не знаешь! Ты же мне его на день рождения подарил. За сто миллионов!

– Так забрала или оставила? – продолжал веселиться муж.

– Конечно, забрала! – наконец сообразила Тонечка. – Я должна работать!

– Вот и хорошо! Родион, а ты захватил альбомы?

Они забрались в машину – высокую, как танк, – и Родион сказал хмуро:

– Пап, это нечестно. Ты будешь преступников ловить, а я в альбоме рисовать?

– Никого ловить я не буду, – откликнулся отец, выруливая на пустую Заречную улицу. – Если Тонечка права, гопники явятся за добычей, мы их накроем и отправим в Москву. Серега Мишаков обещал помочь, персональный транспорт за ними прислать.

– Подполковник Мишаков? – спросила Тонечка. – Он же в Нижнем служит!

– Его обратно в Москву перевели. С повышением. Он теперь полковник.

– Но ведь их нужно как-то… схватить, – пробормотал Родион.

– Нет, – отрезал отец. – Не нужно хватать. Они обыкновенные ребята, ну, если мы все правильно понимаем. На них прикрикнуть построже, и достаточно. Не рисуй себе никаких романтических картинок. Сцены из боевика, как Тоня их сочиняет, уж точно не будет.

До «Капитанской бухты» добрались в два счета – надувшийся Родион, серьезная Тонечка и невозмутимый Герман.

Ворота стояли нараспашку. За воротами маялась Саша Шумакова.

Одета она была как-то странно – в футболку и толстовку, которые болтались на ней, словно внутри была пустота, и брезентовые штаны, завязанные на поясе бельевой веревкой.

Как только британский гиппопотам вполз за забор, Саша кинулась к нему.

Тонечка еще только открывала дверь, а она уже заговорила:

– Тоня, нельзя, чтобы Федор… этим занимался! Правда! Я не знаю, давайте лучше полицию вызовем, а?.. Он же в тот раз сказал, что, если найдет преступника, убьет. Он и убьет.

Тонечка оглянулась на Германа. Саша была в отчаянии.

– Александр Наумович, вы поймите! Тетя для него была самым близким человеком! Он же правда за нее убьет. И что тогда будет?

– Вы не волнуйтесь, – сказал Герман. – Никто никого не убьет.

– Да вы же не знаете подробностей! Он убьет, и его посадят в тюрьму навсегда! А это тоже убийство, он там погибнет! Я прошу вас, остановите его!

– Тише, – быстро сказала Тонечка. – Вон он идет.

– Здравствуйте, Антонина, – сказал подошедший Федор Петрович. – Я сегодня говорил вашему мужу, как ему с вами повезло.

– Я соглашался, – вставил Герман.

– Ну что? Поедем?

– Федор, – грозно проговорила Саша, – я прошу тебя.

Он посмотрел на нее. Герман усмехнулся.

– Я проконтролирую ситуацию, – пообещал он Саше. – Так будет лучше, точно вам говорю!

И Саша словно отступила – поверила.

– А где вы машину оставите? – Тонечка подошла к водительской двери и взялась за ручку, как за стремя коня, на которого уже взгромоздился рыцарь в сияющих доспехах. – Ты придумал?

– Да, я утром съездил, посмотрел. В кустах возле ручья оставим. Там никто не ходит, а подъехать можно. И близко от нашей улицы.