Кто такой Ницэ Пеницэ?

Пока мы размышляли, как быть, Тодор бросился в воду. В мгновение ока подплыл он к Джелу-, крепко обхватил его, вытащил на берег и затем осторожно уложил на спину. Джелу кашлял, он весь посинел, изо рта у него стекали струйки воды.

Только теперь мы заметили, что и Милукэ тоже был в воде, а теперь вылезал на пристань, держа в руках спасательный круг Никитуша-второго. Вид у него был испуганный, рот широко раскрыт, так что были видны все его зубы. Весь дрожа, он подошёл к нам и опустился на колени рядом с Джелу.

— А он не ум-рёт? — спросил Милукэ Тодора, старавшегося вместе с Никитушем-первым выкачать из Джелу воду.

— Как тебе только не стыдно! Был в воде и даже не попытался помочь!

— Почему ты не бросил ему спасательный круг?

— Трус несчастный!

Милукэ испуганно смотрел на нас и едва слышно ответил:

— Я… я… не знал. — Он говорил медленнее, чем обычно. — Я не хо-тел, я не ду-мал… я сде-лал это в шут-ку…

— Какая такая шутка? — подскочил я.

— Я схва-тил е-го под во-дой за но-ги, но не знал, что…

— Как, негодяй? — набросился на него Никитуш-второй. — Значит, это ты потянул его на дно? Да?

— Толь… толь-ко в шутку, чест-ное сло-во… — Милукэ даже отступил на шаг, испугавшись, как видно, что мы его сразу же вздуем. Он видел, как мы сжали кулаки.

Тут Тодор, до сих пор не произнёсший ни одного слова, крикнул ему, не поворачивая головы:

— Убирайся отсюда, убирайся сейчас же!

Потом, всматриваясь в порозовевшее лицо Джелу, спокойно обратился к нам:

— Ему стало лучше, сейчас он поднимется.

… После этого случая Джелу стал совсем избегать воды. Он ходил вместе с нами на пристань, смотрел, как мы плавали, но сам сидел в сторонке с книгой в руках. Всё время он оставался хмурым и молчаливым. А на Милукэ даже не смотрел. Мы тоже отворачивались от него и больше не смеялись над его зонтиком и жёлтым одеялом. Мы с близнецами хотели даже хорошенько его отколотить, но нам отсоветовал Тодор. Он сказал, что Милукэ сам себя уже достаточно наказал. Во-первых, он страшно перепугался, когда увидел, как Джелу чуть не утонул и лежал потом весь посиневший на пристани. А во-вторых, уже само наше молчание для Милукэ хуже самой сильной взбучки…

Вскоре мы узнали у Джелу, как всё произошло. Он попробовал заплыть поглубже, но вдруг кто-то схватил его за ноги и потянул на дно, да так быстро, что он не успел даже набрать в лёгкие воздуха. Джелу вырывался, но Милукэ держал его крепко. Потом он стал глотать воду, глаза словно заволокло туманом… Милукэ испугался и отпустил его. Что было дальше, Джелу не помнил.

Как-то утром Тодор вновь предложил ему искупаться, но Джелу только отрицательно покачал головой.

Я удил в этот раз с ним рядом и тоже поддакнул:

— Давай, Джелу, пойди! Забудь всё, что было.

— Нет… — печально ответил он.

— Ты же будешь вместе со мной, — ободрял его Тодор. Никитуш-второй подмигнул нам и придвинул «спасательный круг» ближе, но Джелу даже не посмотрел на него.

— Идём! — схватил его за руку Тодор. — Только попробуй!

— Попробуй! — поддержали мы.

— Не могу… не могу…

— Прос-ти ме-ня, я по-шу-тил, — вмешался и Милукэ, который после всей этой истории уже и не знал, как заслужить прощение, и стал кротким, как ягнёнок.

Но мы бросили на него такой взгляд, что Милукэ моментально убрался.

По вечерам в нашей палатке стало скучно. Никто теперь не говорил ни о плавании, ни о «матросской чехарде». А о чём тогда ещё говорить?

— Попробуй уговорить его, — советовал мне Тодор, которому я рассказал, что в палатке нашей теперь стало просто невмоготу. — Попробуй, ведь вы старые друзья.

Вечером я подсел к Джелу на койку и шёпотом сказал ему:

— Ты ведь уже научился плавать… Ну, ты только подумай!

— Пойми ты, что я не могу. Я опять наглотаюсь воды… Не смогу дышать… Я хочу, но никак не могу решиться…

Утром, за завтраком, перед тем как пойти купаться, я всё рассказал Тодору.

— С Джелу ничего не поделаешь, — закончил я.

— Нет. Есть ещё один выход, — не согласился со мной он. — Был однажды такой же вот случай… Один парень, не умевший плавать, здорово наглотался воды, чуть ли не ведро выпил. — Сказав это, Тодор посмотрел мне прямо в глаза. — Скажи, вы смелые ребята? Решительные? Язык за зубами умеете держать?

Я не знал, что ответить. Что он такое задумал?

— Ни одного словечка Джелу! — продолжал Тодор. — И Милукэ ничего не должен знать… Теперь, Пеницэ, всё зависит от вас!

Я затаил дыхание, стараясь не пропустить ни слова. Что за великий секрет он мне откроет?

— Слушай внимательно и не удивляйся… — начал Тодор.

Через четверть часа я уже был в палатке. Там я застал близнецов, они собирались идти купаться.

— Никого больше нет? — спросил я тихо.

— Разве не видишь?

— А где остальные?

— Ушли куда-то, — ответил Никитуш-второй и принялся надувать автомобильную камеру.

— Тогда слушайте. Я открою вам большую тайну!

Братья сразу же уселись на мою койку и уставились на меня.

— Здорово! — воскликнул Никитуш-второй, узнав в чём дело. — План мировой!

— А вдруг всё случится, как в прошлый раз… — нерешительно высказался Никитуш-первый.

— Как так — как в прошлый раз? — набросился на него я. — Ты что, не помнишь, сколько продержал его Милукэ под водой? Если бы тебя столько продержали!..

— Конечно, — поддержал меня Никитуш-второй.

Но брат его всё ещё колебался:

— На всякий случай я захвачу аптечку… Кто знает, может быть, пригодится…

— Смотри только, чтобы Джелу её не увидел! — предупредил Никитуш-второй.

— Значит, договорились? — закончил я разговор. — Знаете, что нужно делать?

В эту секунду в палатку вошёл Милукэ.

— Нет! — испуганным голосом закричал он. — Нет, не де-лай-те э-то-го ни в ко-ем слу-чае!

— Что ты говоришь?

— Я всё, всё слы-шал!

— То есть подслушивал… Ну, теперь я тебе задам, — налетел на него Никитуш-второй.

— Я не-ча-ян-но… Но вы по-слу-шай-те ме-ня: он же у-то-нет, — настаивал на своём Милукэ.

— Почему ты не подумал об этом, когда тянул его на дно? — закричал я в ярости.

— Э-то бы-ло в шут-ку. Толь-ко те-перь не де-лай-те э-то-го, а то сно-ва я бу-ду во всём ви-но-ват.

— Боишься отвечать за свои грехи? Не волнуйся, с тобой ничего не случится, трус ты несчастный!

Но Милукэ до того испугался, что от него не так просто было отделаться.

— Я рас-ска-жу всё Дже-лу!

Но не успел Милукэ сказать этого, как Никитуш-второй так толкнул его кулаком в грудь, что он кубарем полетел на койку.

— Посмей сказать только слово! Слышишь? Только посмей открыть рот!.. — И Никитуш показал ему кулак. — Не думай, что если ты тогда легко отделался, то тебе повезёт и на этот раз.

— Наплачешься! — поддержал его я.

Но уговаривать Милукэ больше не пришлось. По лицу его было ясно видно, что он теперь понял всё. Он поднялся с постели и тихо проговорил:

— Лад-но, вы ме-ня убе-ди-ли…

Через полчаса все мы были на пристани. Тодор медленно плавал на спине, я и Никитуш-второй влезли на трамплин и стали ждать там подходящей минуты, внимательно глядя вниз… Джелу сидел, уткнувшись в какую-то книгу, а рядом с ним растянулся на животе Никитуш-первый, не сводивший глаз со «спасательного круга». Аптечку он спрятал где-то за деревянной оградой так, чтобы её не видел Джелу. Только Милукэ не находил себе покоя. Он метался, как лев в клетке, и всё порывался подойти к Джелу. Но мы были начеку и то и дело исподтишка грозили ему кулаком… чтобы не забывался.

Тут Тодор поднял руку. Это был условный знак. Меня даже дрожь пробрала. Теперь решается всё!

Никитуш-второй, который стоял рядом со мной у перил, уставился на воду и закричал:

— Ух, какая рыбина! Смотрите, смотрите!

Я тоже притворился изумлённым:

— Да, вот это рыба!

Джелу услышал нас и повернул к нам голову.

— Иди сюда быстрее! — позвал я его.

— Шевелись, а то уйдёт, — нетерпеливо позвал его и Никитуш. — Ты ещё никогда такого не видел.

Мы знали, что перед таким соблазном Джелу не устоит. Так и случилось: он отбросил в сторону книгу, встал и в два счёта вскарабкался на деревянную лестницу трамплина.

— Во-он, во-он там, — показал Никитуш, пропуская Джелу вперёд на доску, согнувшуюся под тяжестью наших тел.

— Где, где? — переспросил любопытный Джелу. — Только вы, ребята, держите меня, чтобы я не упал. Крепче!

— Держим, держим, не бойся… Да ты нагнись, чтобы лучше видеть, — бормотал я, не сводя глаз с Тодора, плававшего под самым трамплином.

Тодор поднял руку. Это был второй знак. В ту же секунду я с силой толкнул Джелу вперёд. Сердце у меня колотилось так, словно это меня столкнули с трамплина.

Раздался привычный всплеск и одновременно с ним чей-то громкий, пронзительный вопль.

Вопил… Милукэ.

Джелу упал стоя. Это было хорошо. Теперь все мы смотрели на Тодора. Мы договорились, чтобы он, на всякий случай, был в воде рядом с Джелу и, если понадобится, вытащил его. И Тодор был наготове. Он не сводил глаз с того места, где должен был вынырнуть Джелу. Прошла секунда, вторая… пятая… — считали мы, и вот на шестой секунде на поверхности показалась тёмная макушка Джелу. Мы на трамплине так и застыли в ожидании. Никитуш-первый стоял на пристани, держа наготове «спасательный круг». Милукэ лихорадочно кусал ногти. Что же будет теперь?

После первой секунды растерянности Джелу стал бить по воде руками и ногами точно так, как учил его этому Тодор. Голова его виднелась над водой, и дышал он равномерно. Мы увидели, что Джелу впервые в жизни плавает по-настоящему. На наших глазах происходило как раз то самое чудо, о котором нам говорил Тодор.

Метр, два… семь… И вот уже Джелу добрался до берега, добрался сам, без чьей-либо помощи, но под внимательным присмотром плывшего рядом с ним Тодора, золотистые волосы которого блестели на солнце.

Джелу быстро вскарабкался на пристань, где его ждали Милукэ и Никитуш-первый, не сводившие с него глаз, встал на ноги, оглянулся на озеро — казалось, что он ещё не совсем пришёл в себя, потом волчком повернулся к ребятам:

— Кто меня толкнул? — закричал он.

— Не я… ей… ей… не я… О-ни… — испуганно залепетал Милукэ, пятясь от страха и показывая рукой на трамплин.

— Ах, это вы? — заорал Джелу и быстро взлетел на трамплин, так что мы не успели сказать ни слова.

Он бросился к нам с лицом, сиявшим от радости, и, когда мы поняли, что он задумал сделать, мы уже летели в воду.

Вместе с нами с радостным воплем прыгнул и Джелу. Никогда не думал я, что он может так здорово орать.

Четверть часа спустя Тодор, Джелу, близнецы и я сидели все вместе на пристани и грелись на солнце. Милукэ же отошёл в сторону: он занялся нашим «спасательным кругом», латаным-перелатанным, который теперь стал нам совсем не нужен.