Возвращение связного[1980, худож. В. Борисов]

* * *

Дино Слимак… Во время восстания он научился нескольким русским словам, а в ту страшную ночь — неуемной, обжигающей ненависти. Он мечтал не о трактире, как Мартин из Цитар, — он мечтал о мести, хотел бить врагов и верил, что он окружен ими.

Не раз у Эрнеста вертелось на языке: «Послушай, Дино, давай поговорим откровенно, по-мужски. Я верю, что ты честный, принципиальный и преданный своему делу партиец, но вижу и то, что у тебя шоры на глазах. Если ты их не снимешь, ты много еще наломаешь дров и подорвешь свой и наш авторитет. Опомнись, Дино, перестань выискивать врагов. Вокруг тебя люди, пойми это и веди себя по-людски».

Но когда он стоял лицом к лицу с этой кожаной курткой, которая напоминала ему рубаху кающихся средневековых пустынников, когда он снова слышал это резкое, хлесткое «понятно?», он говорил себе: «Подожду, сейчас еще не время».

Однако подходящее время никак не наступало, а отношения между Эрнестом и секретарем все ухудшались.

Не дают мне слова в районе, Маргита. Секретарь извлек на свет первого Таниного мужа и этим заткнул мне рот словно кляпом. Я согласился на третий тип и соглашусь на что угодно, даже если он решит, что нам нужно на Задворье выращивать крокодилов.

В конце концов, я обыкновенный человек, а Таня ни в чем не виновата. И в том не виновата, что кто-то способен воспользоваться ее бедой. Я ее люблю, она моя жена, она ждет моего ребенка, и я хочу, чтобы она родила его в покое.

Клянусь, что не скажу ей ни слова о том, что мне сегодня сказал Слимак, но я предчувствую что-то недоброе. Я еще не знаю, что это и как бороться с этим, и уж вовсе не знаю, что делать, чтобы не стать подлецом, механической игрушкой, которая кивает головой, когда в нее бросят монету. Неужели ты станешь кивающим болванчиком, Эрнест Гривка?