Наваждения

Глава 5

Гермиона не знала, когда все это началось, но к первым числам сентября уже отчетливо понимала, что с ней происходит нечто ненормальное. Было стыдно признаваться в этом даже самой себе, но присутствие директора… волновало ее. Смущало и заставляло делать престранные вещи. Вроде как первым делом искать взглядом его высокую фигуру во время завтраков, обедов и ужинов в Большом Зале и расстраиваться, если он решил остаться в своем кабинете, глупо улыбаться в ответ на его кривую усмешку и желать дотронуться до упрямой вертикальной складки между бровями.

Это состояние было очень похоже на то, как она сохла по Рону на шестом курсе, когда тот обжимался по углам с Лавандой Браун и не обращал на нее внимания. Но, Мерлина ради, то был Рон! Добрый, смешной, любимый Рон.

А тут Снейп. Мрачный, язвительный, старый (наверное, все же не слишком старый, ему же лет сорок, да?), некрасивый Снейп, который с удовольствием снимал с нее баллы во время ее учебы и зло потешался над ее зубами и стремлением ответить первой на его уроке. И тогда почему сейчас она неосознанно все время находит его взглядом и так жаждет его одобрения?

Гермиона где-то читала, что подсознательно человек в любом коллективе ищет себе пару, и готова была объяснить свой внезапно возникший интерес к Северусу Снейпу именно этим. Все же он был самым молодым мужчиной из всех обитателей замка. Ну, не считая Невилла, конечно. Но это же Невилл, кто его считает? Но в конце августа в Хогвартс вернулся из отпуска профессор нумерологии Роберт Элмерз, высокий привлекательный блондин двадцати восьми лет от роду, и внимание Гермионы, вопреки ожиданиям, вовсе не переключилось на него.

«Старшеклассницы от него, наверное, разве что кипятком не писают», — думала, глядя на него, Гермиона и не чувствовала совершенно ничего в его присутствии. Ни волнения, ни трепета, ни желания понравиться. В общем, ничего из всего того, что она чувствовала рядом со Снейпом.

Можно бы было, конечно, предположить, что она заинтересовалась директором за компанию со своей развратной соседкой-портретом (девочки иногда так делают), но и тут мимо.

Еще в первую неделю совместного проживания одурев от бесконечных разговоров Жюстины о Снейпе, Гермиона смоталась в магловский книжный магазин в Лондоне и купила там постер первого же попавшегося на глаза красавчика.

Наплевав на абсолютную несочетаемость яркой глянцевой картинки и строгой спокойной обстановки своей гостиной в магическом замке, она тем же вечером заклинанием приклеила постер к стенке аккурат напротив портрета Жюстины. Та минут десять повозмущалась, что блондинистый красавчик не двигается и не общается с ней, но в конце концов не устояла под напором ярко-голубых статичных глаз и с тех пор разговоры вела только о нем. Гермионе даже пришлось начать покупать магловский журнал, в котором печатали сплетни о поп-звездах, и по вечерам читать ей вслух новости о кумире. Но все равно это было гораздо лучше, чем слушать домыслы о размере достоинства Снейпа и его предполагаемых умениях в постели.

Нейтрализовав таким вот хитрым способом любвеобильную Жюстину, Гермиона выдохнула, повеселела и на некоторое время успокоилась. Дня на три, не больше.

Потому что мысли о Северусе Снейпе, его чертовски красивых руках (ну серьезно, ему бы на пианино играть!) и чарующем бархатистом голосе никуда не делись, а наоборот, активизировались. Без сводящей с ума болтовни Жюстины времени на помолчать и подумать, разумеется, о директоре, черт бы его побрал, стало еще больше, и Гермиона разве что не выла в голос от безысходности.

Ночью после той идиотской сцены у вольера дромарожка, когда Гермиона выкрикнула Снейпу в лицо опрометчивую фразу про свои (о, ужас!) соски, она даже заснуть не смогла. Ворочалась с одного бока на другой, считала овец и даже, к своему стыду, позвала домовика и попросила принести успокаивающий чай.

Чай с ромашкой и мелиссой был очень вкусным, но помочь Гермионе так и не смог. Крепко зажмурив глаза, она по-прежнему лежала в кровати и представляла, как длинные бледные пальцы Снейпа обводят ареолы ее сосков, потом осторожно касаются чувствительных вершинок, возможно, даже слегка сжимают, пощипывают. Не так, как это иногда делал Рон, чуть ли не выкручивая их против часовой стрелки, а ласково и нежно, но настойчиво и явно с далеко идущими намерениями.

Гермиона металась в смятых простынях, кусала губы и зарывалась лицом в подушку, испытывая жгучий стыд за такие порочные мысли о своем начальнике, а к утру все же забылась тревожным коротким сном, во время которого ей опять же снился Снейп, вытворяющий поразительно непристойные вещи с ее податливым и готовым ко всему телом. Потом на завтраке она упорно не смотрела в сторону директора.

Последние дни августа она старалась избегать Снейпа, и это у нее неплохо получалось. Видимо, он со своей стороны старался делать то же самое.

На учебные планы Гермиона забила — они и так, благодаря Снейпу, получились практически идеальными — и весь остаток лета провалялась на пляже у Черного озера в наколдованном шезлонге, напитываясь солнечной энергией впрок. Ведь скоро сюда приедут ученики, и придется весь световой день проводить в замке. Да и не поваляешься при учениках-то, не так поймут.

О том, что Северусу Снейпу тоже пришлось вынужденно забросить почти все свои дела, кроме самых неотложных, ибо окно в кабинете директора, из которого открывался прекрасный вид на пляж, так и манило к себе, она и не подозревала.

Во время торжественного ужина первого сентября стало совсем хреново. По идее Гермиона должна была с интересом наблюдать церемонию распределения — ну еще бы, впервые с высоты преподавательского стола — но вместо этого она ерзала на месте и косилась на мрачного Снейпа, сидевшего, как и положено, во главе стола.

Расположившиеся возле нее Хагрид и Гораций Слизнорт постоянно отвлекали ее от этого увлекательного занятия. Слизнорт трагически стенал прямо в ее левое ухо о том, как безбожно подорожали засахаренные ананасы, а Хагрид громко бубнил в правое, что дромарожик, любовно названный им Лютиком, идет на поправку и уже узнает свою мамочку. На последнем слове Гермиона вспомнила про незабвенного дракона Норберта, вздрогнула и пролила горячий кофе прямо на колени.

Еле досидев до конца ужина и даже не удосужившись очистить испорченное платье заклинанием, она убежала в свою комнату и долго ждала Жюстину у ее пустого портрета. В последнее время та увлеклась красавчиком Робертом Элмерзом и буквально преследовала его по всему замку, прыгая из портрета в портрет и вызывая недовольство законных обитателей.

— О, привет, — слегка удивилась Жюстина, появившись наконец в своей раме и сразу натолкнувшись на гневный взгляд Гермиониных глаз. — Ты журнал принесла? Не знаешь, не развелся мой сладенький со своей патлатой женой?

Блондинистый поп-кумир ветреной Жюстины, оказывается, месяц назад женился, и это известие крайне опечалило ее. Возможно, из-за этого она и положила глаз на Элмерза и в гостиной Гермионы появлялась теперь редко, что не могло хозяйку не радовать.

— Жюстина, что ты со мной сделала? — вместо ответа сердито вопросила Гермиона, высказав наконец вслух давно мучившее ее подозрение. — Почему я не могу перестать о нем думать?

— Да о ком же, радость моя? — удивилась Жюстина так искренне, что Гермиона даже немного смутилась.

— О Северусе Снейпе, конечно! — буркнула она уже не так сердито и не столь уверенно. — Ты меня заколдовала, что ли? Почему я все время о нем думаю?

Жюстина с минуту удивленно таращилась на нее своими красивыми нарисованными глазами, а потом от всей души расхохоталась и громко захлопала в ладоши, словно маленький довольный ребенок.

У Гермионы упало сердце. Она уже поняла, что распутная красотка тут не при чем. Да и как бы она смогла? Получается, дело только в ней! Она сама, без всякого магического принуждения, не может отвести глаз от Снейпа, не может перестать думать о нем и желать его. Мерлин, какой кошмар!

— О, моя дорогая, — вдоволь насмеявшись, начала Жюстина снисходительно. — Все просто. Ты о нем думаешь, потому что посмотрела на него однажды, как на мужчину. А мужчина он потрясающий, поверь мне и моему богатому… хм-м-м… опыту. Жаль, что тебе он не по зубам, — добавила она притворно жалостливо, и Гермиона возмущенно вскинула голову.

Это ей-то не по зубам? Да знала бы глупая картинка, какие у нее раньше были зубы, молчала бы себе в тряпочку.

— Ну, это мы еще посмотрим, — пробормотала себе под нос Гермиона и, быстро попрощавшись с Жюстиной, ушла в свою спальню.

Неосознанное до этого момента желание понравиться Северусу Снейпу вдруг каким-то непостижимым образом переродилось в яростное желание заполучить его себе. Было ли это плохо или нет, Гермиона пока не понимала, но уже то, что она разобралась наконец в своих чувствах, внушало некоторый оптимизм. И теперь ей срочно нужно было посоветоваться с кем-то взрослым, мудрым и опытным. А значит, нужно ехать к маме.

* * *

В первую субботу сентября школьников традиционно не отпускали в Хогсмид, и поэтому Гермиона со спокойной совестью отправилась к родителям. Выйдя за пределы Хогвартса, она трансгрессировала прямо к забору родного дома и тут же вымокла чуть ли не до нитки. В пригороде Лондона вовсю бушевала непогода.

Быстро добежав до крыльца, Гермиона применила к себе высушивающее заклинание и нажала кнопку звонка. Мама открыла сразу же, будто давно ждала ее, хоть девушка и не предупреждала о своем визите.

— Гермиона! — ахнула миссис Грейнджер и поспешно затащила дочь в дом. — Проходи быстрее. Ты, наверное, мокрая, как… Ах, ну да, — и женщина недовольно поджала губы.

После истории с лишением и возвращением воспоминаний, за которую Гермионе, вопреки здравому смыслу, до сих пор было стыдно, Грейнджеры очень настороженно относились к волшебству. Гермиона их не осуждала и старалась по возможности не пользоваться дома магией, ну, или делать это осторожно, так, чтобы родители не заметили.

Из гостиной выглянул Джон Грейнджер, обнял дочь и ушел обратно к своему телевизору, а Джин увлекла Гермиону в кухню.

— Пойдем. Поможешь мне с морковью. У нас сегодня на десерт морковный пирог. Ты же всегда его любила, верно? — Джин подмигнула и поставила перед ней большую чашку, полную ярко-оранжевых овощей.

Гермиона тяжко вздохнула — насколько бы было проще измельчить всю эту кучу моркови при помощи волшебной палочки — и безропотно придвинула к себе терку.

Миссис Грейнджер порхала по кухне, помешивала соус, чистила картофель, проверяла мясо в духовке и не забывала расспрашивать дочь о новой работе и жизни вообще.

Гермиона отвечала односложно, часто хмурилась, думая о чем-то своем, и в конце концов мама не выдержала, села рядом и отобрала у нее морковь.

— У тебя что-то случилось? — прямо спросила она, пытаясь поймать взгляд дочери.

— Ну, не то чтобы случилось, — заюлила Гермиона, лихорадочно размышляя, с какой стороны подойти к мучившему ее вопросу. С мамой они были не слишком-то близки, и, может, лучше было все-таки ей пойти за советом к той же Джинни… которая лопнет от смеха, когда узнает, что она втюрилась в Снейпа. Нет, лучше все же к маме.